Мой капитан - Уитни Грация Уильямс

– Мы не встречались раньше, Джиллиан? – спросил он, наконец выпустив меня и читая мой бейджик.

– Нет, – сказала я. – Не встречались.

– Вы уверены? Я никогда не забываю лиц, а… – он с улыбкой поглядел на мою грудь, – ваше кажется мне очень знакомым.

– Когда-то давно, когда я была журналистом, я брала интервью у вас, вашего отца и вашей жены.

– О! Возможно, это тогда и было.

– Наверняка. Кстати, как поживает ваша жена? – я потихоньку высвободилась из его рук. – Ее ведь зовут Шэрон, да?

– Да, – рассмеялся он. – Она от меня ушла, но ш-ш-ш-ш! Не пишите об этом. Пока никто не знает.

– Моя подруга ждет меня, – начала я уходить. – Мне нужно…

– Погодите, – он снова ухватил меня за талию, еще сильнее впиваясь пальцами в мою кожу. – Вы же разыграли меня, говоря про интервью и то, что были журналисткой?

Я покачала головой, поскольку слишком хорошо помнила то сомнительное знакомство. Целый день разговоров, когда они с отцом по очереди скармливали мне заранее отрепетированные ответы на вопросы про «Элитные перелеты». После трех подряд отказов от интервью они рассказывали мне то, что я могла бы прочесть в «Википедии», из-за чего достаточно простое задание превратилось в полный кошмар.

– Вы, случайно, не спрашивали, как была создана наша прекрасная авиакомпания? – он схватил бокал шампанского с подноса официанта, осушил его и поставил обратно. – Не спрашивали, как все начиналось?

– При все уважении, все уже знают ответ на этот вопрос.

Он был выгравирован во всех учебниках истории, как сказка про Золушку.

– Нет, – замотал он головой, путаясь в словах. – Все только думают, что знают. Поехали ко мне, и я дам вам эксклюзивное… Но придется проглотить, и я здоров, так что без резинок… – он взглянул мне в глаза, и это знакомое выражение почему-то напомнило мне кого-то. – Я ненавижу год за годом повторять это вранье на всех вечеринках… Я очень устал. Я старый, я устал…

Мне стало интересно, что он имел в виду, говоря про повторение вранья, но так как несколько минут назад он сказал, что сам изобрел кофемашины в «Старбаксе», я понимала, что слышу просто пьяный треп.

Я начала придумывать другой предлог, чтобы уйти от него к чертям, но тут к нам подошла блондинка, которая взяла его за руку и что-то прошептала ему на ухо.

– Он тут? – переспросил он, широко раскрыв глаза. – Он правда пришел?

Блондинка кивнула.

– Где?

Не ответив, она ушла.

Не сказав мне больше ни слова, он развернулся и исчез в толпе вслед за ней.

Выдохнув, я пошла в другой конец ангара, в отчаянной попытке побыть в одиночестве. Проталкиваясь среди гостей, я прошла мимо переполненных туалетов и тут заметила на одной из дверей табличку «Тихий аукцион». Толкнув дверь, я оказалась в полном стеклянных ящиков помещении с зеркальными стенами.

Ведущая немедленно вручила мне голубой листок для ставок. Потом, словно догадавшись, что я не собиралась ни на что ставить, закатила глаза и прошептала:

– Вы зашли сюда только поправить макияж, да?

Я покачала головой:

– Нет, только чтобы побыть в тишине.

– Ясно. – Поджав губы, она забрала у меня листок. – Вы можете «побыть в тишине» в дальнем конце комнаты. Двадцать минут. А потом уходите.

– Спасибо.

Я отошла от нее и посмотрела на свое отражение. Даже при том, что у меня были небольшие мешки под глазами, Мередит потрясающе накрасила меня. В ту же секунду, как я сказала ей, что мой рейс отменили и я пойду на бал, она настояла на том, чтобы нарядить меня с ног до головы.

И хотя я до сих пор не была уверена в откровенном зеленом платье, которое она заставила меня надеть, бронзовые сияющие тени для глаз и ярко-розовая помада выглядели потрясающе.

Я рылась в сумочке в поисках помады, и вдруг услышала звон разбивающегося стекла.

– Что это? Вы не можете врываться сюда, сэр! – кричала ведущая. – Сэр, уходите отсюда! Немедленно!

Подняв голову, я увидела в зеркальном стекле Джейка с раскрасневшимся лицом. Наши взгляды в зеркале встретились.

– Какого черта ты это делаешь? – взревел он.

Я уставилась на него, ничего не понимая. Несколько посетителей комнаты устремились к выходу, что-то недовольно бормоча.

– Какого черта ты это делаешь, Джиллиан? – повторил он еще громче.

– Извини? – повернулась я к нему.

– Я не заикаюсь. – Он подошел ко мне, стиснув зубы. – Какого черта ты разговаривала с Эваном Пирсоном?

Качая головой, ведущая забрала свои брошюры и вышла, оставив нас в комнате наедине.

Я не понимала, отчего он так разозлился, но от его грубостей кровь во мне начала бурлить.

– Я поговорю с тобой, когда ты успокоишься, – сказала я. – И когда поймешь, с кем и о ком разговариваешь.

– Я разговариваю с тобой, – прошипел он. – И я говорю про Эвана Пирсона, с которым ты никогда не должна была разговаривать. – Он подошел еще ближе, прижимая меня к стене. – Но поскольку ты уже сделала это, я требую, чтобы ты сказала, какого черта ты с ним разговаривала, и требую объяснить мне это немедленно.

– Я с ним не разговаривала. Он подошел ко мне, пригласил на танец и рассказывал дурацкие анекдоты.

– И ты думаешь, я поверю в эту чушь? – прищурился он.

– Мне наплевать, во что ты поверишь. – Я чувствовала, что мое лицо пылает. – И я не обязана ничего тебе объяснять. Ты что, реально считаешь, что можешь указывать мне, с кем я могу и с кем не могу разговаривать?

– Когда это касается некоторых людей, то да.

– Знаешь, Джейк, плохие