Всё против нас - Анна Владимировна Дубинская
– Да, готова. У меня к тебе есть дело. Нужно кое-куда съездить. Помнишь, ты согласился подвезти?
– У меня нет провалов в памяти, – язвит парень, дерзко усмехаясь, – помню. Куда?
– У тебя точно есть время?
– Хельсинки? Рига? А может Вильнюс? – бросает свои варианты.
– Нет, всего лишь соседний город. Сто километров. Но по времени будет примерно три, четыре часа. Ммм. Примерно так.
– Всего лишь соседний город? – иронично переспрашивает. – Назови хоть одну причину, по которой я должен это сделать? Согласится потратить три часа своей жизни на непонятно что?
– Но ты же сказал, что у тебя есть время?
– Я этого не говорил, я захотел тебя выслушать, но не факт, что я соглашусь.
– Там находится больница, где лежит Богдан. Я прошу тебя отвезти меня туда. В больницу, – самоуверенно изрекаю.
Дамир молчит, не отвечает. Включает стеклоочиститель. Черные лапы начинают ездить туда-сюда, сгребая капли вниз по стеклу. Я вздыхаю. Как его уговорить? Что сказать? И я ещё не сказала про то, что он должен поговорить с братом. Ну ладно, будем разбираться походу. Главное, чтобы он согласился.
– Это не причина, – наконец холодно бросает Беркович, – И попроси своего парня. У него тоже есть тачка.
Дамир вставляет ключ в зажигание и заводит мотор.
– Но мне нужен именно ты…
– Не убедила. Дождь почти закончился.
– Это намек, что пора выходить?
– Типа того, – скользнув по мне взглядом, кидает Беркович.
Вот же жук, как он может? Издевается надо мной. Пора действовать. Пора. Нужно уже это сделать.
– Так, хорошо. Давай начнем сначала. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Я хотела кое-что сказать. Может, после этого ты поменяешь свое решение.
– Это ещё не всё?
– Нет, есть кое-что… Пожалуйста, выслушай меня. Может, у меня получится тебя убедить.
– Попробуй. Хорошо, что не Хельсинки…
Дамир поворачивается и смотрит прямо мне в глаза. Я вмиг теряю всю браваду. Что же делать…
– А ты был в Финляндии? – начинаю тихо говорить, отвернувшись от него, – Я один раз ездила в Хельсинки? Представь, там запрещено кормить чаек и голубей. Якобы они загрязняют памятники и город в целом. А за нарушение закона грозит большой штраф. Поэтому в столице совсем нет голубей. Ни одного…
– Я не был в Хельсинки, но после такого рассказа обязательно поеду и буду весь день искать голубей. Попытка так себе, Соболева. Может что-нибудь ещё? Что-то ещё помимо брата и птиц есть? Давай ты расскажешь про МКС или полярников на станции? А может про политический режим Кадаффи?
Дамир смеётся надо мной. А у меня сердце так сильно тарабанит в груди, что я даже не обижаюсь на него. Пусть глумится, пусть. Я должна сказать, просто скажу и станет легче.
– Дамир, ты же знаешь, что все люди ошибаются. Но ведь главное – вовремя признать свои ошибки… Или вообще их признать и попросить прощения. Я люблю читать про Махатма Ганди. Знаешь его? Он мой любимый философ.
– Стоп, стоп, – обрывает Беркович, – Мне лекций и в универе хватает с лихвой. Хреновая попытка. Ещё один шанс. Говори что хотела, или я уеду по своим делам. А тебя подвезу максимум до дома.
– Дамир, прости меня, я была неправа. Прости, ты не виновен в аварии. Это всё я. Я виновата, – выпаливаю на одном дыхании.
Так страшно, что ноги начинают трястись. В ушах появляется звон, ладошки потеют. Беркович молчит и с какой-то грустью и тревогой смотрит на меня. Словно сожалеет о чем-то.
– Дамир прости… – продолжаю говорить, – понимаешь, в тот день я была сама не своя, я обиделась на тебя, убежала. Выскочила на дорогу, потому что была взвинчена. А потом… Винила во всем тебя. Потому что ты меня сильно обидел своими грубыми словами. Сильно. Я так была расстроена, что просто ужас. Меня родная мама обвинила в аварии, а я не хотела это признавать. Мне было легче скинуть это на тебя. Тогда было легче, а сейчас я чувствую этот самообман. Он гложет меня. Он не даёт мне жить…
С каждым словом на душе становится легче и теплее. И ему, по-моему, тоже. Беркович смотрит совсем иначе. Как-то по-особенному. Очень-очень серьезный взгляд.
– А ещё, я не спала с твоим папой. Он просто меня подвёз, потому что я заблудилась в вашем городе. Я первый раз вышла и проехала в заброшенный район. Ещё какие-то гопники ко мне пристали… Было страшно там бродить одной.
Беркович удивлённо поднимает брови, но молчит. Сцепляет руки в замок и продолжает сверлить во мне дыру.
– А тут твой папа проезжал, он предложил меня подвести, и я согласилась, так как у меня села зарядка на телефоне и не было денег. Все потратила на книги. Я люблю читать. Прости. Это совсем другая история.
Я продолжаю говорить все, что накопилось на душе за все это время. Слова сами льются из моего сердца. Мне хочется выговориться. Мне больше не страшно. Теперь я знаю, я поступаю правильно. Сейчас мне так хорошо как никогда. Словно большой груз свалился с плеч.
– А визитку. Он дал визитку, потому что он врач, а у меня проблема с кожей. Болезнь… Все просто. Я не думала, что кому-то перейду дорогу, если сяду к нему в машину. Но все оказалось так, как оказалось… Ну вот я все и сказала… Теперь ты все знаешь… Прости. В аварии я виновата. Ты не виновен, ты ни при чем. Прости. Я не хотела, чтобы в твоей жизни все перевернулось. Точнее, тогда я была на тебя жутко зла, но сейчас я осознала, что совершила страшную ошибку, обвиняя тебя во всем. Прости. Мне так жаль, что все так вышло. Поехали со мной, мне нужна твоя помощь…
Глава 38
Дамир
День перемен.
Я, едва сдерживая мощное ошеломление, пораженный небывалым фактом, стискиваю зубы и жадно впиваюсь взглядом в девчонку. Она раскраснелась, на
