Уволиться? Жениться! - Татьяна Олеговна Новикова
На прямые вопросы он пожимал плечами. Ничего, мол, не поменялось. Ну-ну, почему тогда по ощущениям – поменялось буквально всё?
Первым же вечером мы обсудили интимные фотографии и реакцию на них коллег. Максим услышал мои сомнения, согласился с ними, не настаивал на том, чтобы вернуться. Сказал только:
– Отдохни от завода. Захочешь уволиться – не буду давить. Захочешь остаться – сделаю всё, чтобы тебе было комфортно.
Я вдоволь наплакалась у него на плече и даже посчитала, что всё не так уж отвратительно складывается. Плохо, конечно, но жить можно.
Оставалось разобраться со странным поведением Скворцова.
Впрочем, было кое-что ещё, что глодало меня изнутри.
Я переживала за Марго. Дико, наверное, если учесть, как мы расстались, но страх был неистребим. Можно сколько угодно ненавидеть этого человека за потребительское отношение к миру, за попытку выжить меня из бабушкиной квартиры, но…
Я, действительно, не хотела, чтобы ей переломали ноги или застрелили в какой-нибудь темной подворотне. Она – моя родная кровь. Пусть эта кровь ядовита словно ртуть, но другой нет.
Короче говоря, к пятнице я не выдержала и рванула к ней.
В кухне виднелись громилы гендиректора, которые спокойно чаевничали бутербродами с салом. Меня они заметили, даже поприветствовали кивками. Я стянула обувь и прошлась по коридору, осматриваясь, словно кошка, которую выпустили из переноски в незнакомой квартире.
Бабушкина комната пустовала, точнее – выглядела точно так же, какой была до приезда нежданных гостей. Не осталось шмоток Марго, не валялось вещей Кирилла. Да и самого бывшего нигде не наблюдалось, будто он испарился. Зато сестрица утрамбовала в чемодан гору одежды и пыталась застегнуть трещащую по швам молнию.
– Уезжаешь? – удивилась я.
Как-то тихо она это делает. Без скандалов или драматичных стонов о тяжком житии и неблагодарных старших сестрах в лице меня. Зато выглядит вполне целехонько, значит, головорезы не добрались.
– Угу, – согласилась Марго и вдруг добавила совсем уж странное: – Спасибо.
– За что?
– За то, что помогла, хотя могла бы послать меня в задницу.
Стало куда более непонятно. Я вроде не делала вообще ничего.
– Меня в понедельник чуть не побили, – Марго закусила губу. – Хорошо, что ребята помогли, выгнали этих неадекватных бандитов взашей. Потом ещё к главному их сходили. Я ему украденные пятьдесят тысяч верну, но остальное он пообещал не требовать. Спасибо за это.
– Так это не меня, а своих сожителей благодари.
– Нема за шо! – радостно отозвались из кухни ребятки.
Вот это слух!
– Кстати, про сожителей. Где Кирилл?
Марго пожала плечами, хотя от меня не укрылось, что взгляд её помрачнел. Я так и мялась в дверях, не решаясь войти в комнату.
– Сказал, что слишком много геморроя приношу, собрал манатки ещё позавчера и свинтил незнамо куда. Вроде бы к мамочке под крыло.
Хорош индюк, конечно. Не говорю, что моя сестренка честный и замечательный человек, но бросить её в такой ситуации – как-то не по-мужски. Знал же, какая она бедовая. Получается, его храбрости хватило лишь на то, чтобы краны отвинчивать?
– Я бы хотела тебе посочувствовать, но…
– Да забей, я понимаю, что сочувствовать тут нечему. Тем более я увела у тебя парня. Ты имеешь полное право меня ненавидеть.
– Ну, не увела. Он сам благополучно увелся, ты только подобрала его после нашего разрыва, – поправила я.
Марго покачала головой и уселась прямо на чемодан, пытаясь застегнуть его под силой тяжести собственного тела.
– Вообще-то мы с Кириллом спали задолго до вашего расставания, просто решили, что будет правильнее не говорить этого тебе. Обыграли влюбленность.
– Чего-чего?
– Вспомни, это ведь Кир уговорил тебя не ехать в Турцию из-за гриппа, а взять меня. Какой парень в здравом уме это предложит?
Я начала медленно сопоставлять факты. Складывалось плохо, но определенная логика в словах Марго имелась. Действительно, в тот раз, когда моей поездке помешал грипп, именно Кирилл убеждал, что билеты сдавать невыгодно, да и сестра готова оплатить свою часть поездки.
Неужели они столько времени обманывали меня?! Отвратительно. Впрочем, хуже думать о своей сестре я уже не могла, поэтому просто улыбнулась. Подошла к ней, рванула за неподатливую молнию. Вдвоем дело пошло куда живее.
– Так что, Арина, я та ещё тварь, – глухо отозвалась Марго, отряхивая чемодан от налипшей пыли. – Не думаю, что мы будем часто видеться, но на квартиру твою претендовать больше не намерена. Я уже подписала необходимые документы о дарении.
Меня словно шибануло между лопаток. Я медленно подняла взгляд на сестру, которая стояла, ссутулившись, какая-то блеклая, малозаметная.
– Когда успела?
– С парнями вчера сходила к нотариусу.
– Они тебя заставили?
– Не совсем. Это скорее благодарность. Меня бы тот урод если не убил, так покалечил бы. По-моему, жизнь стоит половины квартиры.
Она вручила мне ключи и покатила чемодан к выходу. Я молча наблюдала за тем, как сестра шнурует ботинки, как влезает в дутую куртку, как машет рукой Толе с Колей. Как за ней закрывается дверь. Мы не попрощались, не обнялись напоследок, но в нашем расставании осталось больше тепла, чем за долгие месяцы общения.
– Мы уедем к завтрашнему утру, – отчитались добродушные бугаи, отхлебывая чай. – Квартиру прибрать?
– Э-э, – замялась я, но опомнилась, мотнула волосами. – Нет, прибирать ничего не нужно. Спасибо за помощь.
Так странно. Мы враждовали с сестрой, строили козни, ругались до смерти в борьбе за жилплощадь. А расстались миром после того, как я «помогла» ей, а точнее – не усугубила ситуацию.
Мы никогда не помиримся. Я не смогу простить ей предательство (хотя и благодарна, ведь Марго отвела меня от Кирилла), но жгучей ненависти не питаю. Скорее – разочарование. Грустно, когда родные люди на поверку оказываются такими гнилыми.
Я в последний раз осмотрела пустую бабушкину комнату, прикрыла дверь и поехала к Максиму. Тот, правда, обещал допоздна задержаться на заводе, но ничего. Дождусь.
Обрадую его тем, что больше не нужно терпеть мою
