Татьяна Веденская - Мечтать о такой, как ты
Но если ты хочешь выйти замуж – это совсем другое дело. Это совсем другой рынок, здесь все имеет свою цену и свои перспективы. А я совсем не хотела больше в это играть. Я хотела совсем другого.
На следующее утро я открыла глаза, опухшие после бурной свадебной ночи, и поняла, что лежу на Никином диване, а рядом со мной безмятежно спит Стас, обняв меня своей большой сильной рукой. Откуда он взялся здесь, кто разложил диван, куда делся Пиксель – ничего этого я не помнила. Я шевельнулась, чтобы высвободить затекшее плечо, которое нещадно ныло, и Стас во сне поморщился и еще крепче прижал меня к себе. Я вдруг улыбнулась и откинулась на подушки, легла близко-близко от его лица, такого знакомого и родного. Я смотрела, как он дышит, как ему снятся сны, в которых, возможно, меня нет. Да какое это имеет значение! И вдруг почувствовала, насколько сильно я его люблю и какой это большой дар – нести в сердце столько тепла.
– Ты чего? Не спишь? – пробормотал он, не открывая глаз.
– Сплю-сплю. И ты спи, – ответила я и тихонько чмокнула его в нос. Он по-мальчишески дернул им и перевернулся ко мне спиной.
Я аккуратно выбралась из-под одеяла, завернулась в плед, попутно обнаружив, что на мне надета пижама, а не парадное платье. Странно, что я совсем не помню, как переодевалась. Голова побаливала. Я прошла на кухню, где все еще оставались руины вчерашнего дня – немытые тарелки кучей свалены в раковину, объедки и остатки салатов никто так и не убрал в холодильник… На маленьком кухонном диванчике свернулся калачиком Сергей, отец жениха.
«Ай, как неудобно», – подумала я.
Я прокралась в ванную и набрала там из-под крана воды. Плевать, что в ней могут быть бактерии и хлор (Стас оборудовал кухонный кран каким-то фильтром и теперь требовал, чтобы мы пили только фильтрованную воду). Я умирала от жажды.
Но не успела я сделать и трех глотков, как из кухни донесся тихий голос Масяни.
«Возьми трубку», – пока еще тихонько сказала она.
– Черт! – Я выскочила из ванной и влетела на кухню.
«Возьми трубку!» – чуть громче произнесла Масяня. Этот дурацкий рингтон будет с каждым разом орать все истошнее и, конечно, всех перебудит. Ну, кому, скажите на милость, не спится в глухую ночь?
«Возьми трубку, я тебе говорю!» – уже почти в голос кричал телефон, но я успела его включить на прием.
– Алло? – тихонько шепнула я, косясь на Сергея. Сергей спал. – Алло?
– Кто это? – поинтересовался у меня довольно невежливый женский голос, показавшийся мне смутно знакомым.
– Это Надя. А вы кто? – в тон голосу ответила я.
Голос помолчал, сосредоточенно сопя. Потом спросил:
– А где Станислав?
– Станислав? – удивилась я, но до меня уже начало доходить. Это же не мой телефон! Этого Масяню Ника всунула во все имеющиеся в доме аппараты. Я скосила глаза. Ну, точно – это «Нокия» Стаса, а не моя. У него черная и слайдер, а у меня пудреница. Как я могла не посмотреть?
– Да, где Станислав? – все более раздражался голос. Где-то я его уже слышала.
– Он спит. Что-то ему передать?
– А вы, значит, Надя? – невежливо, с ноткой презрения переспросил голос.
– А вы кто? – обиделась я.
– Я-то Лилия Андреевна. Это вы у нас тогда были, вас Стас откуда-то притащил, пока ходил в магазин? – ледяным тоном спросила она.
Я стояла с открытым ртом и не могла найти что сказать. В самом деле, что тут скажешь, как ответишь на такой вопрос. Меня ли Стас притащил из магазина вместе с вином и коньяком? Отличный вопрос. Есть только один человек на свете, кто мог бы так со мной говорить, – моя мама. Теперь выясняется, что два.
– А это вы отобрали квартиру у родного сына? – нашлась наконец я. Выдохнула и сделала сама себе неприличный жест рукой. Долгие годы тренировок не прошли даром. Спасибо тебе, мамочка.
– Так, значит, он вот как объяснил вам мои заботы о его семье? – помолчав, уточнила она. – Так знайте, что, если б не вы, он уже давно вернулся бы к жене. В свой родной дом, который так любит. Откуда вы взялись на нашу голову? Зачем вам это надо – баламутить моего сына?
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась я. – Они с женой в разводе.
– Да, в разводе. А вы знаете, как Стасик переживал из-за этого, как он хотел, чтобы этого не случилось. Его жена Ольга, она просто сумасшедшая, что пошла на этот развод. Но сейчас все кончено, и она только и ждет, чтобы он вернулся. – В голосе матери появилось некоторое подобие душевной теплоты. Знаете, бывают такие ароматизаторы, идентичные натуральным. Вот и у нее душевное тепло идентичное. Как смогла…
– Вот и пусть ждет. Не дождется, – буркнула я.
– Дорогая, но ведь вы же не думаете, что у вас со Стасом все серьезно? В любом случае вы – это временный вариант. Это было ясно с самого начала. Вы нужны ему только как повод, как возможность еще какое-то время злиться на Ольгу. Но он любит и всегда любил только ее. И обязательно ее простит.
– Это не так.
– Да? Вы уверены? Почему? Потому что он у вас остановился? А вы знаете, что он надеется найти работу и уехать из Москвы?
– Как? – не удержалась и вскрикнула я. – Это неправда, он найдет себе работу и здесь.
– Вот видите, вы даже не знаете о его планах, – довольно усмехнулась Лилия Андреевна. – Еще бы, зачем он будет с вами ими делиться? Ведь вас-то в его планах нет! Но я вам скажу, что его идея уехать черт-те куда из Москвы мне тоже не нравится. Я уверена, что ему надо помириться с Ольгой. Тут его сын, он тоже очень скучает.
– Я знаю, – кивнула я, вспомнив, какими глазами смотрел Алешка на Стаса вчера на свадьбе.
– Душенька, – Лилия Андреевна снова включила «идентичную натуральной» душевность, – я верю, что Стас вам небезразличен. Помогите ему. Помогите вернуться к жене. Ради его же блага. Ведь вы ему не пара, и он НИКОГДА НА ВАС НЕ ЖЕНИТСЯ. Зачем вам терять время? А я бы могла отплатить вам. Например, познакомить с…
– Не надо, – оборвала я ее. – Я все поняла.
– Да? Это прекрасно. Вы умница.
– Я подумаю. – Я говорила коротко, отрывисто. Мне ужасно хотелось отключить эту ужасную трубку и больше никогда не слышать ворчливого голоса Лилии Андреевны.
– Конечно-конечно. Думайте. Время есть, не надо решать все сгоряча. В любом случае запишите мой номер.
– До свидания, – оборвала я ее и все-таки смогла нажать отбой.
Это было невыносимо. Да, я знала, как он любил жену. Он не особенно рассказывал об этом, он вообще не самый большой говорун в мире, но по его глазам, по тому, что он все-таки говорил, как он вспоминал детские годы Алешки… по всему этому можно было понять, что его сердце сгорело все без остатка тогда и там. Ничего мне не осталось. Я просто не могу сделать его счастливым, а ведь это – единственное, чего я по-настоящему хочу. Чтобы он был счастлив. Даже если не со мной.
