Девочка-война (СИ) - Коэн Даша

Мы, наверное, в машине под моими окнами еще просидели бы черт знает сколько, если бы обеспокоенный родитель, а именно папа Веня, не прервал наш поцелуй и не поинтересовался, где меня нечистая носит.

- Буду через пять минут, - удрученно вздохнула я и отбила звонок, а потом подняла глаза на Демида и почти растворилась в этом звенящем моменте. Он словно оголенный провод бил нас наотмашь, а мы не могли с ним ничего поделать. Вот сейчас я должна сказать ему:

- Мне пора.

А он только прижмется своим лбом к моему и тихо выдохнет:

- Ненавижу это делать, Агата. Ненавижу расставаться с тобой.

А потом я выйду из салона его авто и оглянусь на звук хлопнувшей дверцы. И вот мы уже оба медленно бредем от калитки к подъезду, проходим мимо задремавшего консьержа, заходим в тесноту лифта и там молча обнимемся. Вот и все.

- Я заеду за тобой утром.

- Я буду ждать.

И вот уже металлическая коробка лифта увозит Демида вниз, а я так и не решилась переспросить его насчет празднования Нового года. А так хотелось, но я малодушно зачем-то позволяла себе думать, что может он просто пошутил. Зачем? Да я и сама не знаю.

Последний раз глубоко вздохнула и отперла входную дверь своего дома. Ожидаемо было то, что меня тут же вышли встречать оба родителя и то, что папа Веня смотрел на меня осуждающе. А мне было фиолетово на его осуждение. Я девочка взрослая и до одури влюбленная. И ровным счетом ничего с этим поделать не могу, да и, что уж говорить, не хочу.

- Ну и где ты все это время колобродила, дочь моя? - насупив брови, все-таки спросил отец, а я обреченно закатила глаза.

- Веня, вот ты чего к ней пристал? Забыл, как меня домой в свое время не пускал, а? А мне тогда всего восемнадцать было. Что, старый сыч, с памятью проблемы?

Я же только глупо захихикала, смотря на недоуменный вид папы Вени, да потопала в сторону своей комнаты.

- Пап, а мне нравится. Переименую тебя в телефоне на «Старый Сыч», - продолжала я неуместно веселиться.

- Вот ты чему дочь учишь, Рената? - журил отец мою мать, но ей это было до лампочки, - Ей об учебе думать надо, а не по мальчикам шататься!

- В выходной день? - и мама зло прищурила глаза.

Я все-таки решила досмотреть этот спектакль и, облокотилась на стену в коридоре, поглядывая в сторону спорящих родителей.

- Веня, ты вот не зли меня. Ей двадцать один год.

- Да хоть пятьдесят один! Она же моя дочь! Что, я переживать о ней не имею права?

- Пап, - окликнула я и он недоуменно посмотрел на меня, - я у тебя умная девочка и голова моя все еще держится на плечах. Я тебе клянусь, что причин для переживаний у тебя нет.

- Громов! Ну это надо же! - фыркнул папа Веня, а потом обреченно покачал головой, -Смотри у меня, Агата. Зачетная неделя на носу, а дальше сессия, диплом и ГОСы. Завалишь хоть что-то, и я тебе жопу надеру.

Мы с мамой синхронно рассмеялись, но по-доброму, а потом я подошла и обняла своего родителя, пытаясь успокоить его расшатанные нервы.

- Договорились, пап, - а затем кивнула предкам и ушла в свою комнату.

Наскоро приняла душ и переоделась, собрала сумку на завтра и выбрала наряд, а потом нырнула под одеяло и тут же открыла мигающий конвертик от «Любимого». Боже, как же хорошо!

И побежали дни, наполненные предновогодней суетой, взволнованными студентами, пытающимися подтянуть все свои хвосты и нами, что были вне этого хаоса. Я почти все свои зачеты получила «автоматом», да и Демид быстро отстрелялся. Зато у нас появилось много времени для того, чтобы кататься на коньках на ВДНХ, ходить в кино и на «Щелкунчика», в океанариум, бродить по Рождественским ярмаркам и посетить ледовое шоу именитых фигуристов. А когда все надоело, мы завалились у него дома, объедаясь мандаринами, и смотрели глупые старые комедии.

И целовались. Много, много целовались, сходя с ума, от того, что хочется больше, но до безумия страшно совершить этот последний шаг. И Демид не давил на меня, а планомерно выжидал, когда же я доспею и упаду в его руки готовая на все. И да, иногда он заходил чересчур далеко, со всего размаха окуная меня в волны безумия. И мне больше не было стыдно! Мне было так чертовски хорошо с ним, что и не описать. Вот так.

А потом наступила очередная суббота и мы поехали с Демидом и купили большую и пушистую елку, долго и упорно устанавливали ее у него дома, наряжали и вешали звезду на самую ее верхушку. А затем лежали, обнявшись, на диване и любовались проделанной работой. И ведь хорошо получилось, просто отлично.

Да и что там говорить, все было прекрасно, кроме того, что Громов так и не спросил меня снова про Новый год, а мне от этого его молчания было, и страшно, и обидно. Я и не выдержала. Выпуталась из его сильных рук и решилась спросить об этом сама. Сама, черт возьми. Потому что это неизвестность меня планомерно резала по-живому.

- Дём, - начала я и уставилась на свои судорожно сжатые кулачки.

- М-м? - спросил он и довольно прикрыл глаза, когда его рука скользнула под мою футболку и смело поднялась выше. Черт, как бы так с мысли не сбиться?

- Слушай, я тут тебя спросить хотела, - зажмурилась и выпалила на одном дыхании, - а ты тогда в машине с ребятами говорил, что хочешь встретить Новый год вместе со мной, ты ведь шутил да? - сказала и приоткрыла один глаз, страшась, и его ответа, и его реакции.

И да, Демид тут же убрал руку из-под моей футболки и сел повыше, удивленно смотря на меня во все глаза.

- Агата, ты сейчас прикалываешься?

- Я? - почти задохнулась я от паники. Сейчас он скажет, что разыграл меня и я умру от разочарования...

- Я уже все подготовил. Что значит шутил? Разве таким шутят?

Его глаза шарили по моему лицу в поисках ответов на свои вопросы, а я и не знала, что ему ответить. Все подготовил? Что правда?

- Ты что реально думаешь, что я променяю твою компанию на кого-то другого? Малинка, ну ё-моё! Так, постой. Или ты сама не хочешь быть со мной? - и он наклонил голову набок, взволнованно прикусив нижнюю губу и ожидая моего ответа.

- Очень хочу, - с жаром выдала я и несмело ему улыбнулась.

- Боже, ты меня так до инфаркта доведешь, женщина! - и тут же притянул меня к себе, крепко обнимая. И услужливые мурашки, на пару с теплой волной облегчения, прокатились по моему телу, - И родителям ничего не сказала, да?

- Угу, - покаянно кивнула я головой.

- Если будут проблемы, я сам тебя отпрошу. И еще. Поясняю для особо недоверчивых девчонок - я планирую украсть тебя на все новогодние праздники. Вопросы есть?

- Вопросов нет, - счастливо прошептала я и в который раз отдалась на волю его умелых рук и губ. Да, Дёма, пожалуйста, да!

Оставалось только одно - сообщить об этом родителям. За маму я не переживала, а вот в том, что папа Веня будет кочевряжиться я даже не сомневалась. Так и вышло. Уже на следующий день, в воскресенье я подняла насущный вопрос и получила благосклонное «да» от матери и категорическое «нет» от отца.

Но только я было собиралась отстаивать свое право на личную жизнь, как мама с отчаянием выдохнула и опять принялась пилить моего родителя.

- Ну мы же договорились, Веня. Ну что опять-то? Читай по слогам, дорогой мой. Прямо по курсу любовь! - а потом повернулась ко мне, улыбнулась и благословила, - Дочь, ты только мозги свои не растеряй, ладно?

- Ладно, - счастливо закивала я и вихрем унеслась в свою комнату, чтобы настрочить ответ своему парню.

Я: «Отпустили»

Любимый: «Тогда пакуй чемодан, Малинка, и теплые вещи не забудь. И да, паспорт тоже»

Я: «Паспорт?»

Любимый: «Ага»

И ведь ничего же больше не скажет, чертов конспиратор. Любимый чертов конспиратор! Эх, и как теперь дожить до тридцать первого декабря?

Глава 60

POV Агата

Надо ли вам рассказывать, что оставшиеся дни до Нового года я просто изводила себя и Демида предположениями о том, что же он придумал и, как он выразился, уже подготовил для нас? Нет? Ну, тогда и не буду начинать. Скажу только, что все мои варианты оказались провальными, а Громов лишь загадочно улыбался на мои слова, но молчал как партизан.