Мажорский залет (СИ) - Жукова Вика

Ощущения полной разбитости. Хочется спать. Хочется чтобы наконец-то стало все хорошо.

Антон с Яром спорили кто займется ремонтом. Даже дошло до того чтобы взять новую квартиру.

— Нет. Я в той квартире выросла и…Я не знаю что делать, — снова слезы безысходности. Ярик обнял меня.

— Ну же. Перестань. Вы живы. Нам есть где жить если ты об этом аолнуешься. Зой, — прижал мою голову к своим губам.

— С твоей мамой мы жить не будем, — протестую я. — Ни за что!

— Мы будущие муж и жена. У нас должно быть свое гнездо, — тихо шепчет парень. Даже мурашки от приглушенного голоса побежали.

— Ага. Как раз сгорело, — фыркаю я.

— Может и хорошо? — отодвинулась, глядя в его задумчивое лицо. Но похоже парень понял что сказал. — Не в том смысле. Нам пора переехать. Жить у невесты положение не правильное. Бьет по самолюбию.

— Там мой дом. Единственное место где я ощущаю себя в безопасности. — Тяжело вздохнула, — ощущала.

— Мы все исправим. Не переживай, Зум-Зум.

— Почему Зум-Зум, я не пойму.

Яр облизнул губы, пряча шикарную улыбку. Он стесняется признать почему дал такое прозвище?

— Просто твоя грудь такая… — Показал на себе руками грудь, размером с дыню. — Заметно так увеличилась с нашей первой встречи.

— Ну ты гном, — слабо ткнула его пальцем в плечо.

— Гном, гном. А это мое золото, — парень приложил голову к животу с надеждой почувствовать пиночки малого. Но услышал только мой желудок.

— Пора подкрепиться.

— Яр, — треплю его хвост на макушке.

— Что?

— Это же не ты сделал?

— Была мысль, но немного позже, — смеется он.

***

Мы сидели друг напротив друга на новой кровати, матрас которой даже не успели распаковать. Ярик вытаскивал из шаурмы курицу и медленно кормил меня. Не совсем аккуратно, но так приятно.

Облокотившись на руки, я похожа на перекормленную корову. Самую счастливую корову.

Грудь тяжелая, выпирающий живот обтянутый майкой, на которой уже следы майонеза.

— Как тебе? — спрашивает парень, отправляя в свой рот квашеную капусту.

— С твоих рук очень вкусно, — с набитым ртом смеюсь я.

— Я про квартиру. Правда детскую еще не закончили. Но это пару дней вопрос.

Квартира не просто большая. Она огромная. Светлая. Почти как та, где мы жили у Яра. Даже солнце с той же стороны восходит. С нашей комнаты выход на балкон, который тянется до соседей слева. У них, к счастью, рядом балкона нет. Вид на набережную захватывает дух.

Хочу запомнить этот момент на всю жизнь. Мой зеленоглазый блондин, с повадками нарцисса, стоит за моей спиной. Стальные мышцы дарят ощущения безопасности. Крепкие пальцы держат в объятиях с нежностью.

От обнаженный груди исходит согревающий жар. Пропитывает спину, расползаеся по венам в каждой клеточке. Проникает в шар. Тот вспыхивает, заставляя светиться изнутри.

Майский ветер треплет волосы, пробирается по длинную футболку. Мы встречаем наш первый рассвет в этом новом гнездышке.

***

— Расступитесь, — разгоняла я всех своим животом. За мной шла Тома. Идти одной на соревнования по настольному теннису было скучно. Тома согласилась с радостью, кому-то отзвонилась и сказала что занята. В трубку что-то проорали, и она отключилась, ехидно улыбнувшись.

Не думала что это такой популярный вид спорта. Студенты набились как бычки в банке с томатом.

Бе. Лучше не вспоминать.

Июнь только вступил в права, а жара уже невыносимая. В зале работает кондер, но мне все равно душно. Еще и живот тянет.

Пару раз мне казалось что началось. Спазмы сжимали живот, так что пошевелиться не могла. Будила Ярика среди ночи с воплями, что пора в роддом. Сумка у нас наготове. Но через пару часов наш врач отправлял нас домой. Схватки тренировочные.

Достала маленький вентилятор на батарейках, что подарил Ярик, направила на нас с Томкой. За спиной сразу стали толкаться, чтобы попасть под слабый ветерок.

Поискала глазами. Увидела Яра. Тот набивал мячик, попутно отвечая на вопрос стоящего рядом парня. Поймал мяч, повернулся точно в мою сторону.

Помахала ему.

— Участникам приготовиться и занять свои места.

Игра началась.

Только отскоки мячика слышно и выпады игроков.

Засмотрелась на своего красавчика. У меня в груди словно бабочки тачнцуют, перепрыгивая с легкого на легкое, не забывая щекотить усикам в полете мое сердце.

На голове повязка и торчащий хвостик на макушке.

Каждое движение приводит в движения крепкие мышцы, обтянутые белой майкой. Лицо сосредоточенное, губы плотно сжаты. Никаких резких и лишних движений. Словно предугадывает, куда мяч полетит в следующий момент.

Стараюсь не обращать внимание на тянущую боль.

Яр выигрывает, хотя очень долго шел вровень с соперником.

Вроде отпутсило.

Ребятам дали небольшой перерыв.

Довольный парень направился в мою сторону.

А у меня снова схватило живот.

— Том, помоги дойти. Что-то тянет, — но не успела подруга взять меня за руку, по моим ногам потекло что-то теплое.

Все ахнули, расходясь в сторону. Кто-то начал смеяться.

— Черт, — пробурчала я. Томка принялась набирать скорую.

Заметив суматоху вокруг меня, Яр бросил ракетку.

— Зой, что? Началось?

— Ага, или я не заметила как обоссалась, — срывисто говорила я. Живот снова сжимает. Блин. Как больно. Двигаться не могу.

Внезапно меня кто-то подхватил на руки. Костя Рауфман.

— Чего смотришь, тачку заводи или она прямо тут родит, — быстрым шагом парень понес меня на выход, расшугивая студентов.

— Я сам могу ее нести, — мой гном двигался быстрым шагом рядом.

— Придурок. Ты сейчас пререкаться будешь?

Яр недовольно сжал челюсть, но возражать было бы глупо…

Глава 44

Ярослав

— Почему меня к ней не пускают? — еле сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть гребанного врача и не увидеть своими глазами, что Зоя просто спит.

— Ей нужен покой.

— Вторые сутки, бл*,- треплю волосы рукой.

— Во время родов начались небольшие осложения, нам пришлось делать переливание. Жизни девушки уже ничего не угрожает, но… — Не могу больше. Психую, прорываюсь в палату.

За спиной слышится топот санитаров.

Зоя. Девочка моя. Совсем бледная и плоская под этим белоснежным покрывалом.

Грудь еле вздымается.

Вижу как врач останавливает суетных санитаров, показывая что все нормально.

Подхожу ближе. Не верю аппарату, показывающему сердцебиение.

Куча проводов и полная безжизненность. Аппараты противно гудят, создавая еще более неуютные ощущения.

В груди все леденеет от увиденного.

Морозом пробирает. Под глазами синяки. Губы сухие, кожа блеклая. Даже ее шикарные кудри потеряли объем и теперь спутанно лежат на подушке.

Словно сон и это вневзаправду. Больно видеть ее такой.

Беру за руку, к которому прикреплен датчик. Пальцы холодные. Кольцо так вообще ледяное.

Сжимаю ее руку в своих ладонях, желая передать хоть каплю тепла. Дышу на пальцы, целую, прикладываю к губам.

— У нас мальчик, кучеряшка. Спасибо.

Пальцы дернулись в моей руке. Перевел взгляд на лицо.

Ресницы часто-часто задрожали. Приоткрыла глаза.

— Яр, — почти не слышно.

За спиной навис врач.

— Вам пора. Ей нужно отдыхать.

— Я хочу остать в палате. Я имею право. Мы такие деньги платим, а вы смеете меня выгонять? — резко поднимаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.

— Имею право выгонять, если пациенту угрожает опасность.

— Вы считаете я опасен для своей жены? — и словно в подтверждение моим словам аппараты противно запищали. Врач грубо оттолкнул меня и шагнул к лежащей Зое.

— Выведите его немедленно и близко не подпускать к палате.

— Что с ней? Что происходит? — заволновался я. Я ничего не сделал. И вряд ли мог спровоцировать у Зои ухудшение.

Мои вопросы остались без ответа.

— Да вы охренели? — два бугая подхватив меня с обеих рук, потащили прочь из палаты и из блока.