Все не случайно (СИ) - Юнина Наталья

— Я сегодня в гости к родителям, папа очень просит прийти. Нет, я бы сказала даже требует, у него какой-то важный разговор.

— Может быть пора с ним помириться? Что за детский сад такой? — застегивая рубашку, произношу я.

— Мы вроде не в ссоре, кстати, я вечером с Викой встречаюсь, буду поздно.

— Давай я заеду за тобой?

— Нет, я на машине.

— Как знаешь, — терплю. Можно сказать, из последних сил. Хотя иногда появлялась мысль кого-нибудь нанять, чтобы свистнули ее машину. Ну не умеет она водить, не умеет!

— Не злись, — обнимает меня сзади. — Ну мне нравится водить машину. Я чувствую себя такой свободной и крутой.

— Иногда мне кажется, что тебе не двадцать два.

— А сколько?

— Двенадцать.

— Я прощаю тебя только потому что у меня хорошее настроение.

— Разве женщины не любят, когда им уменьшают года? — с улыбкой произношу я.

— По внешности да, а по уму нет. А так как ты про второе, то лучше молчи.

— Я постараюсь промолчать. До вечера.

— До глубоко вечера.

***

— Макс, к тебе пришел какой-то мужчина. Представляться не хочет. На вид немного злобный, но симпатичный, сказала, что разговор о Наташе.

— Знаешь, Вика, из тебя хреновая секретарша, мне кажется, тебе лучше обратно идти феншуить.

— Я это на досуге делаю. Слушай, ну раз я все равно фиговая секретарь, можно я на часик раньше уйду? Мы в шесть встречаемся с Наташей, а я переодеться хочу.

— Иди и позови этого мужика.

— Тогда до завтра, — порхающая Вика — это, конечно, хорошо, но что-то странно видеть ее такой.

Стоило ей только выйти и позвать мужика, как все вопросы о том, кто ко мне пришел — исчезли. Не сказать, что Наташа на него похожа, нет, тут скорее виден больше братец в зрелом возрасте. Тогда, на дне рождения Голованова я его понятное дело не разглядывал, сейчас и подавно не хочется.

— Я так полагаю, если Наташа у нас Александровна, то вы Александр. Можете присаживаться, не стойте.

— Ты думаешь я разрешения у тебя буду спрашивать? — садится в кресло напротив меня. То, что конструктивного диалога у нас не получится — это факт. — У меня нет времени для любезностей, да и желания тоже. Скажу прямо — отвали от моей дочери, ты ей не пара.

— Я, конечно, все понимаю, но неужели вы думаете, что я, без месяца тридцатипятилетний мужик, сейчас встану, позвоню Наташе и скажу ей что-то вроде «мы должны расстаться, потому что твой отец против»? Вы серьезно?

— Вполне.

— Я вам так скажу, вероятно, я не самый лучший кандидат в спутники для вашей дочери, но вот в чем фишка — это не имеет никакого значения, потому что нам хорошо вместе.

— Что-то я не заметил, что ей было хорошо в начале этого года. Дай вспомнить, что ж там было? А-а-а, точно, — демонстративно хватается за голову. — Какой-то гондон ее обрюхатил, а потом она попала в больницу. Но мне кажется или этого гондона не было рядом?! Точно — не было. Совсем забыл, а кто же был с ней, когда она лила слезы? Вспомнил — это была моя жена и я, делающий вид, что все в порядке, это же всего лишь «киста». Не ты, сука, был рядом. Не ты. Ты мне с самого начала, как кость поперек горла. Совершенно ненужный элемент в жизни моей дочери. Ну ладно, с кем не бывает, первый раз редко бывает удачным, — встает с кресла и подходит прямо ко мне. — Ну так сейчас хотя бы уйди из ее жизни, ты же старше. Пару месяцев, полгода, год и она забудет. Переболеет, но забудет.

— Знаете, — встаю с кресла и отхожу к окну. — На вашем месте я скорей всего тоже был бы не рад сложившимся обстоятельствам. И в чем-то вы даже правы, касательно зимних событий, но проблема в том, что этого уже не изменить, даже при моем большом желании и оправдываться, что я этого не знал — не буду. Хочу, чтобы вы поняли, я не отпущу Наташу только потому что вам хочется видеть рядом с ней вашего кандидата. Я не мальчик, чтобы на это вестись. Взывать к моей совести тоже не стоит, вам ли не знать, что в бизнесе мы часто на нее наступаем. Смиритесь, что ваша дочь со мной, это ее выбор. Наш выбор. В конце концов, ей не шестнадцать лет, учитесь у своей супруги, она к этому относится весьма положительно, мне кажется, я ей даже нравлюсь. Глупо ссориться и становиться врагами, вам так не кажется? Вдруг мы скоро решим пожениться, а как я вас тогда на свадьбу-то приглашу, вы же мне все испортите.

— Ты слишком нагло себя ведешь. По-хорошему у нас с тобой не получится, главное не обрюхать мою дочь еще раз перед тем, как окончательно разбежитесь, — разворачивается и идет к выходу, открывает дверь и все же оборачивается. — Кстати, бизнесмен ты хреновый.

— Дорасту вот до вашего возраста, может стану лучше, — ничего не отвечает, только захлопывает за собой дверь. И вроде слово последнее за мной, а ощущение как будто мне плюнули в лицо. Хуже всего, что он действительно прав. Ведь не я был рядом, мог бы, стоило только сделать шаг, но не был.

Достаю пачку сигарет из полки и закуриваю одну. Черт, ну вот ведь папаша, я же уже неделю не курил, приперся на свою голову. Вдыхаю едкий дым и становится легче. Хотя, кого я обманываю — не легче. В любом случае, все останется как прежде. Дочь ему отпустить, ну смех. Не дождешься, моя и точка. Тушу окурок и сажусь за стол.

На мобильнике пять пропущенных от Олега. Как же все достали, а может ну на фиг этот проект и хоть завтра смотаться с Наташей на море? А если папаша и в правду промоет ей мозги? Нет, не сможет, у нас сейчас все хорошо, а мелкая херня у всех случается.

— Да, — ну сколько можно трезвонить?!

— Максим, мне Олег позвонил, сказал, что Наташа в аварию попала. Она в третьей городской, — после долгой паузы добавляет. — Максим, чего ты молчишь? Она жива. Ты меня слышишь?!

— Слышу.

Глава 30

Все нормально, иначе она была бы не в больнице, а в другом месте и Вика сказала бы это с совершенно другой интонацией. Да, так и есть. Паркую машину на территории больницы и иду внутрь. Прохожу в отделение, а самого аж передергивает. Черт, какая здесь атмосфера, а чертов больничный запах за считанные секунды засел где-то глубоко внутри. Палата номер шестнадцать. Ну хорошо, что не коридор. Не знаю, что я надеялся увидеть, но точно не большое помещение с высоченными потолками и огромным количеством больных. Черт, сколько их здесь? Где моя? Так бы и стоял, если бы кто-то не ударил меня в бок.

— Извините, но на входе не стоят, пройдите вперед, — ответил бы ей, да по сути баба права. Прохожу дальше и наконец в самом углу, около окна замечаю Наташу, укрытую одеялом почти по самое лицо. Подхожу ближе, присаживаюсь на край кровати, Наташа тут же открывает глаза.

— Привет, ты как?

— Ну давай, начинай «я же говорил и все в этом духе». В свое оправдание скажу, что виновата не я, это в меня врезались, я ничего не нарушала, — еще чуть-чуть и в ход пойдут слезы, передо мной как будто маленький обиженный ребенок.

— Я не спрашивал, что произошло, я спросил, как ты, если ты не заметила.

— Все нормально, — опускаю чуть вниз одеяло и передо мной красуется гипс на правой кисти.

— Это все или есть что-то еще? Что ты как маленькая, Наташ? Мне нужно все из тебя вытягивать?

— Все нормально.

— А с головой что?

— Сотрясение. Но врач сказал легкой степени, ничего страшного. А гипс через недели три-четыре уже снимут. А как ты понял, что у меня что-то с головой? Ну кроме того, что я долбанутая?

— У тебя пластырь на лбу.

— Точно, я и забыла, — прикладывает руку ко лбу и начинает его снимать. — Я, наверное, такая страшная сейчас.

— Что ты делаешь?! Оставь его.

— Да там ничего нет, просто царапина, — присаживается на кровати.

— Господи, Наташа, ну что ты за человек такой?

— Ну так брось меня, раз я такая ужасная.

— Что ты несешь?! — пододвигаюсь к изголовью и тяну ее на себя.

— Ничего. Прости меня.

— А прощения ты за что просишь?

— Забери меня отсюда, здесь очень холодно, — игнорирует мой вопрос. — Посмотри, как дует от окна. Ненавижу больницы!