Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира
— Почти! — все еще храбрилась я. — В воскресенье стану.
— Ну, раз взрослая, значит и отвечать должна за свои поступки, как взрослая.
— А за что я не отвечала?
Мысленно перебрала все свои прегрешения. Сломанную защелку в ванной папа приладил на место, а все остальное в доме я чисто физически не успевала сломать или испортить.
— Ни за что не отвечала? Яблоко вот схватила, а я сколько раз просила интересоваться хотя бы — можно? Спросить язык отвалится? И получше ведь выбрала, не подумала, что я тоже люблю яблоки! Именно такие, красные!
— Мам… — я аккуратно отложила яблоко на стол. Что-то больше не хотелось. — Купить завтра яблок? И груш. И черешни? Или послезавтра. Как вернусь.
— Не в черешне дело! В отношении ко мне! В уважении к старшим! Вот, отучилась три курса, все сама, одумываться не собираешься, мать не слушаешь, только прибегаешь плакать, когда тебя твой кобель опять бросает!
— Когда я прибегаю-то!
— А кто недавно выл как бешеная лиса? И снова к нему летишь, задрав подол. Беги, но на меня не рассчитывай!
— Я и не рассчитываю… — вздохнув, снова подхватила яблоко и ушла на свой диван.
Достала телефон, нашла чат с Артемом и задумалась. Видимо, переговоры насчет снятия ограничений провалились. Тогда как лучше — сегодня к нему поехать или завтра?
Увы, люди в телевизоре продолжали немо разевать рты, и мои нервы непроизвольно натягивались. Сейчас будет: «Никто тебя не отпускал».
Так и есть:
— Куда ушла? — раздалось с дивана. — Я с тобой не закончила. Иди-ка сюда…
Я вздохнула и потащилась обратно.
Вот как так получается, что вроде бы я стою, возвышаясь над ней, а мама сидит, сложив руки, а все равно именно она меня угнетает?
Фигня это все, что нам на психологии преподавали, нет никаких «властных поз», которые позволяют настоять на своем и прогнуть собеседника. Не от этого зависит.
— Раз ты взрослый человек, то и участвовать в жизни дома должна по-взрослому, ясно? — процедила она сквозь зубы.
— Хорошо, мам… — вздохнула я. — Свою часть коммуналки платить? Согласна.
Я вынула телефон из кармана и открыла онлайновый банк. У меня там даже стали скапливаться какие-то деньги. Это было приятно и немножко успокаивало.
— И не только. Треть общего бюджета тоже за тобой. За еду, за хозяйство. Мы уже второй раз чинили стиралку, ты поучаствовала? А трусы, небось, не на руках стираешь! Будем новую покупать.
— Стиралку согласна! — я судорожно прикинула, сколько она может стоить. Вроде должна потянуть, если мама не решит, что нужна супернавороченная. — А насчет еды не очень…
— В каком смысле?! — повысила мама голос. Папа поморщился и выкрутил звук игры на максимум, я даже услышала взрывы заклинаний. — Ты тут столуешься, и ты не гостья! Делить холодильник на личные полки я не дам! Треть денег с тебя или живи, где хочешь!
Я потерла глаза, чувствуя опасно близко подступившие слезы. Здесь плакать нельзя. Но и сдаваться я не собиралась.
— Мам, я не понимаю, что происходит, — призналась в отчаянии. — Как-то все внезапно…
— Не внезапно, а давно пора было! — мама тыкнула в меня пальцем. — Ишь ты, взрослая она стала! Вот и получай свою взрослую жизнь!
— Ну какого хрена ты бесишься! — не выдержала я. — Что я тебе сделала-то! Ты сама меня родила, я не просила!
— Что-то ты редко вспоминаешь, что я тебя родила, когда хамишь! Я тебе все детство говорила — ласковый теленок двух маток сосет! Была б ты нормальной дочерью, все бы тебе было — и платьица, и институт, и все-все-все, но ты же хочешь по-своему! Так я просто устала терпеть!
— Мам, это все-таки моя жизнь! Моя!
Я даже топнула ногой в отчаянии. Ну как так можно! Серьезно, она бы хоть в интернете почитала, как с детьми общаться! Никто еще не стал счастлив, заставляя их жить по указке!
Но я уже как-то лет в четырнадцать высказала такую революционную мысль, и на меня неделю орали, рассказывая, что вот рожу своих, тогда и могу воспитывать как хочу.
— Вот и живи своей жизнью! Но пока ты живешь здесь, условия мои!
— Да блять! — я развернулась и рванула в коридор. — Да пошла ты!
— Ты как с матерью говоришь! — отец содрал с головы наушники и начал вставать с кресла.
Трясущимися руками я пихнула телефон в карман, мгновенно сгребла в рюкзак ноутбук, пакет, в котором до сих пор ждало своего часа черное платье из тех, что купил Стас и туфли к нему, и хлопнула дверью так, что с потолка подъезда посыпалась бетонная пыль.
Мать что-то орала мне вслед, но я уже летела вниз по ступенькам, всхлипывая и кусая губы.
В тот момент мне меньше всего хотелось возвращаться в эту квартиру хоть когда-нибудь.
55. Упс
Ничего.
Я справлюсь.
Ничего.
Я ломала пальцы и грызла губы, стараясь загнать внутрь неуместные слезы.
Все фигня.
У меня есть работа. Теперь-то я из кофейни не уйду, сколько бы ни приносил канал.
С жильем разберусь.
У меня есть Артем. И Пашка. И подруги, которые помогут, если будет совсем беда.
И… нет, к Стасу я точно не пойду, хватит с него бездомных кошек.
Все получится.
Люди в Москву приезжают вообще без всего, ночуют в хостелах, работают курьерами, моют голову под краном в туалетах торговых центров. А у меня все хорошо.
Только очень страшно.
Но с этим я справлюсь. Всегда можно вернуться обратно, если будет совсем край.
Я почувствовала, как по телу пробежала волна ледяной дрожи.
Что — я действительно ушла из дома?
Прямо по-настоящему?
Наверное, тогда надо забрать другие вещи… джинсы, ботинки, осеннюю куртку. Подарки от друзей, книги какие-то… Черт, я совсем не готова.
Паника попыталась меня накрыть, но я отодвинула ее в сторону.
Все будет хорошо.
Не хочу думать об этом до дня рожденья. Пусть это будут последние беззаботные дни.
А как исполнится двадцать один — тогда и начну взрослую жизнь.
Автобус, метро, еще автобус — мы договорились, что я приеду сразу на квартиру к бабушке, а туда напрямую от дома не получалось никак, и я взяла такси, неуютно поежившись от цены. Думать о будущем начну в воскресенье, но экономить пора уже сейчас.
Артем встретил меня в дверях пьяный, полуголый — в одних джинсах, низко сидящих на бедрах. Сразу накрыл мои губы горячим ртом, даже без «привет», втащил внутрь, но чуть не забыв запереть замок.
— Погоди! — попросила я, задыхаясь то ли от поцелуев, то ли от тревоги. — Слушай, у меня вопрос. Бабушку ведь через пару недель только выпишут? Можно я тут поживу пока, я вроде как из дома ушла…
— Мммм… — он нахмурился, пытаясь сосредоточиться, но хмельная легкомысленная улыбка растягивала его губы сама по себе. — Давай потом об этом подумаем, котеночек? Что-нибудь придумаем обязательно, обещаю!
— Когда потом? — нервно переспросила я. — Утром же куда-то надо деваться!
— А ты прям уже ушла? Ух ты… — он поднырнул под мою футболку головой, сладко целуя в живот влажными губами. — Ой, что я у тебя нашел! Сиськи! Представляешь?
Я представляла — его руки уже оперативно стащили чашечки бюстгальтера вниз, а язык обежал сосок по кругу. Все так же, под натянутой футболкой.
— Артем, когда ты успел так нажраться? — вздохнула я.
— Пока скучал по тебе!
Он вынырнул, выпрямился, но тут же стянул футболку с меня, увлекая на диван.
Под ногами звякнул бокал, падая и разливая терпко пахнущее вино на паркет — бутылку Артем успел подхватить и сделал из нее глубокий глоток.
Протянул мне.
К черту проблемы. Я подумаю об этом завтра. Утром.
И засмеявшись, я запрокинула голову, прямо из горлышка отхлебывая теплое кисловатое вино, просто мгновенно, еще раньше, чем я успела сделать второй глоток, ударившее в голову. Ах да, кроме яблока я сегодня ела только кофе с бутербродом с утра. Неудивительно.
Зато стало так легко и беспечально, что я сама засмеялась, цепляясь за горячие загорелые плечи Артема и запрокидывая лицо для поцелуя.
