Крис Мэнби - Тайная жизнь Лиззи Джордан

Во всяком случае, что бы там ни говорила Арабелла, но она вдруг присела на корточки, иллюстрируя заключительную часть анекдота. При этом она надула свои бледные щеки и стала махать руками. Любой человек, делающий такие малоизящные движения, был бы похож на идиота, но я смотрела на нее с тем же восторгом. Закончив рассказ, она выпрямилась и резким движением головы разметала волосы по плечам. Затем, почувствовав на себе мой взгляд, обернулась ко мне и улыбнулась. Улыбнулась именно мне. Я чуть сдвинулась влево так, чтобы меня закрыл телепродюсер.

О боже. Я была сражена. Увидев Арабеллу Гилберт живьем, я почувствовала себя в двадцать раз нелепее, чем после чтения ее дурацкой колонки.

К несчастью. Мэри как будто не собиралась покинуть вечеринку и положить конец моим мучениям. Она время от времени поглядывала на меня, поднимала вверх палец или улыбалась, словно спрашивая «Ну, как ты?», но на самом деле она ни разу не прерывала свои важные разговоры, и я не могла ей сказать, что хочу домой.

Более того, вечеринка кончилась, Мэри собралась пойти наверх с группой избранных в номер, который «Голден Бразерс» сняли на всю Неделю моды, проходившую в Лондоне. Я последовала за ними, и хотя уже не чувствовала восторга, охватившего меня в туалете, но подумала, что нужно попасть в святилище, если мне предоставляется такая возможность. Я часто намекала Мэри, что очень хочу попасть на VIP-вечеринку вместе с ней. И вот теперь я поднималась наверх в лучший номер «Гипериона» для того, чтобы опустошить мини-бар в компании трех супермоделей, двух дизайнеров, одного перспективного голливудского актера и моей лучшей подруги.

Мэри вцепилась в руку грядущей голливудской суперновой звезды — Реда Бредбурна, — он только что сделал фильм о Второй мировой войне, где единолично спас от нацистов французскую деревню, и при этом ни одна прядь волос не растрепалась на его голове. Не могу сказать, что он меня интересовал как актер, но, видя его во плоти, я поняла, почему он пользуется таким спросом после того, как у него мутировал голос. Он даже сзади выглядел потрясающе. Представьте себе ягодицы микельанджеловского Давида, но живого.

Как только мы дошли до номера, Мэри повернулась ко мне и сказала:

— Пожалуйста, сделай доброе дело, сходи вниз за бутылкой чего-нибудь приличного. Можно, конечно, позвонить в ресторан, но тогда мы будем ждать вечность. Пусть запишут на счет номера.

С этими словами она скользнула в полуоткрытую дверь, оставив меня в холле. Мне оставалось делать только то, что она сказала.

Когда я поднималась на двенадцатый этаж, мое внимание был приковано к ягодицам Реда Бредбурна. Лишенная этого прекрасного зрелища на пути вниз, я дожидалась лифта с нетерпением, а когда он наконец прибыл, дверь открылась, и моим глазам предстала парочка, довольно глубоко и активно познающая друг друга, но, прежде чем я вошла, если бы, конечно, отважилась им помешать, девушка вытянула изящную ногу и «шпилькой» нажала кнопку, от чего двери лифта снова закрылись.

Я подождала еще минуты две, пока индикатор этажей не показал мне, что счастливая парочка застряла между пятым и шестым этажами. Я сильно сомневалась, что лифт действительно сломался. Что за эгоизм? Заниматься любовью в лифте высотного здания? Я нажала на кнопку еще раз в надежде сдвинуть лифт с места, но ничего не вышло.

Пришлось мне топать по лестнице вниз. По дороге я встречала людей, у которых застрявший лифт вызвал гораздо большее раздражение, чем у меня. Кто-то отчаялся дойти и лежал на полдороге, привалившись к стене, между девятым и десятым этажами, словно с ним случился сердечный приступ.

Это была Арабелла Гилберт. Она уже не выглядела такой шикарной, как в начале вечера. Ее бледное лицо покраснело от подъема на такую высоту. Ее облегающее платье было совершенно измято. В обеих руках она держала по бутылке шампанского.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила я в тот момент, когда она попыталась встать, но резко качнулась назад, и в какой-то момент казалось, что она сейчас рухнет и покатится вниз по лестнице.

— Отл-чно, — нетвердо произнесла она. — Оч-чень хр-ршо.

— Вы выглядите неважно.

— И чувствую себя так же, — призналась она, скользнула по стене и опять уселась на ступеньки. Она выглядела совершенно растерянной и, похоже, не очень понимала, где находится.

— Я тебя знаю? — спросила она. — Ты та девушка, которая пишет статьи для «Сан»?

— Нет, — ответила я. — И я не та девушка, которая пишет статьи для «Миррор». Мы уже это проходили. Меня зовут Лиззи Джордан. Мы познакомились чуть раньше в туалете.

— А, Лиззи. Ты та самая, у которой вытекает силикон из груди, да? Какой ужас. По-моему, и сейчас течет.

— Да нет, — ответила я, нервно глянув на свою грудь. — Вы меня спутали с другой. — Хотя у меня на груди действительно осталось мокрое пятно, после того как на меня налетел какой-то явно голубой гример и облил вином. — Я была с Мэри.

— А, Мэри. Мэри, Мэри, где ты, Мэри. Она по-прежнему спит со своим замечательным братом? Знаешь, когда-то давно я была в него влюблена.

Я подняла бровь.

— Думаю, вы снова что-то напутали. Мэри Бэгшот — агент, она дала вам свою карточку.

— Ах, Мэри — агент! — закричала Арабелла, словно на нее сошло просветление. — Мэри, агент номер один. Как, говоришь, тебя зовут?

— Лиззи.

— Послушай, Люси. — Она стерла струйку слюны с напудренного дорогой пудрой подбородка. — Может, посидишь со мной немножко? Поговори со мной, пока я переведу дыхание.

— А вы куда идете?

— На вечеринку наверху. Там наверху Ред Бредбурн с двумя блядями-супермоделями, а я хочу просто поговорить с ним. Он сказал мне, что я не могу с ним встречаться, потому что слишком много пью. Хочу ему сказать, что он не прав.

— Не думаю, что вам удастся разубедить его именно сейчас, — предупредила я. — Может, я возьму одну бутылку? — Она размахивала руками и случайно пихнула меня в бок. Впрочем, она тут же отдала мне бутылку и стала возиться с пробкой второй бутылки. Она возилась с ней несколько минут, сопротивляясь моим попыткам помочь ей, но потом, отвергнув традиционные способы открывания, хватила горлышком тяжелой зеленой бутылки по стене. Ей пришлось повторить это еще раз, чтобы отбить горлышко, и мы сразу же оказались в шампанском и в осколках стекла.

Я выхватила у нее бутылку в тот момент, когда она пыталась поднести разбитое горлышко ко рту.

— Вы сошли с ума? — спросила я.

— Он сказал мне то же самое, — вздохнула она.

— Вы могли поранить себе лицо.

— Наплевать.

— Я думаю, утром вам так не покажется, — сказала я.