Татьяна Герцик - Лягушка-нецаревна
Даша поддержала кузину.
– Правильно! Если дядя будет сильно протестовать, я тебе помогу!
Кирилл скептически заметил:
– Что, папик сильно много денег дал? Всех страждущих облагодетельствовать можешь?
Марина в изумлении уставилась на него.
– Это ты Максима Владимировича так зовешь?
– Какого Максима Владимировича? Который на юбилее у меня выпытывал кто я и откуда?
– Ну да. Это Дашин отец.
Рокшевский с силой потер лоб.
– Что-то я совсем запутался. Давайте-ка сначала. Кто кому кем приходится?
Даша махнула рукой.
– Теперь это неважно, пупсик!
Рокшевский с силой рявкнул:
– Не смей называть меня пупсиком!
Даша удивилась.
– Почему? Ты пупсик и есть. И давай не будем начинать все сначала.
Рокшевский заскрежетал зубами. Марине стало его жаль и она попросила кузину:
– Да, не дразни его больше. А то мне как-то не по себе. Такое чувство, что вы сейчас подеретесь.
Даша подтвердила:
– Ага. И кто выйдет победителем, неизвестно.
Рокшевский поднял глаза вверх, призывая небо в свидетели.
– Как мне хочется тебя поколотить!
Даша мило предложила:
– Попробуй! Что тебе мешает?
Тут принесли заказ и Кирилл набросился на еду. Девушки последовали его примеру. Наевшись, Рокшевский заметно подобрел.
– Ну, ладно. Оставим глупости в стороне. Поговорим о деле.
Обе удивились.
– О каком деле?
– О свадьбе, естественно.
Марина сухо заметила:
– Ты что, плохо слышишь? Я же сказала, что свадьбы не будет.
– Мне эта игра на публику просто надоела. Хватит уже.
Обидевшись, Марина встала и пошла к выходу. Даша, насмешливо повертев пальцем у виска, что прозрачно намекало на ограниченные умственные способности Рокшевского, пошла следом.
Спохватившись, он одним прыжком опередил их обеих и встал у двери.
– Ну, извини! Сказал глупость!
Марина сквозь зубы бросила:
– Ты сказал, что думал! И хватит с меня!
Она попыталась его обойти, но он ухватил ее за руку и дернул к себе. От неожиданности она влетела в его объятия и он не преминул ее поцеловать.
Шло время. Марина не спешила прерывать затянувшийся поцелуй. Даша захихикала и великодушно объявила:
– Ладно, я тут явно третий лишний! Выясняйте отношения без меня, я пошла!
Марина попыталась пойти следом, но Рокшевский сильнее прижал ее к себе, и она прекратила сопротивляться.
Отпустив, он заглянул ей в глаза.
– Черт! Я с тобой постоянно боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Садись, попробуем поговорить спокойно.
Марина молча села обратно, мысленно ругая кузину всеми известными ей ругательствами. В этом отношении ее лексикон был чрезвычайно беден, зато восполнялся многочисленными, весьма энергичными, повторениями. Она оторвалась от них только тогда, когда Кирилл настойчиво повторил:
– Ты купила платье или нет?
Очнувшись, Марина призналась:
– Нет.
Он сурово спросил:
– Почему? Не нашла подходящего?
Она пожала плечами.
– Какой смысл? Свадьбы все равно не будет.
– Какого черта не будет?
Сказав это, Рокшевский поразился самому себе. Что это с ним? Дух противоречия взыграл, что ли? Он же не хочет жениться! Или хочет?
– Твое желание ничего не значит. Да и никакого желания у тебя нет. Хочется настоять на своем, только и всего.
Каким-то собачьим чутьем Кирилл понял, что пришло время действовать. Если он ничего не предпримет, свадьбы и в самом деле не будет. И что тогда он скажет Александрову? Тот его не поймет. Да и в Артеме ли дело? Похоже, все гораздо глубже. Надо разобраться.
Постарался найти искренние слова.
– Понимаешь, Марина, возможно, мы с тобой оба не дозрели до настоящей семьи. Но у нас будет ребенок. И ради него мы должны хотя бы попробовать. Ведь должна же у ребенка быть нормальная семья. Тебе нравятся дети из неполных семей? Как правило, их сразу видно. Они либо до чертиков развязные, либо запуганные, и это от желания родителей, как правило, одиноких матерей, не зависит. Как ни старайся, а мать отца не заменит. Тем более если будет мальчик. Мужчин должны воспитывать мужчины.
В его голосе прозвучала неожиданная патетика, и Марина призадумалась. Видя, что он смог донести до нее свои мысли, Кирилл удвоил усилия.
– К тому же, скажу прямо, в постели мне еще ни с кем так хорошо не было. Только с тобой.
Покраснев, Марина едва нашла в себе силы испытующе посмотреть ему в лицо. Он ответил прямым и честным взглядом. В этом он душой не покривил.
– И не забывай, какое разочарование ты принесешь своим родителям. Они наверняка изо всех сил готовятся в торжеству, сообщили всем родным и знакомым. С каким лицом ты им скажешь, что передумала?
Марина не нашла ничего лучшего, как неуверенно прошептать:
– Но мы совершенно не подходим друг другу…
– А вот это можно будет с уверенностью сказать как минимум года через три. Ты же меня совершенно не знаешь. Вдруг мы подходим идеально?
Не зная, что сказать, Марина снова подумала о кузине-изменщице. Или та заранее знала, чем все кончится, когда оставляла их одних? Она ведь тоже считает, что у ребенка должен быть отец. С тяжким вздохом согласилась:
– Ну, хорошо. Развестись всегда можно, как сказал дядя Максим.
Рокшевский вспомнил о новообретенных родственниках.
– Слушай, давай-ка мне все-таки расскажи, кто есть кто. Кто такой дядя Максим?
– Он муж моей тети, папиной сестры. Но уже давно бывший. Он олигарх. Жутко богатый. Ты о нем наверняка знаешь. Касаткин. Он Дашин отец.
Кирилл изумленно присвистнул.
– Ну и ну! А почему Даша Яковлева, а не Касаткина?
– Это фамилия второго мужа тети Яны. Они тоже разошлись.
Рокшевский потряс головой, утрясая полученную информацию.
– Они были на юбилее?
– Ну да. Дядю Максима ты знаешь, а тетю Яну видел. Она была самая красивая.
Кирилл вспомнил удивительно элегантную даму, возле которой крутился Касаткин.
– Ага! Похоже, что бывший муж решил приударить за женой. А Касаткин что, не женат?
– Они оба свободны.
Марина боялась, что Рокшевский начнет выпытывать у нее, где в это время была Даша, и поспешно спросила:
– Что будем делать с кольцами?
Думающий о другом Кирилл рассеянно переспросил:
– С какими кольцами?
Марина обиделась. Это было глупо, но в последнее время у нее было неустойчивое настроение. Врач говорила, что для первой половины беременности это совершенно нормально, просто меняется гормональный фон.
– Обручальными. Или они тебе не нужны?
И тут он ее просто потряс. Засунув руку в карман жестом доморощенного фокусника, он вынул серебристую коробочку и подал ее Марине. Открыв ее, она изумилась еще больше – на бархатном основании лежали кольца. Побольше и поменьше. Именно такие, какие выбрала бы она сама. Сверкающие, не толстые и не тонкие, безукоризненно ровные.
