Екатерина Вильмонт - Проверим на вшивость господина адвоката
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас!
– Что-то случилось? – вдруг испугалась Лиза, и у нее прорезался голос.
– Да, случилось! Я жду вас!
Лиза вскочила, заметалась по комнате. Вот опять он увидит меня ненакрашенной… Надо хоть глаза подвести, нет, некогда… Она уже натянула джинсы, сунула босые ноги в теплые сапоги, напялила свитер и на цыпочках прокралась к двери. Похоже, бабушка уже спит. С ним что-то случилось, наверное, кто-то опять его шарахнул по башке и он вспомнил, как я оказывала ему первую помощь… Все-таки в такой момент он вспомнил обо мне… Сердце тревожно и радостно трепыхалось, пока она заматывала платок. Главное – тихо закрыть дверь. Ах черт, надо было взять бинт, он, наверное, истекает кровью…
Она вылетела из подъезда и сразу увидела его. Он стоял возле своего джипа, целый и невредимый. Шагнул к ней:
– Лиза! Я… – Он протянул к ней руки, и она рванулась к нему:
– Шеф!
Они поцеловались.
Он был без шапки.
– У тебя уши замерзли, – пробормотала Лиза, уткнувшись носом ему в шарф, пропахший сигаретами «Питер Стьювизант».
– Знаешь поговорку: сам дурак и уши холодные, это про меня.
И они снова поцеловались.
– Ты зачем приехал?
– Вот за этим и приехал… А еще поговорить… давай сядем в машину, раз уж к тебе нельзя… Тут холодно…
В машине было тепло, светло.
– Дай я наконец на тебя посмотрю… – Он снял с нее платок, провел рукой по щеке. – Надо же быть такой дурочкой… Ты зачем себя уродовала? Хотя это не важно… Я же разглядел… Я хотел тебе сказать… Я вдруг понял, что мне необходимо тебя увидеть… услышать… У меня в жизни многое произошло… Я потом расскажу… Но все переменилось, я выбился из привычной колеи, многое предстало в ином свете… И мне вдруг стали попадаться на глаза твои вещи, я их как будто не замечал раньше… Пепельницы, вазочки, цветы… И меня такая тоска взяла… Но я не решался звонить… У тебя своя жизнь… и все такое… Да и я в совершенном раздрызге после всего… И вдруг сегодня заехал к приятелю, а его жена показывает мне фотографии… Я вижу тебя с тем твоим виртуальным женихом и понимаю, что никакой он не виртуальный, а самый что ни на есть настоящий, из плоти и крови, и тут меня такая ревность одолела…. И тоска… Дай, думаю, позвоню… И сам не заметил, как приехал к твоему дому… Лиза, как же я рад тебя видеть… А ты, ты рада?
– Не то слово! – И она сама поцеловала его. Как странно, мелькнуло у нее в голове, я с ним только еще целуюсь, а он уже самый родной… самый близкий и я ничуточки его не стесняюсь…
– Лиза, так не бывает, по крайней мере, со мной так не было, я впервые поцеловал тебя пять минут назад, а ты уже самый близкий и родной человек…
Наверное, это любовь, хотела сказать она, но удержалась. Бабушка с младых ногтей втолковывала Лизе, что мужчины боятся любви…
– Наверное, это любовь, – прошептал он. – Как ты думаешь?
– Я не знаю, может быть…
– Лиза, поедем ко мне… – Куда?
– В офис, я там сейчас живу… Поедем.
– Зачем?
– Затем!
– Аргумент убедительный, – засмеялась Лиза. Ей сейчас было так хорошо, что она готова была бы босиком идти за ним хоть к черту в зубы…
– Значит, едем?
– Хоть к черту в зубы… – произнесла она вслух.
Телефон звонил громко и настойчиво. Лиза повернулась на другой бок и открыла глаза. Значит, мне это не приснилось? – ошеломленно подумала она, обнаружив себя в адвокатской конторе «Сметанин и сын». Из душа доносился плеск воды. А телефон все надрывался. Лиза вскочила, прикрывшись пледом, и схватила трубку:
– Алло!
– Так я и думала! – раздался голос бабушки. – Исчезнуть среди ночи ты могла только в одном направлении. Домой собираешься?
– Бабушка, как ты нашла телефон?
– В твоей записной книжке. Ты же все забыла, даже свой мобильник! Так ты домой собираешься?
– Да-да, я совсем скоро… надо вывести Лизу, ты не ходи, скользко…
– Ну-ну…
И бабушка положила трубку. А Лиза стояла посреди офиса и очумело мотала головой. Ну и ночка! Это вам не Рой Шелли, блаженно подумала она. Ее совершенно не заботило, как она выглядит сейчас, наверняка прекрасно! У нее было такое ощущение, что в ее жизни не было других мужчин… и уж тем более Роя Шелли. Но тут шум воды смолк, и она поплотнее завернулась в плед.
– Проснулась? – Его голос звучал так нежно. – Мне показалось, кто-то звонил…
– Бабушка!
– Догадалась?
– Да…
– Ты нас познакомишь?
– А ты этого хочешь?
– Разве может быть иначе?
– Наверное, нет… не знаю.
– А я знаю. У меня странное ощущение, будто все, что было до тебя, ничего не значит… совсем… Есть только кот в мешке! – Он нежно подергал плед, в который она завернулась. – Но надо срочно ликвидировать этого австралийца…
– Как – ликвидировать?
– Виртуально, разумеется. Сообщи ему, что все кончено. Сейчас сообщи, сию минуту.
– Сию минуту не выйдет. Я не помню его электронный адрес.
– Слушай, а где ты его взяла, этого типа?
– Меня свела с ним Ада.
– Какая Ада?
– Моя подруга Ада Шерман.
– Ада твоя подруга?
– Да, и я впервые увидела тебя на ее дне рождения, – лукаво улыбнулась Лиза.
– Что? Ты там была?
– Была. И все глаза проглядела, а ты и не заметил…
– Не может быть… Но погоди…
Он стал рыться в столе, потом взялся за телефон. Долго набирал номер.
– Алло! Алло! Ада? Адочка, это Леша Сметанин ! Да, я, не удивляйся пока, сейчас ты еще больше удивишься, нет, я не собираюсь в Австралию, я хочу тебя попросить – скажи своему Рою Шелли, чтобы раз и навсегда выкинул из головы госпожу Кот! Да, Лизу Кот! Я сам на ней женюсь, и ему тут ничего не светит. Ты поняла? Нет? Да-да, все так! Спасибо, обязательно передам. И поцелую, можешь не сомневаться! – Он повесил трубку и повернулся к обалдевшей Лизе: – Как ты думаешь, бабушка нас завтраком покормит?
– Слушай, а ты что это Адке сказал?
– Это новый беспафосный способ делать предложение. Годится?
– Для меня сойдет, а вот для бабушки…
– Для бабушки я что-нибудь придумаю. Но ты согласна?
– А я ведь так и не узнала, что такое кукабара?
– Птица, – не моргнув глазом, ответил он. – Так ты согласна, я спрашиваю?
– При одном условии.
– Я весь внимание!
– Столь же срочно ликвидировать Елену Арнольдовну!
– Уже! Одевайся скорее, а то твоя тезка там напрудит лужу…
По дороге он купил букет хризантем для бабушки.
– Тебя я завалю цветами потом, в более подходящей обстановке…
Когда Ксения Леонтьевна открыла им дверь, адвокат встал на пороге на одно колено и, протягивая цветы, спросил:
