Елена Свиридова - Возвращение из ночи
Обнаружив труп Германа с простреленным виском в запертой изнутри машине, следователь, возможно, и признал бы самоубийство господина Реброва совершенно очевидным фактом. Но наличие митиного пистолета осложняло дело и неизбежно заставило его выдвинуть другую версию, версию об умышленном убийстве Реброва самим Дмитрием Сергеевичем. Теоретически это было также возможно, как и самоубийство.
Митя прекрасно понимал, что для того, чтобы снять с себя все возможные обвинения, ему придется раскрыть свои карты перед районной прокуратурой. А если он это сделает, если предоставит следователю всю информацию о господине Реброве, который на самом деле вовсе и не был Ребровым, дальнейшее частное расследование, поиск сообщников и покровителей своего бывшего однокурсника станут попросту невозможными. Значит, огромная работа, проделанная агентством на свой страх и риск, пойдет прахом. Конечно, можно было бы попытаться привлечь к дальнейшему расследованию именно районную прокуратуру, но Митя сильно сомневался, что ее сотрудники возьмутся за это. Они и без того были завалены своей каждодневной текучкой. Кроме того, частные детективные агентства, появившиеся в последние годы, составляли определенную конкуренцию государственным правоохранительным органам, вызывали зависть, ранили самолюбие. Следователь районной прокуратуры, работавший в государственной структуре за небольшую зарплату, скорее всего не испытывал никакой симпатии к своему более удачливому коллеге, преуспевающему частному детективу, разъезжающему на дорогой иномарке...
Все эти размышления выбивали Митю из колеи, напрягали нервы, а постоянные вызовы на допросы в районную прокуратуру отнимали уйму времени и не давали возможности нормально работать. Наконец, он принял решение и, собрав весь компромат на Германа, отправился в прокуратуру.
Надо сказать, что следователю районной прокуратуры, занимавшемуся расследованием уголовного дела, заведенного по факту самоубийства, а возможно — убийства Германа Реброва, также приходилось не сладко. Он, в свою очередь, тоже проклинал в душе дурацкую ситуацию, внезапно обрушившуюся на его голову. Исполняя свой служебный долг, он тщательно изучал все материалы, собранные следственной группой, сопоставлял свидетельские показания. И чем больше он углублялся в это занятие, тем больше приходил в недоумение, сожалел о потерянном времени и в итоге окончательно запутался в многочисленных и порой совершенно фантастических подробностях этого очень странного дела.
Версия убийства с самого начала не пришлась ему по душе. Дело в том, что в прокуратуре тоже кое-что знали о господине Реброве, который держал в страхе всю районную милицию и при желании в любой момент мог заставить работать на себя абсолютно кого угодно. Было известно также, что Ребров обладает огромной теневой властью, но никто даже и не пытался посягнуть на этого неуязвимого мафиози. Его боялись и ненавидели, но на уровне районных правоохранительных органов он был абсолютно недосягаем. Теперь его самоубийство как нельзя более удачным образом решало все проблемы. Версия же о преднамеренном убийстве следователя совершенно не устраивала по двум причинам. Во-первых, она требовала длительной и кропотливой дальнейшей работы. Во-вторых, единственный реальный претендент на роль убийцы почему-то все больше нравился следователю. Оказавшись перед выбором между живым, довольно симпатичным и очень толковым частным сыщиком и мертвым убийцей — мафиози, он предпочел живого сыщика. Герман Ребров, труп которого подвергся судебной медэкспертизе и покоился в местном морге, внушал следователю глубочайшее отвращение.
Оставалось теперь только свести концы с концами и подать рапорт начальству о закрытии дела, копаться в котором дальше у следователя не было абсолютно никакого желания. Собравшись с мыслями, он начал уже составлять этот рапорт, но в этот момент в его кабинете появился вдруг Дмитрий Сергеевич с огромным портфелем, туго набитым всевозможными материалами на господина Реброва.
— Ну, и чего вы от меня хотите? — устало спросил следователь Митю, испытывая невыносимую лень от одной мысли о необходимости изучения всего этого обширного досье.
— Я счел своим долгом передать это в прокуратуру, — смиренно произнес Дмитрий Сергеевич.
— Ну уж нет! — воскликнул следователь, отстраняя рукой бумаги и видеокассеты, вываленные сыщиком на его стол. — Вы эту кашу заварили, вы ее и расхлебывайте! А у нас и без того работы хватает!
— Но я, к сожалению, не могу сам расхлебать эту кашу, находясь под следствием, — дружелюбно улыбнулся Митя.
— Забирайте все это и катитесь отсюда! — вдруг закричал следователь. — Занимайтесь своим делом, и нам не мешайте!
— Это приказ? — вежливо спросил Митя.
— Да! — подтвердил следователь, подталкивая Митю к двери.
Оставшись в кабинете один, он стал торопливо писать официальное заключение. Когда работа была закончена, следователь доложил начальству приблизительно следующее...
Сопоставив и проанализировав все факты, взяв показания у свидетелей, он пришел к выводу, что господин Ребров пытался инсценировать убийство с целью дискредитации разоблачившего его частного сыщика. На самом деле факт самоубийства совершенно очевиден.
В результате прокуратура приняла заключение следователя и закрыла дело. Основанием для этого послужила смерть господина Реброва, а также всех его бывших сообщников. Следователь облегченно вздохнул и задумался не без сожаления о вселенской несправедливости, в силу которой толковые, юридически грамотные люди покидают государственные властные структуры и создают частные детективные агентства...
Казалось, все закончилось благополучно, уголовное дело закрыто. С Мити сняли все обвинения, Анне не пришлось ходить на допросы к следователю ни в качестве пострадавшей, ни как свидетельнице, судьба и друзья уберегли ее от судебных разбирательств. Ее бывший муж был похоронен под именем Германа Реброва, никто так и не узнал его настоящего имени...
Портфель, в котором хранилось досье на господина Реброва, стоял на одной из полок в офисе детективного агентства и постепенно стал покрываться пылью. С того момента, когда Митя привез его из прокуратуры, никто больше не прикасался к нему.
— Что ты собираешься делать дальше? — озабоченно спросил Белов, глядя на запыленный портфель. — Будешь копаться в подробностях, искать покровителей и сообщников?
— Не знаю, — задумчиво ответил Митя. — Еще недавно я был уверен, что не успокоюсь, пока не распутаю эту криминальную историю до конца. Когда я решил передать все материалы в прокуратуру, я сделал это, видит Бог, не только ради спасения собственной шкуры! В душе я надеялся, что они ухватятся за эти документы и, обладая большими полномочиями, чем я, сумеют довести дело до конца. Я готов был сотрудничать с ними в любом качестве, просто ради идеи. Но следователь вернул все это мне, даже не заглянув в досье!
— Решать, конечно, тебе, — сказал Белов, — но если ты продолжишь свое независимое частное расследование, тебе неизбежно придется привлекать к нему Анну! Она и так столько всего пережила и натерпелась!
— Мне тоже не хотелось бы больше ее тревожить, — признался Митя. — Но вот что мне кажется странным... Почему даже после показа по телевидению сюжета о самоубийстве Германа Реброва никто из его родственников или знакомых не откликнулся, не приехал на его похороны?
— Может быть, никто его не узнал? — предположил Белов.
— Трудно сказать... Мне кажется, человек, проживший много лет под именем Германа Реброва, внешне не настолько сильно изменился, чтобы его невозможно было узнать... Вроде бы, он не сделал никакой пластической операции... Во всяком случае, я его узнал сразу.
— Ты не равняй себя с другими, — сказал Белов. — Ты, все-таки, сыщик! У тебя не только опыт, у тебя мозги на особую волну настроены, вот ты и узнал его!
— Возможно и так... — произнес Митя неуверенно.
— Я думаю, что господин Ребров был абсолютно одинок, и именно в этом дело, — сказал молчавший до сих пор Джек. — Он был одиноким волком, умным, опытным, осторожным. Он тихо подкрадывался и перегрызал глотки тем, кто стоял на его пути... Можно предположить, что он сам и уничтожил всех своих близких... Мы ведь не знаем точно, каково число его жертв, сколько их было до встречи в Анной...
— Но не мог же он всех загрызть! — сказал Белов.
— Скорее всего не мог, — согласился Джек. — Но только те, кто остались в живых, не испытывают по отношению к нему ничего, кроме страха и ненависти. Вот и стараются держаться подальше от всего, что связано с ним, даже после его смерти! — заявил Джек со свойственной ему уверенностью.
— Более того, любое упоминание о своей родственной или дружеской связи с этим человеком может навлечь на его друга или родственника подозрения в причастности к каким-либо темным делам самого Германа, — подхватил Митя мысль друга. — И если кто и видел этот сюжет, у них сработало что-то вроде инстинкта самосохранения. Проявив разумную предосторожность, они не заявили о себе.
