Кимберли Пирс - Парни не плачут.
– У меня кризис половой идентичности!
… Ему было безумно стыдно. Его репутация погибла. И, самое главное, он не знал – как жить с этим, как говорить об этом близким людям, в частности – матери, которая ждала его в Линкольне на праздники. А она, так или иначе, должна была узнать обо всём – из скандальной хроники, полицейских отчётов, от друзей… Он не плакал, он не дал мучителям преимущества над собой, но как теперь выиграть? Как помочь себе бежать с шахматной доски, когда партия проиграна? Брэндон попробовал восстановить ход событий с тех самых пор, когда он покинул родной город. Надо бы позвонить сестре, она скажет, что делать… Она была старше, она всегда журила «младшего братца» за глупости и ошибки… А кому можно ещё признаться? Кто помнит о нём? Брэндон печально хмыкнул, разгребая ботинком гравий с дорожки. Он вынужден околачиваться по подворотням, как избитая собака… Каких-то чёртовых три года назад он сидел на стадионе, где их школьная команда проигрывала футбольный матч, и говорил с Сарой, лучшей своей подругой… «Я думаю, что я… хм-м, люблю девушек… это не лесбийские отношения, нет, но я хочу быть с другими женщинами. Мне это важно, но я не знаю, что делать. Я как мужчина, запертый в чужом теле… Вот такая заварушка. Ты меня ненавидишь?» А почему бы его не ненавидеть? Что хорошего он сделал для всех? Он – как бельмо на глазу, и даже сильные и мужественные ребята предпочли смешать его с грязью, чтобы не путался под ногами… Отщепенец, урод… Конечно, настроение было не самым подходящим для посещения бывших друзей, но Брэндон не мог иначе. Он долго топтался на крыльце деревянного дома, и лишь потом решил потревожить хозяйку. Кэндис долго возилась с комариной сеткой – и выглянула наружу.
– Ой, Брэндон… – она досадливо отвернулась. – Что ты… – и вдруг он, совсем не желая быть проклятым, расцвёл в робкой улыбке. Девушка смутилась, но не прогнала его. Она не считала его таким уж плохим. Она вообще предпочитала не думать о сложных вещах, откладывать их на завтра. Хозяйка дома наконец-то подняла глаза – и ахнула, как в вечер их знакомства, разглядев, что его отделали. – О-ооо! Зверюги, что они натворили! Брэндон, зачем ты там стоишь, заходи… холодно же, простудишься… я приготовлю чаю…
Чтобы не стеснять её, он поселился в сарае, благо там были стул и диван. Детская коляска и гора старья были его соседями. Брэндон не жаловался. В Фоллз-сити он стал изгоем, ему некуда было пойти. Маленький домик на окраине. Глоток виски и незатейливый ужин к вечеру. Он не знал, как благодарить Кэндис. Она не мешала ему… больше не мешала. Он старался не думать о том, что именно она выдала его тайну всей компании. Она имела на это право, она не знала, что за этим последует… Ему не хватало многого: любимых книг, рубашек, ветра в лицо и тёплого молока. Он снова захотел стать местным мальчиком. Но все пути были закрыты. Брэндон не знал, как дальше сложится его судьба. Он понял только, что от нынешней жизни не осталось и следа, всё рассеялось, как пыль по шоссе… Сердце иногда подбиралась к горлу. Парень изо всех сил старался не потерять надежду, но всё же развёл костёр из хвороста, посидел над этим романтическим сооружением, чиркнул зажигалкой – и… Отблески пламени слепили глаза, окрашивали усталое лицо и плотно сжатые губы в красный цвет. Он жёг фотографии. Всю толстую пачку, которую Кэндис сберегла. Билли Бринсон в костюме мафиози с автоматом – они хорошо повеселились, отдав шестнадцать долларов за прокат вещей в магазине карнавальных костюмов. Тот памятный вечер на катке – он обнимает Николь, склонив голову к её плечу. Чарльз Брэйман и его украденный мотоцикл, «Харлей Дэвидсон» со скрипящим кожаным сиденьем и силуэтом орла… Билли Бойл с компанией чудесных парней. Тин Брэймори, удерживающий рядом с собой шесть красоток выпускного класса, азартно смеющийся… Брэндон Тина возле трейлера. Брэндон Тина в одиночку, возле крашеной извёсткой стены. Джон Лоттер и Брэндон на диване, в шариках, в день его рождения. Линда, Кейт, Лана… Брэндон в туалете, с сигаретой в зубах и пиратской физиономией… Брэндон в тёплой компании, Брэндон в семье… Светлоголовая девушка нежно целует его. Парень чертыхнулся и полез в костёр, обжигая ладони. Это воспоминание он терять не хотел. Наверное, он был слишком сентиментален… Он всё ещё любил её. Раньше чувство было жгучим. Теперь он только тлел… не мог он смотреть ей в глаза… как честный, смелый, гордый человек. Она видела его в тюрьме, Лана была снисходительна и добра к нему, но…Кэндис присела рядом с ним, не нарушая молчания. Ей хотелось его пожалеть, прижать буйную голову к плечу, но что-то говорило ей, что он не позволит… Да и фотография первой красавицы Ланы Тисдейл говорила о многом. Кэндис умела терпеть. Она знала, что её нелюдимый квартирант должен оттаять… мальчишкам тоже нужна была женская рука, простая жалость… как глоток воды в жаркий день. Как утро после беспросветной ночи. В сущности, она была доброй девушкой… и простила ему бессовестный обман.
… Комментатор срывал горло, пытаясь описать бесчинства болельщиков на трибунах. Его переполняла досада за команду местных футболистов, проигравшихся в пух и прах. Столичные гости победителями удалялись с поля. Флаги, воздетые к небу руки, хлопушки и раздавленный ботинками поп-корн… Джон заложил ногу за ногу и зевнул. Ему было невыносимо скучно. Хлопнула пробка – в соседней комнате Том воевал с бутылкой пива. Ругательства лились безостановочно. Мужчина вытянулся на кровати. Он едва было не крикнул дружку, чтобы тот заткнулся, но вовремя передумал. Тихоня мог и сорваться, он весь был, как на иголках – после содеянного. Они мало говорили об их компанейской поездке на окраину, и Джон не стал объяснять, что он уже два дня подыскивал нужное место, и не случайно выбрал безлюдный завод Гормель, на котором ещё его отец работал слесарем. Он знал там каждый закоулок, и – в случае чего – мог поймать беглеца, тщедушного парня, которому с ними было не справиться. Хорошо оттянулись. Трахнулись. Получили свою дозу жевательной резинки… А пускающий… пускающая сопли дурочка всё шептала – не надо. Да кто она такая, чтобы им противиться? Джон Лоттер – не карточный шулер, чтобы его безнаказанно обводить вокруг пальца, может быть, он вор и гуляка, но в душе – парень честный. С острым чувством справедливости. Готовый покарать. Брэндон вёл грязную игру! Правда, Джон раньше никого не насиловал, но просто… не придумал ничего лучшего. Изметелить дурака в кровь – мало… отпустить пинком под зад – тоже… После всех его выкрутасов было противно иметь с ним дело. Как бы не так, поверил Джон сказочкам об операции по смене пола! Этот парень гулял с Ланой, он не мог себе позволить беспробудного вранья… А, ладно, справились с проблемой – и конец! Вожак открыл новую бутылку пива и хотел было вернуться к телевизионному шоу, как дверь весьма бесцеремонно распахнулась. Линда вошла в комнату, не здороваясь. Джон заложил руки за голову.
– Привет, курочка!..
