Мари Соул - Подходящая пара
Она искоса посмотрела на него.
— Было немного.
— Ты должна гордиться собой.
Эффи кивнула.
— Знаю.
— Я горжусь тобой.
Она взяла его руку. Ее ладонь, обтянутая перчаткой, казалась особенно маленькой на его широкой руке.
— И я горжусь тобой.
Обращенное на него лицо было карикатурным, но в глазах он увидел искорки, которые с каждым днем становились ему милее, а в голосе звучала нежность, которая успокаивала и дарила блаженство. В коридоре на посту дежурной медсестры зазвонил телефон. Он непроизвольно посмотрел в ту сторону.
— Хочешь позвонить в магазин?.. — Она замолчала и, когда он взглянул на нее, пожала плечом. — Или поехать?
— Я в отпуске.
Она засмеялась, и Синди и ее мать удивленно посмотрели на нее. Эффи, понизив голос, сказала:
— Отпуск! Нечего сказать.
Паркер положил руку на ее колено, словно желая удостовериться, что под клоунским костюмом находилась реальная Эффи.
— У него свои плюсы и минусы, но с тех пор, как я встретил тебя, плюсов стало больше.
Быстрый, смущенный взгляд — вот и все, чем его удостоили в ответ.
— Мы и дальше будем обсуждать отпуск?
— Я так и не собрался поучить тебя играть в гольф.
Эффи бросила на него лукавый взгляд.
— Недавно ночью ты продемонстрировал, как надо попадать в лунку.
— Да, и не раз. Ты отлично справилась с этими подачами.
Она обвела взглядом комнату, желая убедиться, что их не слышали, и Паркер заметил, что сквозь грим на ее лице выступил румянец смущения. Он подумал, что соблазнять клоуна было все-таки неприлично, но в эту минуту он страстно желал Эффи.
— Есть у тебя планы на вечер?
— Мы должны вернуться на озеро, чтобы помочь Берн.
Ее план не совпадал с тем, что задумал он.
— Когда я звонил ей, чтобы сообщить, как у нас идут дела, она сказала, что попросила соседских ребят помочь ей, а потому сможет обойтись без нас до завтра. Моя квартира находится неподалеку.
— Возможно, мы еще не скоро сможем уйти отсюда.
Он понял. Операция продолжалась дольше, чем они ожидали, и понадобится еще какое-то время, чтобы Мэнди оправилась и была в состоянии повидаться с ними. Но его не волновало, сколько времени они еще пробудут в больнице, его беспокоило, как Эффи воспримет его предложение.
— Если ты хочешь…
Ему показалось, что она готова рассмеяться, но взгляд ее был серьезным.
— Надо же мне где-то смыть грим и переодеться.
— Со мной все хорошо? — спросила Мэнди. От сильной дозы обезболивающих средств ее взгляд был затуманенным и никак не мог сосредоточиться на лице матери.
— Врачи считают, что на этот раз они сделали все, чтобы тебе стало лучше, — сказала Синди, держа дочь за руку. — Во всяком случае, до той главной операции. Посмотри, кто здесь.
Эффи подошла поближе, и Мэнди улыбнулась.
— Ты не ушла.
— Да, мы ждали.
— И Мопси тоже?
— И Мопси. — Эффи вынула из кармана собачку и поднесла ее к Мэнди, чтобы та коснулась ее. — А теперь мы поедем домой и посмотрим в книгах для клоунов, каким новым трюкам можно будет научить Мопси. Когда ты поправишься, то сможешь выбрать из них любой, какой тебе понравится.
— Любой?
— Конечно.
— А я смогу участвовать в этом трюке?
— Почему бы нет.
— И смогу стать клоуном?
Эффи посмотрела на Синди, потом на девочку.
— Думаю, сможешь.
Мэнди улыбнулась, а Эффи отошла от кровати и спрятала Мопси в карман. Она подождала минуту, чтобы убедиться, что ее уход не огорчит девочку. Мэнди закрыла глаза, и Эффи поняла, что девочка осталась довольна. Эффи сдержала обещание, данное Мэнди. Теперь надо было выполнять обещания, данные другим.
Она повернулась, чтобы уйти, и увидела Паркера.
По мнению Эффи, в квартире Паркера не было места для собаки. Она не решалась опустить Мопси на белый ковер, особенно после нескольких прогулок по улице, которые они совершили за время ожидания в больнице. Она посмотрела на Паркера.
— Думаю, в этом доме не разрешается находиться собакам.
— В договоре на аренду об этом ничего не сказано. — Он взял у нее Мопси и посадил на пол. — Меня, как хозяина этой квартиры, совершенно это не волнует.
— Догадываюсь. — Эффи скинула огромные ботинки и осторожно прошлась по квартире, изучая ее обстановку. Коричневый, золотистый и белый цвета преобладали в обивке из дорогих тканей солидной мебели и искусных изделиях из металла.
— Бедный богатенький мальчик.
— Да, жизнь нелегка, но жить как-то надо. — Он указал на маленький коридор. — Ванная комната там.
Она медлила уходить.
— Кстати, тот звонок в машине. Ты должен был поехать в магазин, верно?
— У них возникли проблемы.
— Ты разобрался с ними?
— С одной — точно. Насчет другой — не уверен. Утром уволился мой управляющий. Второй раз за много месяцев он самостоятельно принял решение.
— Разве это имеет значение, если Бернадетта поступает к тебе на работу?
Паркер утвердительно кивнул.
— Бен — хороший человек. Не очень хороший управляющий, но человек — замечательный. Он был бы ценным работником на другой должности. К сожалению, у меня не было времени поговорить с ним об этом. — Он снова махнул рукой в сторону ванной комнаты. — Иди. Я не хочу говорить о делах. Мне не терпится узнать, действительно ли Эффи Сандерс скрывается за гримом и блестками.
Ей тоже хотелось поскорее смыть грим и переодеться, но она не двинулась с места.
— Думаю, все-таки стоит поговорить. Паркер, из того, что я сказала тебе во время твоего посещения моего магазина, вовсе не следует, что ты должен продавать свою фирму. Сегодня мне нужно было, чтобы ты был рядом, и ты это сделал, — это все, чего я хочу. Ты не должен ни от чего отказываться и принимать решений, о которых позже можешь пожалеть.
— Теперь все решения мы будем принимать вместе. — Он улыбнулся и, подойдя к ней, отстегнул лямки, поддерживавшие ее широкие штаны.
Штаны упали на пол, стали видны простые носки и наколенники.
— Не хочешь ли ты съездить в магазин? Разобраться с проблемами?
Он начал расстегивать пуговицы на куртке.
— Какие проблемы? Все только и делают, что твердят мне: «Отдыхай, расслабляйся». Вот я и следую их советам.
Эффи молчала и не шевелилась, пока он расстегивал пуговицу за пуговицей, буквально пожирая ее глазами. Лишь когда куртка была снята, и она осталась в одном лифчике, Эффи тихо спросила:
— И ты расслабился?
В ответ Паркер рассмеялся и, взяв ее руку, приложил ее к своим брюкам. Его состояние никак нельзя было назвать расслабленным.
