Наталия Ломовская - Сюрприз для Александрины
И вдруг я догадалась.
– Ты что, всю ночь делал для меня духи?
Макаров отодвинулся от меня едва ли не со страхом.
– Я заикаться начну из-за вашей семейки, – сказал он мне. – Мало того что ты оказываешься не бедная девочка-продавщица, а наследница заводов, газет и пароходов, королева анальгина, принцесса валидола. Мало того, что моя будущая теща выглядит так, как будто сошла с обложки «Вог». Мало того, что мой будущий тесть грозит мне самыми ужасными карами, если я не смогу составить твое счастье… так напоследок выясняется, что ты ведьма!
– Да-да. И ведь ты еще не знаешь обо мне всего. Так что подумай как следует. Может быть, не поздно еще отступить?
– Нет уж. Я так мучался утром, завязывая галстук. Не хочу, чтобы мои мучения пропали втуне.
Хорошо, что мой букет невесты был собран из цветов, не имеющих запаха, иначе бы я просто с ума сошла. Но в зале, где важная матрона регистрировала наш брак, стояли два огромных букета белых лилий. Струящееся от них густое благоухание едва не довело меня до обморока. А служащая ЗАГСа, как назло, пользовалась духами «Gold» от Даны Каран – в них солирующей нотой тоже был аромат белой лилии…
Я была рада, что мы решили отказаться от традиционного банкета и построить свадьбу по европейским обычаям – выпить с гостями бокал шампанского и отправиться в свадебное путешествие. Как бы я перенесла застолье с острыми, сладкими, приправленными пряностями блюдами? Ведь пока я не привыкну к своему новому дару, мне придется довольствоваться более чем скромным рационом: только овощные и фруктовые салатики не вызывают у моего обоняния чувство протеста.
В банкетном зале Макаров улучил момент и утянул меня за портьеру.
– Это мой тебе свадебный подарок, – сказал он, протягивая мне крошечный флакончик, по виду – старинный. – Знаешь, я все-таки смешал для тебя духи. Может быть, это не шедевр. Но они одни-единственные в мире, и я сделал их для тебя. У них пока нет имени.
Мне не нужно было открывать флакончик, чтобы понять, из чего состоят эти духи.
Блаженно-медовый, бесконечно прекрасный, неотразимо нежный аромат. Горечь гальбанума затушевана туберозой, красный перец оттенен ноткой жженого сахара, а в базе – развратная белая амбра и строгий кедр.
Непостижимое, противоречивое сочетание.
Все это я изложила Макарову.
И вполне насладилась радостно-изумленным, недоверчивым, ликующим взглядом его глаз. Его ярко-синих, таких дорогих мне, самых красивых на свете глаз…
Чтобы довершить свое торжество, я открутила серебряную пробочку и подушилась его духами.
И тут гальбанум и тубероза, красный перец и жженый сахар, белая амбра и кедр – все они навалились на меня, и стало трудно дышать.
Следовало как-то избавиться от этой оккупации запахами, но мне как-то ничего в голову не пришло.
Мне скрутило желудок, и пришлось очень быстро убежать в сторону туалетных комнат.
К счастью, Стася вовремя поняла, что мне нужна помощь. И кинулась за мной – выполнять обязанности подружки невесты, не забыв прихватить косметичку.
Уфф, ну что я вам скажу?
Не самый лучший ответ молодому мужу на его подарок?
– Александрина, что происходит? – кинулся ко мне Макаров, когда я, уже подкрашенная и освеженная, вернулась к гостям. В каждую ноздрю мне был забит крошечный ватный тампон. Это несколько спасало меня от вихря запахов.
Хотя и не до конца.
Вернув Макарова на исходное место за портьеру, я поведала ему историю появления у меня чудесного ольфакторного дара.
– Понимаешь, сегодня, с самого утра…
Выслушав меня, Макаров рассмеялся.
– Да, – сказал он. – Это дар судьбы. Ты права, глупышка.
И жестом, исполненным самой нежной ласки, положил руку мне на живот.
Примечания
1
Непатентованный лекарственный препарат, являющийся воспроизведением оригинального препарата, на которое истек срок патентной защиты.
2
Кенотаф – надгробный памятник, который не содержит останков покойника.
3
Положение обязывает.
4
Иссоп – синий зверобой.
5
Харассмент – домогательство.
