Ольга Агурбаш - Любовь без гарантий (сборник)
– К чему такая спешка?
Он не отвечал. По своему обыкновению, шутил, указывал водителю дорогу, рассказывал истории из жизни и вообще вел себя отнюдь не как тунеядец, а скорее, как успешный и состоявшийся хозяин жизни.
В ЗАГСе они заполнили все положенные документы. Единственным пунктом, на котором произошла заминка, был вопрос о смене фамилии. Галина в графе «Будущая фамилия супруги» собралась было написать свою. Никаких сомнений на этот счет у нее не было. Карасева есть, Карасевой и останется. Брак-то фиктивный. Какой смысл фамилию менять? Но Николай сказал:
– Пиши Балабанова.
– Зачем это? Почему? – возмутилась она, не понимая.
– Пиши-пиши. Я потом объясню, – отмахнулся он.
– Сейчас объясни! Когда потом-то?
– Здесь не место. Видишь, нельзя громко разговаривать. На нас и так уже озираются. Пиши!
И он проследил, как она выводила его фамилию в нужной графе.
Заявление было подано, и срок свадьбы определен – семнадцатое марта.
Они вышли из ЗАГСа. Он довольный. Она по-прежнему немного ошеломленная. Уже на улице спросила:
– Так что там с фамилией-то?!
Вместе ответа он подошел к ней вплотную, взял ее голову в свои руки, заглянул в глаза и поцеловал… Поцеловал так, что она не то что про вопросы свои, про все на свете забыла… Серое небо перевернулось и поплыло куда-то. Мороз перестал ощущаться совсем. Голова кружилась в сладкой истоме, и в какой-то миг ей показалось, что она сейчас упадет, потому что колени ослабли, подогнулись и даже как будто задрожали…
Но Николай держал ее крепко. Так крепко, что она, почувствовав это, расслабилась совсем и долго еще не могла прийти в себя, и будто сквозь туманную пелену слушала его слова:
– Родная моя! Я люблю тебя больше жизни! Я хочу, чтобы ты стала моей женой… Настоящей! До семнадцатого марта у тебя есть время подумать. Для себя я все уже решил в новогоднюю ночь, а фиктивный брак мне не нужен!
Галка, придя в себя, спросила:
– А что же ты сразу не сказал мне об этом?
– Потому что боялся, что ты не согласишься. Ведь ты не веришь никому из мужчин. Я прав?
Она была удивлена, насколько проникновенно он чувствовал ее и понимал. Как хорошо, что ей не нужно было ничего объяснять ему. Как здорово, что они понимали друг друга без слов, просто глядя друг другу в глаза.
Она стояла, прислонившись к какому-то большому дереву, пока он ловил такси. Ни холодного воздуха не ощущала, ни усталости в вечно натруженных ногах… Только сладостное головокружение и томление внизу живота.
Они поехали к нему… Родители в одной комнате, брат в другой, они – в крохотной третьей. Комната была настолько мала, что в ней умещался только диван, небольшой шкаф и стул. Но им больше и не нужно было…
Гале казалось тогда, что головокружение будет теперь сопровождать ее всегда. Но нет. Голова кружилась только от близости с Николаем. Да и у него, похоже, тоже. Потому что иной раз он обхватывал голову своими большими руками и шептал:
– Галочка моя! Что же ты со мной делаешь? Я в буквальном смысле голову теряю…
А она смотрела в его черные глаза, трогала его могучее тело – не по годам мужественное и мощное, гладила темные непослушные волосы и никак не могла понять: неужели это и есть любовь? Неужели вот так – в одну минуту, после одного поцелуя – раз – и полюбила?!
Восьмое марта отмечали широко. В большой компании, с размахом. Гуляли в ресторане. Галка всегда-то была в центре внимания. А теперь, будучи невестой, она еще больше похорошела, расцвела, засветилась изнутри. И не почувствовать силу ее женственности и возросшей сексуальности было невозможно. Мужчины не могли оставаться равнодушными к ее красоте и горящим глазам. Женщины видели в ней подругу, интересную собеседницу и почему-то никогда не обижались на нее из-за мужиков. Ну… в смысле… не ревновали, что ли. Галка флиртовать-то флиртовала, но дальше этого дело не шло. Она по большому счету была к ним ко всем равнодушна. А уж сейчас, когда появился Николай, то и подавно. Девчонки знали об этом и никогда игривый взгляд Галки не относили к разряду кокетливых или завлекающих.
Ну если у человека по жизни искрят глаза? Если она всегда такая – неравнодушная, заинтересованная, веселая? Если она, невзирая на все свои трудности, любит жизнь? Если бурлит в ней энергия, кипит и рвется наружу?
Есть ли смысл ревновать? Нет, конечно! Если только к жизни в целом. Но это глупо. Вот девчонки и были спокойны. Знали: дальше улыбок и разговоров дело не пойдет. И за мужиков своих не волновались. Ну пооблизываются, и все…
Более того. В периоды Галкиного затишья, ну в смысле вялости, временного угасания взора, депрессивных настроений, девчонки даже переживали. «Галка! – говорили они. – Ты какая-то неживая. Мы тебя не узнаем! Давай возвращайся!» Галка молча принимала их реплики и грустно кивала. Теперь же, с возвращением любви в ее жизнь, с новым ярким интересом, и сама она засияла, заблистала и, собственно говоря, вернулась в привычное и органичное для себя состояние.
Николай же был человеком новым. И естественно, никаких этих тонкостей знать не знал. Он и Галку-то саму знал от силы два месяца, ну пусть два с половиной. Он сидел мрачнее тучи, потому что со всех сторон на его возлюбленную сыпались комплименты, красивые слова, приглашения на танец. Потому что то справа, то слева он ловил восхищенные взгляды мужиков, обращенных к его любимой. Потому что она с милой улыбкой всем отвечала и даже кое-с-кем танцевала.
Николай не мог спокойно взирать на это безобразие.
– Я ухожу! – зашипел он ей на ухо после очередного танца с очередным кавалером.
– Как это? – не поняла она. – Куда? А я?
– А что ты?.. Тебе, я смотрю, и без меня весело…
– Эй, Коля! Не валяй дурака!
– Все! Я пошел! Счастливо погулять… – И он, резко поднявшись, быстро вышел из ресторана.
Галка, понимая, что тоже, видимо, немного перегнула палку, была несколько расстроена. Да, наверное, не надо было так вольно себя вести. Все-таки жених рядом. Ему надо бы побольше уделить внимания. И в то же время – не бежать же ей за ним. Что он себе позволяет?! За его женщиной поухаживали, а он и не выдержал?! На его любимую обратили внимание, а он сразу «сломался»?! Тогда зачем надо выбирать себе в жены красавицу? Ясно же, что многие будут обращать на нее свои взоры, что и другие мужчины станут добиваться ее расположения… Взял бы серенькую мышку в жены, и все: никаких волнений, никакой ревности. Кто на нее посмотрит – на серую-то мышь? Кому она интересна? А раз выбрал красивую, яркую, привлекательную, то будь готов к тому, что не только тебе одному она нравится.
Так или примерно так рассуждала Галка, думая, стоит ли останавливать его и выбегать на порог ресторана в надежде, что вдруг он стоит, нервно курит, никуда не уходит, а только ждет, что она попросит прощения, повиснет на руке и будет пытаться задобрить и пообещать, что больше никогда ничего подобного себе не позволит.
