Алиса Корсак - У любви нет голоса, или Охота на Лизу
Как она там? Тот урод сказал, что ее не обижают. Все, стоп! Нельзя сейчас об этом думать, нужно еще Вовке позвонить.
Вовки, как всегда, в ординаторской не оказалось. Трубку подняла какая-то дама, недовольным тоном спросила, что ему нужно, и таким же недовольным тоном сообщила, что Владимир Геннадьевич к телефону подойти не может, потому что у него экстренная операция. Макс попросил передать Владимиру Геннадьевичу, что звонил брат его жены, чтобы предупредить, что она забыла свой мобильник и теперь недоступна. Сердитая дама буркнула что-то неразборчивое и повесила трубку. Оставалось надеяться, что она все-таки передаст Вовке этот разговор.
Звонить Анютиной свекрови Макс не стал. Во-первых, потому, что не знал номера ее телефона, а во-вторых, потому, что отношения у сестрицы с Вовкиной мамой были, мягко говоря, напряженными и свекровь не ждала от невестки ежечасных звонков, особенно в одиннадцатом часу вечера.
Макс сосредоточенно потер щетину. Так, первый шаг он сделал, отсрочил панику, которая неминуемо возникла бы, узнай родные об исчезновении Анюты. Теперь нужно подумать, очень хорошо подумать… Что его ждет, если он согласится принять условия похитителей и привезти Лизавету в условленное место? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, по какому именно сценарию будут развиваться события дальше. Место встречи наверняка окажется очень уединенным. Где-нибудь в промышленном районе или, что еще вероятнее, за городом. Оружие с собой взять не удастся, потому что его обязательно обыщут. Он отдаст этим выродкам Лизу, а они вернут ему Анюту и отпустят с богом. Даже если бы такой прогноз мог осуществиться на самом деле, он бы не устроил его по одной простой, но очень веской причине – он не собирается отдавать им Лизавету. И даже не потому, что он за нее в ответе. Просто после такой подлости жить ему не захочется. Да и вообще, никто их с Анютой живыми не выпустит. Кому нужны свидетели? Но сестра пока жива, слава богу. Он потребовал, чтобы ему позволили с ней поговорить. Голос у Анюты был слабый, но твердый. Его старшая сестра – крепкий орешек, до завтрашнего дня она продержится.
Что делать завтра, Макс не знал, но в голове его уже начала зарождаться кое-какая идея.
Федор Михайлович Швец был двоюродным братом Максовой мамы. По нынешним временам не бог весть какое близкое родство, но мама и дядя Федя поддерживали очень теплые отношения: с совместным празднованием семейных торжеств, с обменом поздравлениями и пожеланиями всех благ по значимым и не слишком значимым праздникам. Дядя Федя был генералом ФСБ. Макс никогда особо не интересовался, какую именно должность он занимал, но, судя по чину, далеко не последнюю. Когда-то, еще когда Макс только закончил школу, дядя Федя предлагал ему подсобить при поступлении в Академию МВД, но Макса перспектива службы в силовых органах никогда не привлекала, и он отказался. А вот сейчас вдруг подумал, что дядя Федя может ему помочь. Или хотя бы подскажет, к кому можно обратиться. Наверняка у него есть связи.
Макс посмотрел на часы – половина одиннадцатого, не самое подходящее время для телефонного звонка, но ведь и звонит он не просто так, а по очень веской причине…
Трубку сняли практически сразу.
– Швец слушает! – Голос у дяди был бодрый, совсем не сонный, и Макс облегченно вздохнул.
Дядя Федя слушал молча, не перебивал, наводящих вопросов не задавал, проявил заинтересованность только однажды, когда речь зашла о Мележе.
Макс рассказывал, и ему становилось легче, появилась надежда, что ему помогут. Он закончил, а дядя Федя еще долго молчал, задумчиво сопел в трубку, наверное, решал, как поступить. Макс ему не мешал, нервно потирал щетину, ждал.
– Задал ты мне задачку, Максим, – наконец сказал дядя Федя. – Ты, это, от телефона далеко не уходи, я тебе перезвоню, – в трубке послышались гудки отбоя.
Макс растерянно покрутил трубку в руках, но ставить на базу не стал, сунул в задний карман джинсов. Захотелось кофе, даже несмотря на то, что сердце трепыхалось где-то в горле и вот-вот грозилось выпрыгнуть наружу. Макс вышел в прихожую, с минуту постоял перед закрытой дверью кабинета, хотел было войти, посмотреть, как там Лиза, но передумал. Пусть спит, незачем посвящать ее в свои планы, во всяком случае пока. Да и нет никаких планов. Единственный разумный поступок, который можно было совершить в сложившейся ситуации, он уже совершил – позвонил дяде Феде.
Макс бездумно наблюдал за тем, как поднимается в турке оранжево-желтая кофейная пенка, когда ожил телефон. Он вздрогнул, рука дернулась, кофе выплеснулся на плиту. Одной рукой Макс достал трубку, второй выключил газ.
– Как думаешь, за твоим домом следят? – с ходу спросил дядя Федя.
– Не знаю, – Макс выглянул в окно, всмотрелся в темноту, ничего подозрительного не заметил, но это ровным счетом ничего не значило. Скорее всего, за его квартирой наблюдали. Не исключено, что и сейчас кто-нибудь ошивается поблизости, на случай если он соберется «сделать ноги», не дожидаясь утра.
– Понятно, – сказал дядя Федя и зашелся нездоровым кашлем злостного курильщика.
Макс подождал, пока он откашляется, спросил с запоздалой тревогой:
– А вдруг они и телефон прослушивают?
– Не прослушивают, – убежденно сказал дядя Федя. – Это же обычные бандюки, а не цээрушники. За квартирой твоей они, скорее всего, присматривают, а вот телефон вряд ли прослушивают. Ты мне вот что скажи, Максим – девочка твоя ничего не путает? Она видела именно Мележа?
– Лизавета уверена на все двести процентов. Она увидела фото Мележа в Интернете и сразу же его узнала.
– Ну Мележ, ну гнида! – с непонятной нежностью в голосе сказал дядя Федя, но тут же перешел на серьезный тон: – Я тебе помогу, Максим, вызволю твоих девчонок. Только уж и ты мне помоги, – в трубке опять послышался кашель, – мне нужен Мележ и весь компромат, которой только можно на него собрать. Это взрослые игры, парень, тебе незачем знать подробности.
Макс нахмурился – он никак не мог взять в толк, каким образом может помочь генералу ФСБ Федору Михайловичу Швецу?
– Я пока не совсем… – начал он.
– А я тебе объясню, – перебил его дядя. Федя. – Твоя Лизавета – свидетель, очень ценный свидетель! Ее показания нам понадобятся.
– Я не знаю, захочет ли она…
– Захочет, – в голосе дяди Феди послышались стальные нотки. – Если ты ее убедишь.
Макс как-то сразу понял, что это не просьба, а приказ. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Вот он, оказывается, какой, добряк и весельчак дядя Федя! Добряки и весельчаки не дослуживаются до генералов ФСБ, как же он сразу об этом не подумал…
– Хорошо, – сказал он. – Вы нам поможете?
