Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская
Ведет себя так, будто мы добрые друзья. Протягивает руки к дочке, подзывает к себе… К чему этот театр одного актера – не понимаю. Но мне не нравится все происходящее. Предупреждающе качаю головой, и Мария застывает в полуметре от Алиски. Вовремя включает инстинкт самосохранения, потому что я за дочь разорву каждого!
- Неть, уди! – вдруг топает ножкой малышка. – Ма-Вика! – настаивает громче, так что проходящие мимо официанты начинают коситься на нас.
Выдергивает ладошку из моей хватки, которую я ослабляю от неожиданности, бежит к Вике – и прячется за ней, обнимая сзади за ноги. Богданова отмирает, ее лицо проясняется, а губы трогает мягкая улыбка. Обернувшись, она поднимает Алиску на руки, не беспокоясь о том, что та пачкает пыльными сандалиями безупречную, темную юбку-карандаш и сминает ручками идеально выглаженную блузку. Вика трепетно прижимает ребенка к себе, поглаживая по спинке и плечам.
Истинная мамочка... Живая, из плоти и крови, настоящая, но пока не наша... К сожалению...
- Да, я пришла. Я же обещала, - читаю по губам адресованные дочке слова, а после слышу довольный детский смех.
Все складывается мило и по-семейному уютно, кроме одного раздражающего фактора…
- Вика, идем за столик, - беру ее под локоть, чтобы увести прочь от триггера. Не хочется, чтобы у нее испортилось настроение из-за встречи с прошлым. Нам бы поговорить в спокойной обстановке, но, как назло, все против нас.
- Добрый день, Виктория, - выпрямившись, Мария делает вид, словно только сейчас ее заметила. - Да, я решила сменить профессию… Как видишь. А ты разве не заграницей? Я слышала, ты улетала, - мерзко прищуривается.
- Да, все так. Стажировалась в Германии. Недавно вернулась, а здесь, оказывается, такие перемены. Надеюсь, ты наконец-то нашла свое призвание, Мария, - Вика выдерживает деловой тон, однако не удерживается от тонкой шпильки. Усмехаюсь, подсознательно восхищаясь ее стойкостью и характером. Она изменилась за эти годы, стала уверенней и тверже. К сожалению, тем сложнее мне будет наладить с ней контакт… – Где наш столик, Гордей? – аккуратно и непривычно по-доброму уточняет, намекая, что не хочет продолжать общение с неприятной знакомой.
Благо, от меня не открещивается, а дает возможность оправдаться. Не сбегает, как в прошлый раз, когда эта тварь подставила меня в кабинете поликлиники.
- Мы можем пообедать в другом месте, - серьезно предлагаю. Признаться, сам хочу уйти.
- А-ам, - вклинивается в наши переговоры Алиска, показывая пальчиком себе в рот, и строгая врач Богданова не может сопротивляться крохотной девочке.
- Нет, зачем? – пожимает плечами. - В этом кафе вполне уютно, если игнорировать детали, - многозначительно подчеркивает, но на Марию при этом даже не смотрит. – Идем ам, Алисонька? – произносит совсем другим тоном, от которого мурашки по коже и сердце сжимается.
- Идом, - коверкает малышка, и они обе смеются.
Тепло… Хорошо… Как будто в этом непритязательном, простом кафе я прямо сейчас обретаю дом родной. Жаль, иллюзия недолговечна.
Взмахиваю рукой, указывая на столик у окна в дальнем углу зала, освобождаю проход и пропускаю Вику. Удобнее перехватив Алиску, она целует ее в щечку и разворачивается, чтобы уйти, наконец, от туалетов. Укладываю ладонь ей на поясницу, аккуратно придерживая, а заодно присматриваю за дочкой, которая повисла на Викиной шее, как маленькая обезьянка.
Стоит мне на секунду расслабиться, как за спиной раздается набивший оскомину голос:
- А мне говорили, что ты рожать туда поехала… Это правда? Как же так вышло? - неудобные вопросы летят в нас, как комья грязи. И виноват в этом я... Приобнимаю Вику, будто пытаюсь прикрыть ее собой от сплетен. Жаль, что нельзя заткнуть ей уши. – Может, ты уже замужем?
Ничему эту стерву жизнь не учит.
Глава 28
- Мария… - чуть слышно выдыхает Вика, как проклятие, и замедляет шаг.
Сжимаю руку на ее талии, которая становится каменной от напряжения. Кожа под блузкой накаляется в точке нашего соприкосновения. Я словно нахожусь рядом с вулканом в ожидании скорого извержения. Вдоль ровной, горделиво выпрямленной спины отчетливо прокатывается импульс, как будто Вику передергивает от презрения. Негатив пропитывает каждую клеточку ее тела – и передается мне.
Ярость витает в воздухе, хоть доктор Богданова и старается из последних сил держать лицо и сохранять невозмутимость. Вижу, как ей сложно. Вот-вот сорвется. Даже Алиска насторожено затихает у любимой ма-Вики на руках, предчувствуя неладное.
Провожу ладонью по ее пояснице, отвлекая и успокаивая. Не позволяю Виктории обернуться, заботливо подталкиваю к столику. Напоследок небрежно и холодно бросаю через плечо:
- Все верно, в Германии хорошая медицина, поэтому мы решили рожать там, - ловлю на себе недоуменные взгляды, которые простреливают меня, превращая в решето. Вика шокирована моими словами, а Мария явно недовольна и давится собственным ядом. – Да, это наши с Викой общие дети. Разумеется, мы скоро поженимся, поэтому никаких немцев, - выплевываю, ослепленный вспышкой гнева и ненависти к сопернику. Пусть на хрен идет, пешком до Берлина. - Еще вопросы?
- Остается только поздравить, - сквозь зубы выцеживает из себя завистливая тварь.
- Официантку позови, - пренебрежительно командую.
Забираю у опешившей Вики дочку, чтобы она могла расположиться на диване у окна. Веду Алиску к противоположной стороне, где она сидела со мной до этого, но кроха отчаянно машет головой, вырывается – и, прошмыгнув под столом, выскакивает рядом с «ма». Натянуто улыбнувшись, Вика помогает ей забраться, при этом не сводя с меня потемневших карих глаз.
- Что ты делаешь, Гордей? – шипит укоризненно, доставая из довольно вместительной дамской сумки тряпичную куклу, которую оставила ей Алиса. Расправляет ее, приглаживает нитки-волосы и возвращает игрушку счастливой хозяйке. - Зачем ты все это говоришь?
- Не переживай, - опускаюсь на свое место. Один. Напротив девочек. - Уже завтра Мария здесь работать не будет. Один звонок – и нагрянет проверка, которую она не переживет, - в подтверждение своих слов достаю телефон, ставлю напоминание. Если надо, я уволю каждого, кто на Вику косо посмотрит или омрачит ей жизнь. Только себя наказать не могу – и так проклят.
- Как легко ты избавляешься от проблем. С глаз долой из сердца вон, - горько усмехается. - Из
