Измена. Во власти лжи (СИ) - Анна Томченко
Я пожала плечами и вздохнула.
— Если мне что-то понадобится, я же всегда смогу купить. А на данный момент там реально очень много вещей, которые я уже не одену никогда. Например, то платье из органзы и кристаллов сваровски, оно на меня при любом исходе не налезет.
Я кокетливо улыбнулась, стараясь показать, будто бы переживала о своей фигуре, и чтобы Рус немного расслабился. И он пошёл у меня на поводу.
— Есь, ну что за глупости…
— Это не глупости, это жизнь, все нормально, не переживай.
Рус покачал головой, и на этом тему мы закрыли.
Я понимала, что перед отъездом необходимо ещё будет заехать в банк и забрать свои украшения. А когда в середине ноября у меня был приём у акушера, то меня заверили, что все уже хорошо. Ни кровотечения, ничего не будет.
— Все в идеальном состоянии, сразу видно, вы соблюдали рекомендации, — сказал мой врач, и я покачала головой, что мне ещё надо было ему ответить на это, да, я соблюдала рекомендации, почти не передвигалась нигде, держала на руках в основном сына, а молоко так и не пришло. Точнее, оно пыталось прийти, но Матвею его жутко не хватало. Из-за этого он становился раздражённым, голодным и очень подолгу плакал, плакал так сильно, что весь краснел и пугал меня. Поэтому проще было докармливать. И как бы я не старалась, пила препараты, которые бы вызвали приход молока, ничего не было. Мне кажется, я просто в какой-то момент отчаялась и приняла тот факт, что, ну вот такая я, ну вот, жутко не хватает Матвею моего молока, оно ещё ко всему прочему и не жирное совсем.
Свекровь поражала своей настойчивостью и стремилась попасть к нам в дом. Чуть ли не каждый день она звонила по несколько раз, уточняла, как у меня дела, как поживает Матвей, что говорит Рустам и чем занят Тимур, она старалась заполнить вообще все пространство вокруг меня. В какой-то момент я не выдержала и попросила.
— Давайте мы немного прервём наше общение, мне очень тяжело. Я очень устаю…
— Деточка моя… — сюсюкая начала свекровь. Я посмотрела на трубку и покачала головой. — Ну что ты такое говоришь? Ну я же просто беспокоюсь. Ну, я могу меньше звонить, но тогда говорить мы будем подольше.
Мне казалось, что моя свекровь это то бедствие, от которого не скрыться, не исчезнуть. Она, как землетрясение, настигало в самые неожиданные моменты и доставала абсолютно всех.
Рустам хмурился.
— Если тебя раздражает это, если тебя это тревожит, я сам поговорю с матерью…
Но мне уже было абсолютно все равно на то, с кем он поговорит и как.
Тимур ходил темнее тучи, мне казалось, что он лучше и острее всех понимал, что происходит в нашей семье, и это понимание однозначно не добавляло красок в нашу жизнь.
Я шмыгала носом, старалась собраться и как-то заговорить с сыном, но каждый раз что-то останавливало, то Матвей срыгнул очень сильно, то Рус не вовремя пришёл. Вообще, во всей этой ситуации я понимала, что уходила я не только от мужа, я уходила от ребёнка, и от этого мне казалось, будто бы у меня сердце в клочья разрывалось. Каждый раз все сильнее и сильнее меня душило это осознание, и я не знала, как с этим бороться.
Это на самом деле очень страшно.
Да, ты принимаешь ребёнка, а потом тебе необходимо оставить его.
Я приняла много лет назад Тимура всем сердцем, он был моим, и, как сейчас быть, я не представляла. Но я все же чувствовала, что оставаться не было смысла.
Да, надо подать на развод, но я это сделаю уже из столицы.
Я хотела уехать с Матвеем, и поэтому в один из снежных дней я заказала билеты. И почему-то так сложилось, что именно в этот вечер, когда я вся на нервах была от того, что я совершила этот поступок, Тимур между делом заметил:
— Я же знаю, что ты все равно уйдёшь…
— Тим, я… — начала я словно вор, попавшийся на горячем. — Тимур, я…
— Забери меня с собой, пожалуйста, забери, не оставляй меня. Я не хочу, забери меня с собой, пожалуйста.
Глава 49
Есения
— Тим, родной мой.
Я дёрнулась к нему навстречу, перехватила за запястье, потянула на себя, Тимур качнулся и уткнулся мне носом в грудь.
— Я же, я же вижу Есь, мам, — всхлипнул он, прижимаясь ко мне, я запустила пальцы ему в волосы, сама ощущаю внутри себя как у меня душу разрывало надвое, я не могла его забрать с собой. Юридически он не мой ребёнок, и если можно было поверить в то, что Рустам не напишет заявление в полицию о пропаже сына, то Алена такой момент не упустит.
Я даже не могла ничего сделать, потому что по факту будет так, что я его украла.
— Тим, Тим, — прошептала я, прижимая сына к себе сильнее, меня трясло от рыданий, и что мне оставалось только врать ему?
— Я же чувствую все, я понимаю.
Тимур стиснул объятия, заставляя меня охнуть, я шмыгнула носом.
— Тим, мальчик мой…
— Все уходят, ты уйдёшь, ты оставишь, Матвея заберёшь, меня тоже забери с собой…
— Тимур, — простонала я, ощущая, как на сердце образовывается кратер, из которого по капле начинает сочиться кровь.
Мне душу разрывала эта ситуация, я хотела забрать его с собой, он стал моим сыном, я помнила все, что связано было с ним. Первое падение с велосипеда. Первая встреча, первое знакомство: маленький мальчик, который жался к ноге Руса, прятал от меня глаза, боялся люто.
Я все это помнила.
Юридически я ему чужой человек.
Юридически это будет кража ребёнка.
— Тим. Тим…
— Ты не возьмёшь меня? Да? — Тихо спросил он, вжимаясь в меня.
— Родной мой, ну не говори глупостей, — постаралась соврать я, но язык в этот момент не поворачивался, словно бы отсыхал. — Мальчик мой…
— Ты же просто уйдёшь. Уйдёшь, и я останусь один. Я же никому не нужен.
— Что
