Софи Кинселла - Шопоголик и сестра

Она исчезает за дверью своей комнаты и тут же снова появляется — с книжкой под названием «Петрография вулканических пород Великобритании».

Бог ты мой, она и вправду умеет развлекаться.

Джесс садится на высокий табурет, а я включаю чайник и выставляю две кружки. Спустя несколько минут заходит Люк, лицо у него встревоженное.

— Привет, дорогой! — В эти слова я вкладываю дополнительную порцию тепла. — А я купила нам чудесную вафельницу! Будем каждое утро лакомиться вафлями!

— Отлично, — рассеянно говорит он, а я бросаю в сторону Джесс мстительный взгляд.

— Чаю хочешь?

— Чаю?… Да, спасибо… — Он потирает лоб и заглядывает в угол, за открытую дверь. Потом шарит ладонью по верху холодильника.

— Ты что? — спрашиваю я. — Что-то случилось?

— Потерял одну вещь. — Люк хмурится. — Абсурд. Не могла же она раствориться в воздухе.

— Что за вещь? — сочувственно спрашиваю я. — Сейчас поищем вместе.

— Не волнуйся. Она нужна мне для работы. Ничего, найдется. Здесь ей некуда пропасть.

Я ласково обнимаю его за плечи.

— Я же хочу помочь! Ты не понял? Объясни, что пропало, и мы поищем вместе. Папка с бумагами? Книга? Документы?

— Какая ты милая. — Он целует меня. — Нет, не то. Коробка с часами. От Тиффани. Там было десять штук.

У меня останавливается сердце. А в другом углу кухни Джесс, оторвавшись от книг, навостряет уши.

— Часы от Тиффани, говоришь? — бормочу я.

— Угу. Ты помнишь, что завтра вечером у нас ужин с представителями «Аркодас Труп»? В рамках кампании? Мы решили слегка подмаслить их. Вот я и купил целую партию часов, чтобы раздарить от имени компании, а они как сквозь землю провалились. — Его лоб опять собирается в морщины. — Ума не приложу, куда подевались эти треклятые штуковины. Ведь все время были здесь — и вдруг исчезли!

Джесс так и сверлит меня взглядом — ее глаза точно два лазера.

— Часы вечно теряются, — бесстрастно замечает она.

Ой, да заткнись хоть ты.

Я с трудом сглатываю. Как меня угораздило продать подарки, которые Люк купил для клиентов? Что на меня нашло? А я-то думала, почему никак не могу вспомнить, когда покупала их…

— Может, я их в гараж отнес. — Люк тянется за ключами. — Схожу посмотрю.

О господи. Придется сознаваться.

— Люк… — еле слышно бормочу я, — Люк, только не сердись, пожалуйста…

— Что? — Он разворачивается, видит мое лицо и сразу настораживается. — Что такое?

— Знаешь… — я облизываю пересохшие губы, — возможно, я…

Люк прищуривается.

— Ну? Что ты натворила, Бекки?

— Продала их, — шепчу я.

— Продала?

— Ты же сам требовал убрать отсюда весь хлам! — Я ударяюсь в слезы. — А я не знала, куда его девать! Мы столько всего накупили! Вот я и решила распродать все на интернет-аукционе. И… часы тоже продала. По ошибке.

Я прикусываю губу и с надеждой жду, что Люк сейчас улыбнется или даже рассмеется. Но он злится.

— Господи, Бекки, у нас дел по уши! Только новых проблем нам не хватало. — Он достает мобильник, набирает номер и несколько секунд слушает молча. — Мари, привет. У нас тут осложнение с завтрашним ужином для «Аркодас Труп». Перезвони. — Он раздраженно отключает телефон.

В кухне воцаряется тишина.

— Но я же не знала! — в отчаянии говорю я. — Если бы ты сказал, что это подарки для клиентов… если бы разрешил помогать тебе…

— Помогать? — перебивает Люк. — Бекки, ты шутишь?

Качая головой, он выходит из кухни.

Я поворачиваюсь к Джесс. Так и вижу у нее над головой пузырь со злорадной надписью внутри: «Я же предупреждала!» Джесс поднимается и идет за Люком в кабинет.

— Если я чем-нибудь могу помочь, — слышу я ее приглушенный голос, — только скажи.

— Все хорошо, — отзывается Люк. — Спасибо.

Джесс добавляет еще что-то, но так тихо, что я не могу разобрать ни слова. Наверное, дверь закрыла.

Вдруг мне нестерпимо хочется узнать, что она там болтает. Бесшумно прохожу по кухне, на цыпочках пробегаю по коридору. Подкрадываюсь поближе к двери кабинета и прижимаюсь к ней ухом.

— Не понимаю, как ты можешь жить с ней, — говорит Джесс, и меня от возмущения начинает трясти. Но я замираю в ожидании ответа Люка.

В комнате тишина. Я не дышу. И не шевелюсь. Будто превратилась в одно большое ухо, прижатое к панели двери.

— Это нелегко, — наконец произносит Люк. Что-то холодное со всего размаху впивается мне в сердце.

Люку нелегко со мной живется.

Слышится шум, будто кто-то направляется к двери, и я в страхе отпрыгиваю. Бегу на кухню и закрываю дверь. Сердце колотится как сумасшедшее, слезы жгут глаза.

Мы женаты всего одиннадцать месяцев. А ему уже трудно со мной.

Чайник закипает, но чаю мне давно расхотелось. Открываю холодильник, вытаскиваю ополовиненную бутылку вина. Выпиваю залпом бокал и подливаю еще.

В кухню возвращается Джесс.

— Похоже, Люк решил проблему с подарками, — говорит она.

— Здорово, — с трудом отвечаю я.

Значит, они с Люком все решили, да? Побеседовали тихо-мирно, только меня не позвали. Я смотрю, как Джесс опять садится и утыкается в книгу, и во мне нарастает бешенство.

— А я думала, ты будешь на моей стороне, — изо всех сил стараясь казаться спокойной, произношу я. — Мы ведь сестры.

— Ты о чем? — хмурится Джесс.

— Могла бы и вступиться за меня!

— Вступиться? — Джесс вскидывает голову. — Ты повела себя безответственно и считаешь, что я должна была выгораживать тебя?

Я свирепею:

— Так, значит, я безответственная?! А ты, конечно, само совершенство!

— Я — нет. А ты — да, ты безответственная! — Джесс захлопывает книгу. — Говоря начистоту, Бекки, я считаю, что тебе пора всерьез заняться собой. Ты понятия не имеешь о долге… у тебя мания — тратить деньги… ты врунья…

— А ты зануда! — ору я. — Скупая нудная корова, которая даже веселиться не умеет!

— Что? — Джесс огорошена.

— Все выходные я старалась не покладая рук! — кричу я. — Лишь бы тебе у нас понравилось! А тебе все не так! Ладно, не любишь «Когда Гарри встретил Салли» — не надо. А могла бы и притвориться ради такого случая!

— То есть ты на моем месте покривила бы душой? — переспрашивает Джесс, скрестив руки на груди. — Точнее, соврала? С тобой все ясно, Бекки.

— Притвориться, будто тебе нравится фильм, — это еще не соврать! Я просто хотела, чтобы мы как следует отдохнули вдвоем! И про тебя разузнала, и комнату привела в порядок, и все такое… но на тебя не угодишь! Ты бесчувственный сухарь — вот кто ты!

К горлу вдруг подступают слезы. Ушам не верю: я ору на собственную сестру! Осекаюсь и делаю пару глубоких вздохов. Может, положение еще можно спасти. Может, мы еще поладим.