Когда он получает (ЛП) - Сэндс Габриэль
Взгляд Максима не отрывается от меня, когда он заходит внутрь. Екатерина входит следом за ним. Судя по хмурому выражению лица, она не в восторге от своего присутствия. Я не понимаю, зачем он привел ее, если берет меня к пахану. Зачем ему понадобилось, чтобы она сопровождала нас?
Это как-то нехорошо пахнет.
— Не возражаете, если мы присядем? — спрашивает Максим.
— Идите за мной.
Я веду их к дивану в гостиной, как раз когда Блейк входит с другой стороны комнаты. Она надела толстовку с капюшоном, вероятно, чтобы лучше спрятать пистолет, который должен быть где-то при ней.
Наши взгляды встречаются. Может быть, мне следовало сказать ей, чтобы она оставалась в своей комнате, пока мы не уйдем, но уже слишком поздно для этого. Мне просто нужно как можно скорее увезти отсюда Максима и Екатерину.
— Может, мне сделать кофе? — спрашивает Блейк.
Максим натянуто улыбается ей. — Не сейчас. Почему бы нам всем не присесть?
Меня передергивает от того, что он ведет себя так, будто это место принадлежит ему, но я держу рот на замке.
Блейк присаживается рядом со мной, и я притягиваю ее к своей груди, а затем просовываю руку под ее толстовку и беру пистолет, который она прячет в поясе на спине. Осторожно я заправляю его за спину.
— Пахан согласился на встречу.
Адреналин бурлит в моих венах. Они купились на нашу историю. Она сработала.
Максим достает из нагрудного кармана серебряный портсигар. — Не возражаете, если я закурю?
Мне хочется зарычать на него, что да, я чертовски против, но я сдерживаю себя. Скоро у меня будет шанс дать ему все, что он заслуживает. — Давай. Когда он хочет встретиться?
Он затягивается сигаретой и роется в кармане в поисках зажигалки. — Прямо сейчас.
— Тогда не стоит заставлять его ждать.
Он прикуривает сигарету и делает несколько затяжек, как будто у него есть все время в мире. Рядом с ним на диване сидит Екатерина, странно тихая, но настороженная.
— Вы знаете господина, который живет в пентхаусе под вашим домом? — спрашивает Максим.
О чем это он сейчас говорит?
— Нет.
— Господин Бенуа. Он коллекционер произведений искусства. Заработал свои деньги, сделав несколько очень умных ставок пару десятилетий назад. — Максим выдыхает и ухмыляется мне сквозь дым. — Ты не знал, что все эти годы завтракал над Моне?
— Я мог бы срать над Пикассо, если бы меня это волновало. Я не вижу смысла во всем этом.
Ухмылка Максима расширяется.
— Мистеру Бенуа шестьдесят два года. Все эти годы он поддерживал себя в достаточно приличной форме, но, боюсь, со зрением уже ничего нельзя сделать. Он полностью ослеп. Представьте себе трагедию — владеть всем этим фантастическим искусством и не иметь возможности им наслаждаться.
— Максим, — выдавил я из себя, терпение мое иссякло.
— Вы уверены, что не видели его? Он всегда носит эти огромные темные очки и кепку. Я познакомился с ним сразу после того, как мы вчетвером столкнулись на том гала-концерте. Я вел переговоры о продаже его коллекции Пахану. Когда на прошлой неделе я сказал ему, что мы увеличим наше предложение на десять процентов, если он нам чем-то поможет, он с радостью согласился.
Я слушаю его с растущей опаской, моя рука крепко держится за бедро Блейка.
Максим наклоняется вперед. — Мистер Бенуа и пахан примерно одного роста и телосложения. Вчера утром господин Бенуа вышел из своего пентхауса позавтракать, но вернулся именно Пахан, переодетый в его одежду.
У меня пересохло во рту. Блейк застыла рядом со мной.
Максим пришел не для того, чтобы отвести меня к главе Бостонской Братвы.
Он привел его ко мне.
— Зачем все это? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Пахан знает, что за ним охотятся, и поэтому придумал план, как добраться до меня незамеченным.
Сценарии того, что может произойти дальше, проносятся у меня в голове со скоростью чертова света. Это плохо. Джино понятия не имеет, что происходит, и если русские пошли на такие меры, чтобы застать меня врасплох, то они гораздо осторожнее, чем мы предполагали. Поскольку их босс здесь, они наверняка установили периметр вокруг пентхауса, и велика вероятность, что они заметят подкрепление, которое посылает Джино.
Меня разоблачат.
Черт!
Максим докуривает сигарету и тушит ее об одну из моих мраморных подставок.
— Я же говорил тебе, что он не принимает посетителей. Никаких исключений. Ты должен быть польщен тем, что он оставил для тебя убежище. Он хочет услышать, что ты скажешь. Если ты дашь ему именно то, что обещал, то будешь щедро вознагражден, как мы и договаривались.
Мне нужно написать Джино, чтобы он перезвонил своим ребятам. Но как? Я не могу выхватить свой телефон на глазах у Максима. Люди Джино будут здесь с минуты на минуту, и даже если им удастся подобраться к зданию незамеченными русскими, которых пахан наверняка разместил снаружи, Джино в конце концов захочет узнать, почему мы с Максимом не выходим. А что, если он пошлет кого-нибудь проверить меня, пока пахан здесь?
Это будет кровавая баня.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Блейк, впервые с тех пор, как Максим заговорил. Она смотрит на Екатерину, ее лицо — маска, но по виску скатывается капелька пота.
Мне нужно вытащить ее отсюда.
Мой взгляд возвращается к Максиму. — Женам не обязательно присутствовать при этом.
Он откидывается на спинку дивана и упирается лодыжкой в колено. — Наоборот. Сам Пахан попросил их присутствия, чтобы мы вели себя цивилизованно. Тебе не стоит беспокоиться. Они просто страховка, вот и все.
Екатерина поджимает губы и смотрит в окно. Она молчит, потому что тоже нервничает. Пахан — параноик, а учитывая его историю с Максимом, он, скорее всего, и Максиму не вполне доверяет.
— Блейк, дорогая, иди и сделай нам кофе, если ты не против, — говорит Максим, доставая свой телефон.
Господи, черт. Мне хочется закричать от досады, но я подавляю всю свою ярость, чтобы сохранить ясную голову.
Сейчас важно каждое мое движение и слово. Я должен сделать все возможное, чтобы Блейк была в безопасности.
Блейк встает и уходит на кухню. Я смотрю, как она уходит, и пытаюсь придумать, как связаться с Джино, чтобы сказать ему, чтобы он перезвонил своим ребятам. Если бы у нее был с собой телефон, возможно, она смогла бы тайком отправить сообщение Джино. У нее есть его номер.
— Иди помоги ей, Катя, — говорит Максим Екатерине, и та нехотя поднимается на ноги, оставив сумочку на диване, и идет за моей женой.
Сукин сын. Вот так идея. Екатерина будет следить за Блейк, а Максим — за мной.
Сердце колотится о грудную клетку, как ритуальный барабан. Должно же быть что-то, что я могу сделать.
— Неро?
Я перевожу взгляд на Максима. Он убирает телефон обратно в куртку и смотрит на меня.
— Пахан готов. Если ты вооружен, сейчас самое время сдать мне оружие.
Что будет, если я откажусь? Я могу убить Максима и Екатерину и позвонить Джино. Пахан не сможет пройти через биометрический замок и стальную входную дверь, если я не пущу его внутрь. Как только он поймет, что мы пытаемся его разыграть, он сбежит из здания. Есть даже шанс, что Джино сможет схватить его или проследить, куда бы он ни отправился.
Из фойе доносится звук. Похоже, открывается входная дверь.
Нет. Этого не может быть.
Максим ухмыляется. — Я боялся, что ты струсишь.
На моей коже выступает тонкий слой пота.
— Поэтому я позаботился о том, чтобы снять отпечатки твоих пальцев со всех стаканов, которые ты когда-либо оставлял рядом со мной. Это пригодилось для твоего причудливого замка.
Из коридора доносятся ровные шаги, которые эхом отдаются в моей голове. Ужас проникает в мою кровь.
— Твое оружие, Неро, — промурлыкал Максим. — На твоем месте я бы поторопился.
У меня нет выбора. Единственное, что я могу сделать, — это подыграть и молиться, чтобы Джино не вмешался до того, как мы закончим это зрелище.
