Аномалия - Наталья Юнина
Мальчишки и девчонки,
А также их родители,
Влагалищные истории
Увидеть, не хотите ли?
Влагалищные истории
Экран покажет наш,
Истории в журнале "Вагинаш"
Пара -пара -пам-пам
Пара -пара -пам-пам
Пара -пара -пам-пам
В журнале «Вагинаш»
Пара -пара -пам-пам. Все!
– А язык я тебе все-таки когда-нибудь подрежу, – и ведь впервые за рабочий день говорит это не зло, а даже по-доброму, что ли. – Подвинься. Я буду принимать.
И вот ведь гад. У самого были перчатки. И только сейчас он принимается поливать их водкой.
Пожалуй, такого я не испытывала никогда. Ребенок не мой. Женщина совершенно мне незнакомая, которая наверняка добавила мне несколько седых волос, но как только появляется весьма тяжелый комок, который я неуклюже оборачиваю пеленкой, мне почему-то хочется плакать от переизбытка эмоций.
Наверное, я бы продолжала нести всякую чушь от стресса, но все же удача повернулась к нам передом перед тем, как мы собирались расправиться с пуповиной. И нет, чтобы нас освободили на десять минут раньше. Хотя, что-то в этом есть.
– А ты хочешь детей? – не знаю, как из меня вырывается этот странный вопрос.
– Когда-нибудь, лет в сорок.
– Почему так поздно?
– Потому что хочу воплотить свои амбиции в жизнь. А ребенок предполагает женщину. И то, и другое – слабость и зависимость, – почему это так… грустно слышать? Ах да, потому что я в него влюбилась и сейчас он совершенно точно не врет.
– Забыла вас поздравить. С лишением вас влагалищной девственности, Сергей Александрович.
– Герхер, закрой рот.
– Гергердт.
– Один хер. И не вздумай напиваться на корпоративе. Я за тебя больше впрягаться не буду.
Будешь, будешь. И не только это будешь.
Глава 26
Глава 26
Настюха, Настюха, оторвать бы тебе ухо. Нет, два уха. И глаза выколоть. Боже, о чем я только думаю? И когда стала такой противной? Не настолько уж эта Настя мерзкая баба, чтобы выкалывать ей глаза. И тем не менее дать ей хорошенько под задницу, чтобы вылетела из этого ресторана прямиком к себе домой – очень хочется. А еще очень хочется не испытывать идиотскую и банальную ревность. Это никуда не годится, черт возьми!
Если бы здесь не было этой крысы, я бы сейчас не стояла и не напивалась вином. С Потаповым и алкоголичкой можно стать. Кто-нибудь скажите этой тетке, что нельзя так липнуть к мужику. Оботрись об него еще, гадина. А этот то ли от влагалищной истории заливает в себя алкоголь, то ли от того, что ему не нравятся обтирания безвкусной. Хотя, последнее маловероятно. Он ее вполне себе мило обнимал в сестринской.
– Как тебе это место? – тебя здесь только не хватало. Хотя, вот он прекрасный кандидат для флирта. Но Руслан бесит так, что уже не хочется сдерживаться. Выпиваю залпом оставшееся вино и тянуть за бутылкой.
– Шикарно. Не думала, что у нас врачи так хорошо зарабатывают, что могут иметь рестораны на природе.
– Это не врачи хорошо зарабатывают. Это правильный жизненный расклад – выйти замуж за владельца ресторана.
– Круто.
– Потанцуем?
– Я пью, – поднимаю вновь наполненный бокал вверх.
– Можно после вина.
– Но не нужно. Не обижайся, пожалуйста. Я скоро замуж выхожу. Так что…
– Замуж?
– Ага.
– И будущий муж позволил тебе тогда напиться и играть на желания в компании малознакомых людей?
– А может быть, будущий муж был в той компании? – мать моя женщина, что я несу?! Мозг, але? – Я шучу.
– Про замужество тоже наплела?
– Неа. С тебя не сводит глаз симпатичная и очень миленькая официантка. Обрати на нее внимание. Ну а если я напьюсь и начну к тебе приставать – не обращай внимания.
– Ясно.
– Что?
– Ты с Сережей?
– Что я с Сережей?
– В принципе мог бы и раньше догадаться. Но это ты зря. Там тебе ловить нечего, у него потребительское отношение к женщинам. Исключительно для физиологии.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
В очередной раз заливаю в себя вино. Сейчас скорее от слов Руслана. А ведь брат Потапова говорил то же самое. Угораздило же втрескаться в аномального.
Очередной бокал вина и снова на глаза попадается Анастасия, мать ее, Игоревна, по-прежнему трущаяся всем чем можно об Потапова. Как только встречаюсь с ним взглядом, я тут же отворачиваюсь и принимаюсь в очередной раз подливать себе вино. Почему я не пьянею?
– Болоночка моя ненаглядная, ну не надо так открыто выражать свою неприязнь к Насте, – чего-чего?! Не выдерживаю и поворачиваюсь к Потапову.
– Болоночка?
– Ну, не овчарка же. Хотя да, какая ты болонка. Они же милые и не огрызаются. Перепутал. Кто там маленький и вечно лает, не закрывая рот? Вспомнил. Чихуахуа.
– Это такие маленькие безволосые пучеглазые страшилки?
– Точно.
– Ну болонка, так болонка. Но не тебе говорить про лай. Ты та еще собака мужского пола. И вообще, похож на папильона.
– Это что за зверь неясного генеза?
– Очень даже ясного. Такая собачка, уши которой видны даже из космоса. У них уши больше, чем тело.
– Ты бы, радость моя, так на алкоголь не налегала, – кто бы говорил. – Я же предупреждал, что не буду за тебя больше впрягаться. Доиграешься ведь, что история повторится и проснешься в итоге оттраханной группой лиц.
– На этот счет можете не волноваться, Сергей Александрович. Я ж блюду девственность до брака. У меня барометр стоит на то, чтобы до свадьбы ни-ни. Вот, например, ты не смог меня пьяную трахнуть. А хотел, между прочим.
– Хотел. Сейчас, кстати, хочу еще больше, – мне это сейчас не послышалось?
– Вы бы тоже не налегали на алкоголь, Сергей Александрович.
– Мне надо гораздо больше выпить, чем тебе, чтобы опьянеть. Пока я трезв. Но планирую наебениться. Мне можно.
– Даже так.
– Только так.
– Это вы так с горя, после принятия родов?
– Нет. Но тоже от своеобразного горя, – ясно, что ничего не ясно.
– Вы бы не пялились так открыто в район моего декольте, Сергей Александрович. А то всякие Анастасии
