Ты и небо - Алина Егорова
«Сразу спать!» – предвкушал Дмитрий. После бессонной ночи он всегда мечтал упасть в кровать и всласть выспаться. Почувствовать себя человеком получится лишь ближе к новой ночи, а на следующий день опять лететь.
Дима, пожалуй, впервые за все время своей летной карьеры пожалел о том, что из-за работы он мало что успевает. С друзьями-пилотами собраться удается не чаще чем раз в полгода. Билеты на концерт покупать заранее нет смысла – на это время обязательно выпадет рейс, да и вообще ничего заранее не запланировать. Хотел покататься на велосипеде, – выдернули в Якутск. Пригласил на свидание девушку – перед возвращением домой поставили еще одни Минеральные Воды. Было очень неудобно перед Инной. Он полчаса подбирал слова, прежде чем позвонить и сказать, что не сможет прийти. Когда прозвучало ее бесстрастное «Слушаю», он все забыл. Вышло скомканно и невнятно. Похоже, она обиделась.
У пилота Огарева не в первый раз срывалось свидание из-за работы. К этому он относился спокойно: первым делом – самолеты. Девушки понимали и терпеливо ждали. Не все, конечно, но Дима особо не расстраивался – то были по большей части не влюбленности, а так – симпатии.
А эта зацепила. Взгляд, улыбка, наклон головы, разворот плеч, жесты, очаровательная порывистость движений – все красиво, гармонично, неповторимо. В Инне-Ингриде есть что-то такое неуловимое, что невозможно передать словами, только почувствовать. Это больше, чем красота, какое-то обещание счастья, откуда-то взявшаяся уверенность, что рядом с ней будет светло и радостно.
«Как же это произошло?» – думал Дмитрий. Там, в кокпите, когда она вошла и посмотрела на него распахнутыми от удивления глазами, в них полыхнула вспышка, и дальше перед ним словно включился экран, на котором Дима увидел историю.
* * *
Ночь растворилась в холодной утренней дымке, почти полный А-320 следовал из Петербурга в Читу. Большинство пассажиров спали, Инна сидела на своей станции в конце салона. Она любила длинные ночные рейсы за их размеренность и отсутствие суеты. Если повезет, можно закрыть глаза и погрузиться в свои мысли. На этот раз долго отдыхать не дали. Сигнал вызова. Восемнадцатый ряд, справа. Инна налила два стакана воды – а то зачем еще ее зовут?
– Чем могу вам помочь?
Дама, как принято говорить, элегантного возраста. Сколько Инна ни проходила по салону в этом рейсе, она не видела эту пассажирку спящей.
– Таблетку от головы, пожалуйста. Ужасная мигрень.
– Одну минутку! – Ясновская отправилась за аптечкой.
Оказав медицинскую помощь, Инна направилась к своему месту.
– Девушка! – тихо и как бы извиняясь, окликнул ее женский голос. Инна обернулась: двадцать четвертый «С», интеллигентного вида молодая женщина. Ей тоже не спится.
– Девушка, – тихо повторила она. – Моя дочь мечтает стать стюардессой. Не могли бы вы ей сказать, стоит ли стремиться в небо или нет?
Инна перевела взгляд на соседнее кресло, в котором с ногами устроилось худощавое существо в безразмерной толстовке. Растрепанные русые волосы, острый носик, смотрящие с восхищением лучистые глаза.
«Да это же я, только двенадцати лет!» – ахнула Инна. Ясновская подумала, не наваждение ли это? Иногда от накопившегося недосыпа она выпадала из реальности: закроет на минуту глаза и тут же видит сон о том, как обслуживает пассажиров; проснется и не понимает: это происходило наяву или приснилось?
– Можно автограф? – протянула ей яркий блокнотик и украшенный стразами карандаш тонкая, словно веточка, девичья рука.
От неожиданности Ясновская не сразу вспомнила свою подпись. Это было так трогательно, приятно и одновременно неловко. Инна почувствовала себя самозванкой – она ведь не знаменитость, чтобы давать автографы. Инна принялась чиркать в блокноте, сумбурно рассказывая о достоинствах своей профессии, а сама думала, когда есть выбор, стоит ли целенаправленно идти в бортпроводники?
Посмотреть мир, обрести множество знакомых, набраться впечатлений, в конце концов, покрасоваться в форме. По молодости можно и полетать в составе кабинного экипажа; покатать тяжелые тележки, пособирать по рядам мусор, побегать на вызовы. Должность-то далеко не министерская. Работа бортпроводника сводится к обслуживанию, хоть им и говорят, что они в первую очередь обеспечивают безопасность.
Кроме мнимой красивой жизни, хвастливо проиллюстрированной в соцсетях ее коллегами, есть еще другая сторона, о которой обычно умалчивается. Это ожидания. Когда подадут самолет, когда устранят неисправности, когда отвезут в гостиницу или не отвезут, оставят на борту. Ждать приходится много и часто в спартанских условиях. Заходишь в выстуженный за ночь самолет и, дрожа от холода, готовишься к рейсу. Держишь над печкой замерзшие пальцы, стучишь ногами, чтобы согреться, но какое там согреться?! Не превратиться бы в ледышку. Или же, наоборот, изнываешь от жары и духоты. Так часто бывает в южных странах, да и в отечественных аэропортах летом тоже случается. Пока борт не подключен к системе электроснабжения, кондиционер на нем не работает. Его могут не подключать долго, особенно при отсутствии пассажиров. Экипажи потерпят, они привыкшие.
Еще бортпроводники должны стоять под хвостом и контролировать погрузку багажа. Проливной дождь ли, трескучий мороз, зной – погоду не выбирают. Назначили ответственным за груз и багаж – стой и не жалуйся. В легком форменном плаще или в элегантном зимнем пальто, эффектно смотрящемся со стороны, но недостаточно теплом для морозов и стояния на ледяном ветру – кто как оделся в зависимости от сезона. Обычно на багаж назначают парней, но и девушек сия участь отнюдь не минует.
О роли девочки на побегушках и говорить нечего, и так понятно. Надо уметь прятать свое самолюбие куда подальше и выполнять должностные обязанности, невзирая ни на что. А вожделенная для многих работа в бизнес-классе! Словно холоп, бортпроводник обязан садиться перед пассажирами бизнеса на корточки: «Чего откушать изволите?» Как же непросто ей, Инне, далась адаптация в начале летной карьеры! Сколько раз ей хотелось все бросить и вернуться в офис! В тихий, спокойный офис, к безмолвным чертежам. Где никто не оскорбляет, не требует, не скандалит и не гоняет: подай-принеси. Где чувствуешь себя человеком, где голова загружена расчетами и вычислениями, которых так не хватает на должности бортпроводника. Инна ощутила, как без умственной нагрузки стала тупеть. Совершенствование английского не помогло, изучение языка не давало той пищи для мозга, что была у нее в бытность работы проектировщиком. Инна нашла выход: она стала брать халтуры – в частном порядке проектировала системы вентиляции. Те малые объемы, за которые она бралась, денег приносили с гулькин нос, зато и времени занимали
