Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Марина Дмитриева
Калитка была не закрыта, так же как и входная дверь дома. Внутри просто ледоход от дурного предчувствия, кажется, даже кожа встала дыбом. На ходу вытащил пистолет. Когда вбежал в гостиную этого эксклюзивного ненавистного жилища, ужасная картина резанула по глазам. Кристина бездвижно лежала около красивой витой лестницы на второй этаж. Корольков же замахнулся бейсбольной битой, целясь по темноволосой голове.
— Отойди от нее!! — вырвался медвежий крик из моего горла, и почти одновременно раздался выстрел.
Это я инстинктивно пальнул в опускающуюся руку с бейсбольной битой, но она все равно успела коснуться черных волос моей ненаглядной ведьмы.
— Сука, что ты делаешь!!! — закричал я.
Подстреленный Корольков, схватившись за руку, завопил от боли. Мало ему, мало! В несколько шагов приблизился к Виктору Николаевичу и с наскоку врезал под дых, потом по морде, и еще по ребрам. Выкрутил ему руки за спиной. Крики Королькова усилились, а правый рукав куртки уже окрасился кровью. Чем бы связать этого "представителя закона"? Пришлось вытаскивать ремень из штанов. А Кристинка все так же лежала на полу, бледная, в неестественной позе, совершенно не подающая признаков жизни. Откинутая в сторону тонкая красивая женская ручка своей неподвижностью вызывала панику… жуткую, пробирающую до костей. Подскочил к ней. Приподнял… Тело Кристины было обмякшим и каким-то отяжелевшим. О, черт, около ее головы растекалась целая лужа крови!
«— Володь…
— Да, Кристи.
— Прошу тебя — держи меня крепче…
— Ты опять куда-то собралась? И не надейся, Кристи, я больше никуда тебя не отпущу».
— Кристи, любимая, слышишь! Я больше никуда тебя не отпущу!!
Тряхнул ее легонько за плечи, темноволосая голова безжизненно качнулась. Начал лихорадочно искать пульс, на ее шее и тонких девичьих запястьях. Ну же, ведьмочка темноглазая, мое сердце так стучит, того и гляди проломит грудину. Отзовись на его неровный бешеный ритм! Только вот под пальцами не ощущалось ответного биения.
— Кристи, Кристи, пожалуйста! — еще раз тряхнул ее за плечи. — Не-е-е-т!!
Я ведь не смогу больше без моей ведьмы… все эти пять лет скорее существовал, чем жил, словно у меня забрали солнце. А теперь, когда узнал правду, когда снова всеми порами впитал вкус своего персонального наркотика, теперь я точно подохну в тоске и ломке! Перестал трясти Кристи, наоборот, стало вдруг боязно до нее дотрагиваться, лишь, не касаясь кожи, стал обводить пальцами черты ее идеального мертвенно-бледного лица. А в комнате раздался настоящий вой, вой страшного отчаяния, вой волка-одиночки, потерявшего любовь всей своей жизни. И самое страшное, вою ведь я. Этот крик вобрал в себя всю окружающую действительность, заглушил другие звуки: и причитание подстреленного Королькова, и шум ворвавшихся во главе с Лапугиным оперативников…
— Алло, скорая, срочно пришлите реанимационную бригаду! Поселок Бобравиха, улица Славянская, двадцать пять! Что?! Молодая женщина, двадцать девять лет, черепно-мозговая травма!
Лапугин молодец, проскользнула мысль. Только пока скорая приедет… Сжал черноволосую окровавленную голову пальцами, прикоснулся к холодным губам моей персональной ведьмы, вдохнул в нее воздух, потом еще и еще раз.
— Ну же, Кристи, живи!.. Живи… прошу тебя!
Распахнул темный женский пуховик, рванул ворот свитера и начал равномерно надавливать на девичью грудную клетку, пытаясь запустить родное бесценное сердце.
* * *Всегда думала, что, когда люди умирают, они видят свет. В моих же глазах темнота… непроглядная, а в голове голос… противный голос Роберта Евгеньевича.
"Иди, иди сюда, Крысеныш, сладенькая моя!»
А еще я ощущала холод. Неужели это кровь застывает в моих жилах?
Откуда-то далеко из другого мира слышался вой. И хоть звучал он словно через огромный слой мерзлой ваты, я все равно почувствовала бесконечное отчаяние, звучащее в нем. Кому-то одиноко, больно и страшно. Бедненький…
Володя?! Это же его голос… Вся рванулась на этот зов, только разве мне пробраться сквозь слой заледенелой темной пакли, окутывающей меня.
«Нет, Крысеныш, не уйдешь! Твой любовник будет жить долго-долго и несчастливо! Один… Каждый день своей жизни оплакивая тебя… Пытаясь искать твое повторение в бесчисленных женщинах, каждый раз понимая, что для него такой больше не существует! А мы сегодня повенчаемся с тобой, на муки вечные!»
Я венчаюсь с горем
В этой комнате зла,
Со счастьем я в ссоре,
Поэтому скажу: «Да!»
НЕТ, НЕТ, НЕТ!! Беги, Кристи! Но тело больше не принадлежало мне, не подчинялось сознанию, даже пальчиком не смогла пошевелить. Интересно, я уже бестелесный дух, или все еще живая? А быть может, потерялась между небом и землей, и скоро навсегда исчезну, поглощенная продирающим до костей холодным мраком.
Потом вдруг я почувствовала теплый воздух, одно дуновение, второе, третье. Только разве этот ласковый ветерок сможет растопить черный лед, окутывающий меня, отогреть застывающую в жилах кровь.
— Ну же, Кристи, живи!.. Живи… Прошу тебя! — продолжал где-то далеко рыдать мой любимый мужчина.
Я тоже… моя душа тоже беззвучно плакала маленькими черными, никому не видимыми льдинками.
— Кристи, девочка моя, дыши, живи!! Маленькая, я не отпускаю тебя, слышишь, только вместе, не разжимая объятий!
Теперь я ощутила тепло, Володя обхватил, сжал своими горячими руками мое остывающее, небьющееся сердце.
— Кристи, пожалуйста, дыши! Обещаю тебе, я все сделаю, чтобы ты была счастлива! Хочешь, поеду с тобой в Китай смотреть это дурацкое здание в виде черного рояля с прислоненной к нему бандуриной, похожей на стеклянную скрипку?! А потом совершим турне по Австрии с Германией, отыщем сказочные постройки того архитектора с непроизносимой фамилией! В Америку с Австралией тоже съездим, что нам стоит мотнуться за тридевять земель. И еще, Кристи, ты не можешь уйти, ведь ты обещала помочь мне с домом. Помнишь?! Девочка моя, построй дом для нашей семьи! Если хочешь, пуcть это будет нечто необычное, похожее хрен знает на что! Мне все равно, любимая, где жить! Хоть в избушке на курьих ножках, хоть в пирамиде,
