Белая лошадь, черные ночи - Иви Марсо
Однако это не мешает ему пытаться. Он поднимается по лестнице, двигаясь странными короткими рывками, а затем замедляясь.
Подбежав к нему сзади, я хватаю его за руку и швыряю в ближайшую кирпичную стену. Он вздрагивает и зажимает рукой кровоточащую рану. Арбалетная стрела Фолька торчит из сухожилия, выплескивая кровь с каждым ударом сердца. Выхватив свой охотничий нож, я прижимаю его к залитой кровью шее.
Долго он не протянет. Он истечет кровью через несколько минут, поэтому мне нужны быстрые ответы.
― На кого ты работаешь? ― требую я.
Грудь вздымается от напряжения, он обнажает зубы. Затем его губы сжимаются, и, к моему удивлению, он издает резкий свист.
Сверху раздается звук крыльев. Я вскидываю голову: над переулком низко проносится огромная птица, размах у нее больше, чем у орла. Ее перья мерцают, как звезды в лунном свете, переливаясь радужными цветами, которые не присущи ни одной чертовой птице, которую я когда-либо видел.
Она раскрывает клюв, и в мою сторону летит поток ядовитой голубой пыли.
― Черт! ― Я отпускаю шпиона и падаю на землю, чтобы увернуться от нее. Она состоит из полуночно-голубых частиц, похожих на пепел, и от нее воняет серой и гнилью. Пепельная частичка попадает мне на щеку, и кожа опухает и сочится. В нескольких шагах от меня шпион падает на землю, из его раны на шее брызжет кровь. Он снова пытается свистнуть, но его губы слишком липкие от крови.
Его тело сотрясает последняя дрожь, прежде чем он затихает.
Тяжело дыша, я смотрю в небо, но птицы больше не видно. Что, во имя Бессмертных, только что произошло? В Блэкуотер ― да что там, во всем Астаньоне, ― нет ни одной птицы с такими переливчатыми перьями. Которая может извергать чертову болезнь. Я знаю только одно существо, способное на такую магию, и оно не летает в этих небесах уже тысячу лет.
У меня голова идет кругом, когда я подползаю к телу шпиона. Он мертв. Быстро двигаясь, я обшариваю его карманы. Несколько монет, ключ, кусок сыра, завернутый в вощеную бумагу, ― ничего особенного, пока мои пальцы не нащупывают клочок бумаги во внутреннем кармане пиджака. Я быстро разворачиваю его.
Написано не на общем языке. Это язык, на котором я не говорю, но узнаю алфавит.
Это гребаный волканский.
Ругаясь, я разворачиваю бумагу и замираю. В углу нацарапана короткая строчка на общем языке: Поцелованные богом девушки, возраст 18–25 лет, белые, со светлыми волосами.
В моем сознании поселяется ужас.
Что, если этот шпион следил вовсе не за Фольком?
Я откидываю капюшон шпиона, чтобы получше рассмотреть его лицо. Он загорелый, со светлыми волосами на тон светлее его кожи. Это не редкость в Астаньоне, особенно на севере. Но почти все население Волкании имеет его цвет кожи. А если учесть, что это грифон ― мифическая птица, которая должна спать, но могла проснуться в королевстве, которое вот уже пятьсот лет находится в блокаде, ― у меня леденеют вены.
― Сабина, ― бормочу я, когда ужас охватывает меня, как рука вокруг горла, и вскакиваю на ноги, чтобы бежать к конюшне.
* * *Мое зрение расплывается, когда я пробираюсь сквозь толпу, крича, чтобы люди убирались с моего пути, хотя я не уверен, от чего у меня проблемы со зрением ― от слез или от дыма. Слава богам, другие органы чувств подсказывают мне, куда идти. Запах соломы и навоза приводит меня через несколько кварталов к конюшне, где я врываюсь в открытую дверь и хрипло зову ее по имени.
― Сабина? Сабина?
Единственный ответ ― эхо моего собственного голоса. Страх клокочет в моей груди. Каждая секунда причиняет мне боль, пока я бегу по проходу, обыскивая каждое стойло. Лошадь, корыто с водой, сено. Во всех них одно и то же. Больше ничего.
Сабины здесь нет.
Сердцебиение блокирует мои разум и чувства настолько, что я едва могу думать. Мист в последнем стойле, сердито пинает дверь, как будто что-то случилось. Да, так и есть. Где, блядь, Сабина?
― Да, да! ― кричу я Мист. ― Я знаю!
Темный предмет, задвинутый в угол, привлекает мое внимание. Это мой мешок.
Черт, черт, черт.
Я хватаю его, вдыхая запах Сабины. Дым. Фиалки. На ней есть даже намек на мой собственный запах, что заставляет меня застонать от тоски и разочарования. Она была здесь. Она была здесь, черт возьми.
Я хватаюсь за одну из перекладин стойла, чтобы подавить панику, подкатывающую к горлу. Соберись, Вульф. Ты охотник. Так охоться, мать твою.
На каменном полу конюшни несколько следов. Сабина была босая и с перевязанной ступней. Я вижу каплю ее крови возле стойла Мист. Лучше бы это, черт возьми, была рана на ноге, а не что-то другое.
Другие отпечатки принадлежат мужским ботинкам. Это всего лишь один человек, причем крупный, судя по размеру отпечатка, но легче меня.
Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, проверяя, нет ли других запахов, кроме запаха Сабины. Вот. Сначала я не уловил его из-за дыма и потому, что в конюшне, естественно, пахнет скотом.
Но этот запах ― не лошади.
Гребаные козы!
Мои глаза распахиваются. Это ее любовник. Адан. Она сказала, что животные называют его Мальчиком Солнечного Света или что-то в этом роде, что означает, что он, скорее всего, блондин. Как и волканский шпион, устроивший пожар.
Боги, помогите мне.
Я прижимаюсь к двери стойла, чувствуя, как кровь отливает от моего лица. Точки начинают соединяться с головокружительной скоростью, складываясь в картину, которую я не готов увидеть. Она выглядит следующим образом: любовник Сабины планировал это уже несколько месяцев. И не один, а с командой волканских
