Долго тебя ждала - Мария Летова
Сев в машину, дожидаюсь, пока тестостерон перестанет разрывать вены.
Пока прогревается двигатель “Нивы”, ищу ту точку внутри себя, с которой начинается равновесие. Когда отъезжаю, почти ее нащупал.
Дорога за город расслабляет глаза. Она заснеженная и спокойная. Ровная, как и мое сердцебиение. Получаса пути мне хватает, чтобы свести свою ярость к минимуму.
Аглая Баум чувствует меня слишком хорошо, чтобы я мог притащить к ней свою ярость незаметно.
Я въезжаю в ворота дачи Капусты примерно в два часа дня.
Забор уже подпирает семиместный внедорожник Страйка, для меня же выделено место в гараже.
Загнав туда “Ниву”, выбираюсь из машины и иду в дом по расчищенной дорожке. Стуча по порогу ботинками, стряхиваю с них снег.
Детский визг — первое, что слышу, попадая в дом.
Где-то наверху топот детских ног, и это дает кое-какое представление о том, что значит иметь в доме нескольких детей…
Кажется, меня это не пугает. Более того, я дико этого хочу…
В шкафу для моей куртки места нет, поэтому бросаю ее на подоконник вместе с шапкой.
Из гостиной доносятся голоса. Заглядываю туда в первую очередь.
Таня Капустина в компании беременной блондинки Оли накрывает на стол.
Я не интересовался меню, но, судя по всему, ожидается рождественская индейка. Характерный запах напоминает о том, что я голоден и о том, что мне следует держать себя в руках, чтобы через месяц, когда вернусь в сезон НХЛ, лишняя масса тела не мешала быть маневренным и быстрым — те качества, за которые в пятнадцать за мной закрепили амплуа “нападающий”.
— Привет… — обращаюсь к девушкам.
— Привет! — улыбается Оля.
— Салют… — отзывается Таня.
Я не запрашивал официальных данных, но все указывает на то, что мой друг в отношениях с этой кудрявой брюнеткой. Если так, я буду только рад, у нее в голове бодрые мозги, в отличии от его прошлой подруги и всех, кто был до нее.
Вернувшись в холл, прохожу мимо лестницы на кухню.
Аглая сосредоточенно нарезает салат, стоя у разделочной столешницы. Ее задумчивость такая глубокая, что на мое появление она не реагирует.
Я отвез их с Марусей сюда еще утром, сам отправился на занятие с терапевтом.
Я не видел ее часов пять, и сейчас мои губы разъезжаются в легкой улыбке, потому что на Аглае Баум джерси “Виннипег Джетс” с моим номером и фамилией.
Судя по тому, что свитер очень сильно ей велик, думаю, она арендовала его у Данилы.
Ее волосы собраны вверху в мягкий пучок, открывая хрупкую тонкую шею. Под джерси короткая клетчатая юбка, на ногах плотные колготки. Даже не прикасаясь, я завожусь.
Она та девушка, которую мне хочется оберегать, баловать и трахать, и в этих вопросах у нее никогда не было конкурентки.
— Помощь нужна? — переступаю порог.
Вскинув голову, Глаша смотрит на меня так, будто я ее разбудил.
В ее карих глазах столько “твердой” хрупкости, что мои кишки скручивает в узел, когда думаю о том, сколько всего с ней произошло за эти годы.
Теперь я здесь. Я пришел…
— Ты долго… — откладывает она нож. — Где ты был?
Отличный, блядь, вопрос.
Он и меня терзает. И это больно.
Подойдя, прижимаюсь к ней сзади. Целую висок и утыкаюсь лицом в ямку между плечом и шеей, сжимая вокруг Аглаи руки.
— Пробки… — вру, просовывая ладонь под джерси. — Я хочу тебя в этом… — накрываю ладонью ее ребра.
— Это фетишизм… — хихикает.
— Насрать…
— Тебе нравится?
Наполняю ладонью ее грудью в мягком лифчике и обвожу пальцем затвердевший сосок через тонкое кружево.
— Зотов… — выдыхает.
— Я в восторге.
— Марк…
В моих штанах щедрая реакция на трепет ее податливого нежного тела.
Это была хреновая идея, но эти дни отчаянно напоминают какой-то отвязный медовый месяц, ведь я без шуток готов трахаться по четыре раза в день.
— Где ваши манеры? — Капуста вваливается на кухню через боковую “черную” дверь. — В доме дети. Повзрослейте, научитесь ответственности…
— Заткнись, — смеюсь, швыряя в него кухонное полотенце.
В его руках вязанка дров для камина, идущий следом Страйк тащит на плече одетого в комбинезон ребенка.
Примерно полчаса вожусь со стульями, которые Данила просит притащить из гаража. Маруся слегка путается под ногами, но это препятствие я оцениваю как позитивное. Когда усаживаюсь на ступеньку лестницы, она сообщает, демонстрируя хитрые ямочки на обеих щеках:
— Я тебе нарисовала подарок.
Держа за спиной руки, прячет свой подарок там.
— Правда? — щекочу ее под коленкой.
Изворачивается и хихикает, повисая на моем бедре.
— Вот! — резво выдергивает из-за спины альбомный лист, на котором изображено что-то, сильно напоминающее висящий в воздухе самолет.
— Ух ты… — бормочу. — Красиво…
— Это когда я полечу в Канаду, — поясняет, тыча пальцем в один из “иллюминаторов”. — Я полечу на этом самолете! Я еще никогда не летала на самолете. Ты тоже с нами полетишь?
— Я постараюсь… — отвечаю ей.
— Это страшно? Мама тоже не летала…
— Ты даже не поймешь, что была в воздухе, — заверяю, складывая листок и кладя его в задний карман джинсов.
На самом деле лететь им придется без меня.
Я вернусь домой через три недели, а они… они прилетят ко мне в гости весной. Надеюсь, их документы к тому времени будут готовы, я постараюсь сделать для этого все возможное.
До окончания сезона я не смогу покинуть Канаду, но летние “каникулы” мы проведем вместе, и, скорее всего, они пройдут где-то на берегу океана.
Ближайшие два года моей жизни обещают быть непростыми.
Аглае нужно получить диплом. Это условие, которое она выставила лично мне, и я не в том положении, чтобы его отклонить. Если для нее это важно, я… блядь, я подожду. Кажется, ожидание — это процесс, с которым мне предстоит познакомиться мучительно близко и убийственно плотно. Познать его во всей красе.
Если это моя карма, я, твою мать, готов, но это не значит, что мне легко.
Глядя на то, как Аглая выставляет на стол “свой” салат, в очередной раз пытаюсь свыкнуться с мыслью, что через три недели мы расстанемся на два гребаных месяца, и во всем этом меня пугают не отношения на расстоянии, а то, что где-то поблизости от нее дышит мудак Власов, а меня нет рядом, но я не сомневаюсь, что он внял моим предупреждениям, ведь этот человек слишком дорожит своим комфортом.
— Народ, внимание! — стучит Таня ножом по бокалу. — У нас тут орешки с предсказаниями…
— О, только не это… — стонет Страйк. — Я еще предыдущие не пережил…
