Радужная пони для Сома - Мария Зайцева
— В смысле, чего я хотел? Может, поговорить?
— С тобой? — Немой хмыкает, оглядывает меня выразительно, — ты себя видел вообще? И количество приводов в полицию свое помнишь? И кто ты такой, не забыл?
— А че не так? — не сдаюсь я, в принципе, просекая, о чем он, но не принимая.
— Ну… Знаешь, если бы у меня была дочка, и к ней бы в кровать залез такой вот… парнишка, — хмыкает Немой, — то я бы не девочку свою стал увозить, а тебя придавил бы где-нибудь… Надежно.
— А этот че? Зассал?
— Ну, ты вроде как его дочь собой закрыл, на перо влетел за нее… Неправильно тебя давить. А вот ее убрать подальше, чтоб перебесилась… Нормальный расклад…
— Напомни мне не знакомить своего сына с твоей дочерью, блять, — кривлюсь я, отворачиваясь.
— Я на тебя посмотрю, если будет такая ситуация… И у тебя будет дочь…
Я на пару секунд всего представляю эту картину… И ежусь. Н-да… Я бы сам такого, как я, на пушечный выстрел бы… Это же, блять, уму непостижимо, чего я творил. И чего думал в этот момент. Я с Радужкой сексом занялся, по сути, только один раз полноценно, но сколько и в каких позах ее в башке своей поимел… А уж в снах всяких диких… Бляха… Есть что-то в словах Немого… Но это все равно не отменяет дикости, которую сотворили с моей девочкой! Потому что я уже не такой! Я уже давно не такой! Вот как ее увидел, так и перестал быть таким! Практически, с того момента…
Тут в голове возникают мутные воспоминания о том, что творил, когда пытался забыть ее, переключиться…
Ну чего… Начинаю слегка папашу этого бешеного понимать…
Но только слегка! И вообще…
— Мог бы и поговорить…
— Как? Ты в отключке пузыри пускал. Она к тебе рвалась, бесилась, в итоге ее накачали каким-то успокоительным и увезли.
— Суки…
— Не без этого…
— И че теперь? Они же ее опять увезут!
— Ну не факт… — пожимает плечами Немой, — отец, там, чуток подшустрил… Силой не увезут, за этим следят… И Алька своих напрягла.
— Прокурора??? — волосы дыбом становятся на затылке от дикой пали ситуации. Пиздец масштаб… И, самое главное, все за нас, щенят, опять взрослые решают!
Стыдно, блять…
— Не, братишек, — лениво крутит шеей Немой, — но отец, скорее всего, тоже в теме. Без него в городе даже мышь не сдохнет. Просто не вмешивается, наблюдает… Братишки просто по низам ориентировки пустили, если в аэропорт опять повезут ее, то им просигналят. Ну, или куда в другое место повезут…
— У нее же папаша тоже связи имеет… — вспоминаю я с трудом, но Немой усмехается.
— Имеет. В верхах. Это хорошо… Но в некоторых ситуациях… Не срабатывает.
Я киваю, решив, что ему виднее.
Ладно, вопрос с внезапным отъездом моей девочки в европейские ебеня решен, теперь надо приступать к решению других, не менее важных.
— Как ее оттуда выцепить?
— Нахера? — пыхтит Немой, — пусть сидит… Папаше нервы треплет. Алька с ней общается, говорит, что она нехило так их там всех дергает, жопы горят, говорит…
Я усмехаюсь. Моя девочка. Она умеет наказывать мужиков. Особенно тех, которые к ней неравнодушны. Судя по всему, папаше и длинному утырку приходится сейчас несладко. И вот вообще мне их не жалко.
— А ты лежи, приходи в себя, — продолжает Немой. — А потом вставать сможешь без того, чтоб на задницу валиться от слабости, пойдешь и будешь разговаривать с ее отцом. Предметно. По существу воспроса.
— То есть… Как? — не догоняю я, а Немой снисходительно улыбается углом рта:
— Предложение делать. А ты как планировал ее оттуда добывать на легальной основе?
Я неожиданно ощущаю еще большую слабость, чем до этого, в глазах темнеет, голова кружится.
Без сил валюсь обратно на подушку.
А в голове неожиданно появляется мысль, что Радужка будет охерительно секси в белом пышном платье…
Глава 44
— Я тебе благодарен за спасение дочери, — отец Радужки смотрит прямо, и сразу становится понятно, каким станет длинный придурок, ее брат, ближе к сорокету, если доживет, конечно, что при его наглости беспредельной отдельной удачей будет.
Вот таким же серьезным до усрачки мужиком с давящим взглядом, под которым инстинктивно хочется по-щенячьи вжать голову в плечи и хвостом повилять, изо всех сил показывая свои добрые намерения, свою безобидность.
Но у меня к таким суровым челам иммунитет. Верней, не иммунитет, а врожденное качество, позволяющее нормально, даже на равных, общаться: “похуизм” называется.
Я спокойно отвечаю взглядом на взгляд, даже чуток скалюсь, показывая, что нихера не воспринимаю его серьезность как угрозу. Что плевать мне на него. Верней, не то чтоб плевать… Но танцевать с ним я не планирую.
Потому независимо киваю в ответ на типа благодарность, произнесенную так, словно это мне сейчас необходимо упасть перед ним на колени и возблагодарить, что пришел сказать “спасибо”.
— И за то, что ты вовремя… появился, — дополняет благодарственную речь отец Радужки, как его, кстати? Блять, а это проеб. Такие вещи надо знать. Фамилия точно Солнечный, а вот имя… Что-то вертится в башке, вертится…
— Но на этом все, — переходит к основной части представления посетитель, так и не дождавшись приемлемой адекватной реакции на прелюдию. — Она уезжает, у нее оплачен уже год колледжа в Лондоне.
— А она в курсе, что уезжает? — невежливо перебиваю я, зверея внутри. Нет, не стоило верить Немому, вливавшему в уши сказку про то, что никто ее не увезет отсюда! Вон, уже планы, блять, имеются!
— Она в курсе, — чуть помолчав, отвечает отец Радужки… Игорь! Точно! Игорь Солнечный! И сын у него Игорь! Нехуевый у мужика эгоцентризм…
То, что вспоминается имя, уже плюс, и я даже радуюсь. Хотя, отчество так из головы и выбило, а называть будущего тестя по-свойски, Игорем, как-то чересчур даже для такого отмора, как я.
— И она согласна? — скалюсь я, уже не скрывая агрессии. Хуй тебе, а не Радужка моя!
— Она согласится, — кивает господин Солнечный, — это вопрос времени…
Ага, как же! Не будет у тебя этого времени! Я сегодня выхожу!
— От тебя я прошу только одного: быть последовательным и оставить ее в покое, — продолжает мой нежданный утренний посетитель, — вы друг другу не подходите.
— А кто это решил? — уже напрямую хамлю я и вижу по дрогнувшим ноздрям породистого носа, что господину Солнечному такой базар не нравится.
Что, редко тебе противоречат, а, господин Солнечный?
Ничего,
