Обнажая запреты - Яна Лари
Я отвожу взгляд.
Как там говорят? К хорошему привыкают быстро? Ага, как же. За пару недель, что мы вместе мне всё ещё непривычно получать столько откровенного обожания в свой адрес. Взаимность Севера стала чем-то вроде письма из Хогвардса. Моя натура, приученная радоваться малому, никак не привыкнет к переменам.
— И что, по-твоему, в ту ночь было бы правильно?
Дан обнимает меня со спины.
— Ну-у-у… Для начала я должен был проводить тебя к реке, чтобы ты пустила на воду венок. Как и собиралась. Помог бы нарвать цветов. Любовался бы тем, как ты их ловко переплетаешь. Думал бы о том, что ни у кого другого нет такой улыбки, таких глаз, такого голоса…
Его пальцы начинают неспешно перебирать мои волосы, а я смотрю на берег и сверкающие огоньки вдруг размывает набежавшей слезой. Так странно. Я от волнения несла всякую чепуху, но он запомнил. Всё запомнил.
— А потом?
— Потом бы проводил тебя до съемного домика. Перед дверью целовал бы на прощание нежно, долго. И держал свои чёртовы руки при себе.
— Эй, я ни о чём не жалею, слышишь?
Голос меня подводит. Но это правда.
— А ещё попросил бы дождаться меня из армии, — продолжает Дан щемящим шёпотом, — звонить мне. Часто. Каждый божий день. Не стал бы прятать наших чувств ни от Стаса, ни от себя. Вот, как всё должно было сложиться, не будь я таким тормозом. Анют, давай начнём всё правильно. Так, как должны были.
Он перекидывает через моё плечо две длинные косы, посередине скреплённые между собой кольцом.
— Будь моей невестой, Малая.
А я… Я даже не могу ответить! Так душит то ли счастье, толи потоки слёз.
Устраиваю голову на крепком плече, растерянно поглаживая белый металл кольца.
Тепло объятий, лёгкость моего вдоха, волнение его выдоха — я впитываю всё, включая мерцающий берег, туман вдалеке и царящую вокруг нас безмятежность.
— Ань… Я что, поспешил?
— Да погоди ты, — шепчу с улыбкой. — Дай запомнить детали. Дети, знаешь ли, любят описания в красках.
Эпилог
Дан
— Ну что, партизаны, колитесь, о чём молчим? — Стас небрежным щелчком сбивает столбик пепла в приспущенное окно.
Поймав мой взгляд в зеркале, Лис подаётся вперёд с заднего сидения, чтобы отвлечь внимание друга на себя.
— Окстись, Король. Что за наезды? Ты ж только с поезда, неужели не соскучился?
Стас усмехается себе под нос, стряхивая невидимую пылинку с рукава армейской куртки.
— Я вас, оболтусов, с детства знаю. Чего нервные такие? Выкладывайте.
— Просто у меня для тебя сюрприз. Сомневаемся, что понравится, — говорю безопасную часть правды. С него не станется устроить ДТП.
На самом деле Королёв пацан спокойный, но если переклинит — гасите свет. Поэтому в целях безопасности на семейном совете было решено сначала задобрить его самогоном, и только затем, на стадии глубокого просветления, где-то между состояниями: «Эксперт в любой жизненной ситуации» и сакральным: «Ты меня уважаешь?» — выложить новость про нас с Аней.
Ну и молится, чтобы Стас меня услышал. Всё-таки неохота откладывать свадьбу из-за наших с ним тёрок.
— Одно слово «сюрприз» меня уже напрягает.
— Да мы в курсе, братан. Потому и очкуем, — вздыхает Лис, бросая на меня сочувствующий взгляд.
— Тогда, может, не надо? — тянет он с обманчивым добродушием.
Надо, дружище. Мы с Анькой эту свадьбу год ждём.
Но вслух интересуюсь максимально нейтральным голосом, как оно на службе жилось.
— Курорт, — отмахивается Стас, в принципе не привыкший жаловаться. — На гражданке, смотрю, куда чудесатее. Стоило на год вас оставить, а Лис уже специалист в детском питании. Боюсь даже спрашивать, чем ты, Север, удивишь…
— Влюбился, — пожимаю плечами, трогаясь за габаритами.
Эта пробка когда-нибудь рассосётся или нет?
— Ну ни хера ж…
Стас прищуривает глаза так, что те превращаются в два лазера — лазера недоверия, чёрт подери! Воспитанный чопорной бабушкой, трезвым он так много матерится только в исключительных случаях. В последний раз — когда застал меня в спальне Ани…
Поспешность этого признания осознаю слишком поздно, когда друг подпирает кулаком подбородок, приготовившись слушать.
— Север, ты ли это? А как же твоя обожаемая присказка: «Любовь придумали, чтобы не платить проституткам»?
— Идиотизм, — делаю крайне сосредоточенное на процессе вождения лицо, не отказывая себе в удовольствии мысленно огреть себя прошлого по яйцам. И нынешнего по дурной башке, без которой Анька обещала меня оставить, если мы с её братом явимся на свадьбу разукрашенные.
Лис отвлекается на звонок Полины.
Кто б и мне, блин, позвонил.
— Ну-ка, выкладывай подробности. В чём подвох? — не унимается Стас, энергично потирая руки.
А потом пальцами ка-а-ак хрустнет…
В общем, на разминку больше похоже. Ту что перед мордобоем.
— Зачем тебе?
— Понять хочу, что с вами, парни, стало. В чём подвох? Может, я чего-то не догоняю…
— Подвоха нет, — отзываюсь, напряжённо глядя на дорогу. — Просто старая система ценностей себя изжила.
— Ну-ка с этого места поподробнее.
Стас смотрит прямо и заинтересовано, теперь уже безо всякого намёка на иронию.
— Сначала это был горячий секс, одноразовый и абсолютно спонтанный — осекаюсь, понимая, что вот это я сейчас ляпнул зря.
Яму себе рою аж комья летят.
— И чем он тогда тебя так зацепил? — выжидающе щурится друг.
— Меня заклинило. Она просто затмила собой остальных. Временами наивная до абсурда, но всегда ранимая и честная. Раз сорвались, второй. Потом на горизонте появился левый тип и я понял, что хочу это сокровище себе… — матерюсь, оглушённый его хохотом.
— Так и скажи — взыграла жадность, — хлопает он меня по плечу. — Ну а при чём тут любовь?
Я ненатурально смеюсь, до рези в глазах таращась на светофор.
До дома Королёвых остаётся всего один квартал.
— Хочешь спросить — не думал ли я о том же? Да, думал. Но потом всё завертелось и понял, что всё. Без неё никак. Этого не объяснить, дружище. Придёт — сразу сообразишь.
Я плавно прожимаю педаль газа, трогаясь на зелёный. Рывок вперёд, наконец, выводит нас на нужный поворот. Осталось пережить застолье.
Лис под предлогом, что нужно купать дочь, понятливо уезжает домой. На прощание просит звонить, если что. И вот это совсем не внушает мне оптимизма. Мы должны разобраться сами, в тесном кругу семьи, так сказать. Но если Стас начнёт вызверяться на нашу Малую, я в стороне не
