Люби меня - Елена Тодорова
– Что ты наделал? Дурак…
Выскакивая из машины, бегу к тому месту, куда примерно улетел мой подарок. Падаю на колени и начинаю прочесывать пляж пальцами. Сантиметр за сантиметром.
Когда слышу, как Георгиев выходит из машины, в груди так сильно сжимается, что я не могу сдержать слезы. Он ничего не говорит, пока шагает ко мне. Впрочем, и приседая рядом на песок, тоже молчит. Только тяжело дышит, будто слов внутри него очень-очень много, но он не способен выдавить ничего.
– Помоги мне его найти, Саша… Помоги же…
– Не надо, – хватая за руки, пытается заставить подняться. – Пойдем, Сонь… Я куплю тебе новый.
– Ты совсем дурак?! – визжу, захлебываясь слезами. – Совсем ничего не понимаешь?!
– Да, блядь, ты права… – сипит он с судорожным вздохом и опускается рядом со мной на колени. – Я тебя ни хрена не понимаю, Соня.
– Не понимаешь? – захожусь в отчаянии. – Зачем тогда вообще приехал? Зачем?! Вот что ты наделал? Что?!
– Не надо было приезжать? – спрашивает так тихо, что я с трудом различаю слова.
А когда различаю, в груди все с такой болью сжимается, что с губ стон сходит.
– Дурак ты… – бросаюсь к нему, чтобы стукнуть хорошенько.
Но сталкиваюсь с такой уязвимостью на его мужественном и обычно хладнокровном лице, что весь запал мгновенно гаснет. И я просто… Скольжу ладонями по его плечам и обнимаю за шею.
– Скажи, – просит Саша шепотом, когда встречаемся взглядами. – Я к тебе так рвался… – задыхается, не способный выразить свои чувства. Но их и так по интонациям слышно, и по глазам видно. Они заставляют мою душу петь. – Не стоило?
– Стоило, – так же тихо признаюсь я. Потому что любовь к нему сейчас сильнее всего остального хаоса, что творится в душе. – Конечно же, стоило! Я по тебе скучала, Саш... Очень.
И в следующее мгновение он сгребает меня и прижимает к себе. Обнимает с такой отчаянной силой, что больше мне в его чувствах сомневаться не приходится.
26
Будет моей. Точно.
© Александр Георгиев
Едва дверь подъезда открывается, мой организм преждевременно стопорит дыхательную функцию. Соня выходит не одна, а в компании той преподши, которую я вчера чуть до инфаркта не довел. Ныряю ладонями в карманы шорт и напряженно тяну кислород. Хмурюсь, пока не замечаю, что они прощаются. Милфа сворачивает на аллею, а Богданова с улыбкой идет через паркинг ко мне.
Солнышко… Впервые осознанно с этим ее прозвищем соглашаюсь.
Она меня не только ослепляет. Она, блядь, обжигает и заряжает. Сердце в неизведанные, мать вашу, дали летит. Должен тормознуть его, но я слишком поглощен Соней, чтобы иметь реальную возможность от нее отвернуться. Вместо этого сам давлю на газ – шагаю ей навстречу, пока не сталкиваемся.
Я еще не знаю, могу ли прикасаться к ней, когда захочу. Нависая, жду какого-то знака. Сердце в груди уже превратилось в раскаленный уголек. Сжатый и сожженный до критических размеров.
– Привет, – выдыхает Солнышко.
Я слегка киваю, и она уходит в сторону. Сжимаю челюсти, иду за ней, чтобы открыть пассажирскую дверь. Это становится привычкой. Не пытаюсь бороться. Сейчас мне просто похер, как это выглядит.
Я везу Богданову к себе домой. Сказал ей, что вся территория будет в нашем распоряжении. Но сам, конечно, не могу не надеяться, что это она будет в моем полном распоряжении. Прислугу распустил, чтобы никто не помешал.
Ненавязчивая музыка, цветы, вино, шашлык, овощи, фрукты – все у бассейна аккурат к нашему приезду. Подготовился тщательно.
Перехватываю Сонин смущенный взгляд, и мышцы внизу живота ноющими спазмами выкручивает. Однозначно об одном и том же думаем. Но я улавливаю ее колебания и, блядь, пытаюсь прикрыть свою озабоченность каким-то фантастическим благородством.
– Ты же еще не ужинала? Я подумал, голодная после работы будешь.
– Эм-м… Да, ты немного раньше приехал. Я только в душ успела, – сказав это, краснеет.
Смотрю на нее и вдруг ощущаю дичайшую синхронизацию – рожу топит жаром. Сука, да не только рожу, конечно. Все тело заливает. Успеваю только удивиться, откуда эта энергия так стремительно в мой организм приходит. В то, что сам ее вырабатываю, никак не верится.
– Тогда давай садиться за стол, – выдаю глухим голосом.
Приглашая, отодвигаю для Сони стул. Едва она на него опускается, желание прикоснуться к ней становится непереносимым. И я… Поддавшись порыву, скольжу пальцами по ее обнаженному плечу. Убираю волосы, чтобы наклониться к шее и задохнуться запахом своей одержимости. А когда вижу, как ее кожу стягивает мурашками, не сдержавшись, накрываю их губами и пробую языком. Согреваю, но работает обратным путем – Соня начинает дрожать отчетливей.
И я срываюсь.
Обхватываю ее поперек тела руками и, выдавая весь свой голод, лихорадочно зацеловываю – плечо, шею, ушко и щеку.
– Саша…
Этот шепот ни хрена не останавливает. Только распаляет сильнее.
– Я... Блядь… Соня… Я, блядь, от тебя без ума…
Вчера мы друг другу уступили. Она не поехала в клуб. Я дал ей время до сегодня подумать насчет того, что она хочет в отношениях. Но целоваться она не далась.
Конечно, меня кроет. Я ночь не спал. В каком-то безумии сутки горел.
– Саша, подожди… Подожди… – изворачиваясь на стуле, обхватывает ладонями мое лицо и вынуждает посмотреть в глаза. – Не спеши, пожалуйста…
Не спешить? Да я дышу так, словно намереваюсь ее этим хрипом оглушить.
– Давай поужинаем и поговорим.
Честно, в эту секунду я восхищаюсь тем, с каким достоинством она, несмотря на очевидные испуг и волнение, с таким маньяком, как я, держится. Если не брать в расчет сбившееся дыхание, звучит почти спокойно.
Но вместе с тем… Меня задевает, что она снова отталкивает.
Выпрямляясь, на инстинктах самую жесткую маску хладнокровия цепляю. Сам понимаю, что это путь в никуда. Мы уже проходили. Надо попуститься. Но, блядь, не могу я. Разве она не видит, как сохну по ней? Почему, мать вашу, не ценит этого?
Завалившись в кресло напротив, молча разливаю вино и принимаюсь за еду. Веду себя максимально отстраненно. Ну, не дебил ли? Что сейчас выигрываю? Да нихуя!
Соня, поймав мою волну, естественно, огорчается.
– Ты не можешь обижаться каждый раз, когда что-то идет не так, как тебе того хочется, –
