Аккорды сердца (СИ) - Нова Алёна

Накрывает меня собой, как мощная приливная волна, впиваясь в рот, а я ещё от этих слов не отошла. Это невероятное, ни с чем несравнимое чувство единения заполняет меня до краёв, и мне кажется, я вот-вот лопну, разорвавшись на части, просто потому, что всего слишком много, но Эль отлавливает всё моё замешательство, будто у него есть внутренний радар.

Отрывается от меня, спускается ниже, цепляя губами соски, снова заставляет разгораться пожар. Подхватывает под бёдра, скользя своей твёрдостью по клитору, надавливая так, как нужно, и, высекая искры взглядом, хрипло спрашивает:

─ Полетели, птичка?

Мне остаётся только кивнуть, потому слова закончились. Пришло время говорить телами, и больше нет ничего, чтобы могло этому помешать — ни страхов, ни сомнений, ни иных причин, способных прервать нас.

─ Тогда держись.

Ещё пара дразнящих движений, резкий толчок, и моё сердце тормозит, чтобы принять боль, как замедляется и Эль, отслеживая любые изменения, а потом снова начать неистово колотиться вместе с его первыми осторожными движениями во мне. И я знаю, что ему хочется быстрее, сильнее, яростнее, но мой сталкер на удивление не эгоистичен со мной.

─ Всё хорошо, можешь не медлить, ─ подбадриваю его, когда он с отчаянным стоном ловит мои губы своими.

Между нами не звучит музыка, которую я всегда слышала с другими — есть только наши голоса, и им не нужно никакое сопровождение. Лишь всё нарастающее давлений и жар, с каждой новой ударной нотой превращающийся в безумную мелодию, которую здесь и сейчас создаём мы оба.

Наверное, не зря я этого так долго избегала.

Нужно было встретить того, с кем моё сердце будет биться в унисон, чтобы понять такую простую истину…

Я как будто вижу звёзды сквозь прозрачную крышу номера, пока Эль наращивает темп, но там, в вышине день и ясное небо с ярким солнцем. Правда, оно словно решает уступить нам двоим эти мгновения и ненадолго скрыться за облаками, предвещающими шторм. И он зарождается в этот самый момент.

Левитируем где-то под потолком, синхронизируясь сердцебиением, и звучим в общем ритме. Идеальная мелодия дыхания и стонов. Единения. Всё так, как должно быть, а по-другому между нами просто быть не могло с самого начала…

Воздух тяжелеет, оседая в лёгких, движения Эля становятся быстрыми, резкими, и я чувствую, как он увеличивается внутри. Снова касается меня, кружа пальцем вокруг пульсирующей горошины, чуть прикусывает сосок, и я больше не могу терпеть.

Вдвоём летим в эту пропасть. У меня закладывает уши, как в самолёте, дыхание сбито, перед глазами пьяные звёзды, а пульс будто колотится везде. Я ощущаю его каждым маленьким сосудом, но сильнее всего во мне горит желание вообще никогда не отлипать от мужчины, который не сводит с меня взгляда.

─ Что? ─ шепчу, полностью пленённая его тёмными глазами.

─ Люблю, ─ признаётся, отводя от моего лица прилипшие пряди, и меня накрывает новой волной эйфории. ─ Как в твоей песне, птичка.

Казалось бы, что значат слова? Просто один из способов общения, но именно сейчас Эль подобрал нужные, как идеальный ключ, открывающий сложный замок.

─ Всеми аккордами сердца?

─ Всеми аккордами.

Касаюсь губами его татуировки и вдруг смеюсь так громко, что со стороны это, должно быть, выглядит странно.

─ Что такое? ─ хмурится сталкер, не понимая причины, а я указываю на Веню, всё это время сидящего неподалёку с шальными глазами, направленными в нашу сторону. Он даже не шевелится.

─ Кажется, мы нанесли ему психологическую травму, ─ утыкаюсь в грудь Эля, слыша, как и в нём зарождается смех.

─ Хм, тогда надо бы закрепить результат, чтобы вывести его из транса.

И почему-то спорить совсем не хочется.

Эпилог

Михаэль

Я батя чудесной дочери, а значит, всегда прекрасен…

Смотрю в своё отражение и пытаюсь свыкнуться с этой мыслью, но ещё не получается, хотя столько раз уже удивлялся, что должен просто радоваться.

─ Ну, Поля… ─ в этот раз конкретно так охуеваю, даже не зная, как реагировать.

У мелкой фантазия как будто не заканчивается, и это начинает меня нехило пугать.

Мои волосы никогда ещё не были так ошеломительны, как с этим лаком с блёстками стойкой фиксации, но борода насыщенного синего цвета — это явно какой-то новый, блять, тренд, о котором я не знаю.

─ Папочка, ты такой красивый, ─ натурально восхищается, прискакав в ванную следом, явно, чтобы мою реакцию увидеть, и я теряю весь свой запал. Просто потому что она всегда такая бесхитростная и открытая со своими светлыми глазами и белокурыми кудряшками, что злиться трудно. ─ Прям, как в сказке.

Терпение, мужик…

─ Какой сказке, Королевишна? ─ поднимаю малую на руки, и она довольно визжит, а я медленно оттаиваю.

─ Синяя Борода же, ─ объясняет так, будто я идиот и вообще не шарю за фольклор. ─ Ты теперь тоже синенький.

Щас бы реально стать синеньким с такими пофигистичными глазками, но нельзя. Мы с Никой давно смирились, что Полина у нас творческая натура, а порой даже чересчур, да и как ту не смиришься, когда вся семья такая? Бабушка — дизайнер от бога, мама поёт такие колыбельные, что просыпаться хочется, лишь бы новую услышать, прабабушка актриса ещё та — симулировать может все болезни на свете, а свёкр едва ли не с пелёнок тайно учит обращаться с оружием, и если раньше я был против, то по мере взросления юной госпожи Эдер, я начал задумываться об этой идее всё чаще.

Потому что меня пугает вовсе не фантазия дочи.

Она уже сейчас, как фарфоровая кукла с огромными глазищами, и что будет, когда Поля начнёт расти дальше, воображение знает хорошо. Это же, блять, короткие юбки, сообщения посреди ночи, свидания, мальчики-обсосы в обтягивающих штанишках. Если учесть ещё, что она уже все уши прожужжала каким-то Данилой, который ей в садике отдаёт все игрушки и угощает конфетами, опасаться стоит уже сейчас. Ну нахуй…

А ещё она у нас экстрасенс. Однажды, как будто лунатик, притопала к нам с Никой в спальню в самый разгар интересного и заявила, что мне не стоит подписывать контракт, из-за которого я итак нормально не спал несколько недель. Наутро ничего не помнила, а вот я не забыл, и в итоге обнаружил, что будущие партнёры собрались меня конкретно так наебать.

Подозреваю, что у нас в роду были ещё больше творчески одарённые со всех сторон люди, чем я вообще мог представить, но если так пойдёт и дальше, придётся искать какой-то вариант Хогвартса для нашей мадам, потому что даже воспитатели от неё в ахуе.

─ Вот скажи, а обязательно мне быть синеньким именно сегодня?

─ А как же? ─ разводит ручками, а потом крепко обнимает за шею. ─ Мамочка же принцесса, вот и ты должен сегодня к ней прийти, как в сказке.

Мне сегодня идти к Нике в роддом, за вторым. И вот как, скажите мне на милость, я должен встретиться с сыном в таком виде?

─ А почему не принцем-то, Поль?

─ Принцы — тухлые рыбы, ─ фырчит, и я узнаю школу. ─ Злодеев легче перевоспитать.

Вообще, иногда кажется, феминизм — это что-то от лукавого, но не могу не признать, что с такими крёстными тётушками, как у Полины, она никогда не будет слабой девчонкой, позволяющей парням вить из неё верёвки. Будет наоборот, и это уже происходит…

Отпускаю мелкую, кое-как вымываю блёстки из волос, пока Поля уносится донимать Веню. Подкравшийся Витя пытается ржач замаскировать кашлем, ирод, но у него не выходит, хотя у самого поводов для радости нет вообще. На руках собственная мелкая бестия, с которой он едва научился справляться.

─ Краска хотя быстро смывается? ─ обречённо уточняю.

─ Ну… ─ тянет губы уточкой, и я понимаю, что это будет один из самых моих интересных визитов в клинику, потому что в прошлые разы я ставил на уши врачей по другому поводу. ─ Я бы предложил перекрасить, но у тебя уже времени нет.

─ Твоя правда.

Витенька у нас отец-одиночка.

Некоторое время назад у него случилась роковая встреча с одной моделькой, с которой они провели ночь, а наутро она успешно свалила на свой показ. А вот спустя почти год прямо у порога собственной квартиры он обнаружил переноску с младенцем и записку о том, что теперь это его ответственность. Охренели мы тогда все, но Витя не растерялся, и теперь все прелести отцовства познаёт на себе, продолжая оставаться одним из самых популярных блогеров, а с дитём вообще взлетел на вершину.