Моя невеста — не моя жена - Ирина Александровна Корепанова
— Да, она замечательная. Я быстро высушу волосы и вернусь.
Убегаю обратно в ванную, и плотно закрыв дверь, чтобы моя малышка не испугалась шума от фена, начала сушить волосы.
Минут через сорок я была уже готова. Волосы мягкими волнами лежали на спине, легкий макияж освежал лицо, а тонкий летний сарафан придавал моему образу нежности.
Так как на дворе стояло лето, Софию я нарядила в белое платье, и завернула в легкий плед, на голове красовалась белая шапочка под тон платья, с красивым бантом.
— Ну, вот и все малышка, сейчас поедем домой. Тебе там очень понравится, и рядом будут самые близкие люди, которые тебя безмерно любят. — Шептала я на ушко дочери.
До приезда Илая оставались считаные минуты, и я решила, что не смогу уйти, не попрощавшись с малышом, которого чуть не похитила Лика. Этот мальчик только родился, но уже преодолел немало трудностей. Было очень жаль, оставлять его здесь одного, такого крохотного и беззащитного.
Попрощаться с Ванюшей, так звали малыша, со мной пошла тетя Глаша, и как только мы зашли в комнату малышей, от которых отказались мамы, сразу увидела его. Он лежал по центру, и горько плакал. Медленно мы подошли к кроватке, в которой он лежал и, протянув руку, я погладила его щечку.
— Спасибо тебе малыш, если бы не ты, моя София бы пострадала. — Только я хотела взять его на руки, как к нам подошла недовольная медсестра.
— Отказников нельзя просто так брать на руки! Он может привыкнуть, и что тогда нам делать? Не будем же мы носиться с каждым. Не положено! — мне стало так горько, хотелось прижать малыша к груди, и увести его с собой.
— Вам и не придется ничего делать, милочка! — Произнесла тетя Глаша. — Этот малыш никогда не познает жизнь в детдоме! Мы с мужем усыновим его! Да и вам стоит быть более человечной, вы же женщина, неужели не срабатывает материнский инстинкт?!
— Это моя работа, я не могу поддаваться эмоциям, иначе потом будет сложнее. Я рада, что вы решили усыновить малыша, он этого заслуживает. Но, пока официальной бумаги не будет у меня на руках, увы, я не могу вам позволить его забрать.
— Мы это понимаем, и все сделаем. Скоро я тебя заберу, Ванюша. — Тетя Глаша со слезами на глазах смотрит на меня. — Ты ведь знаешь, что у нас нет детей. Но, мы всегда о них мечтали. И сейчас глядя на этого мальчика, мое сердце обливается кровью. Я не могу его тут оставить, уверена, что и Ваня будет не против.
— Мы с Илаем, вам поможем! У Илая, много связей! И я рада, что вы приняли такое решение, сама уже была на грани того чтобы попросить мужа, забрать малыша.
— Моя хорошая, спасибо.
Попрощавшись с Ванюшей, мы выходим из роддома, где нас ждет роскошный лимузин, не менее роскошный Илай, в черном костюме с огромным букетом алых роз для меня и большим белым медведем для Софии. Все наши родные и близкие поздравляют, желают нам всего самого наилучшего, а фотограф, которого нанял Илай, фотографирует все самое важное, чтобы потом через много лет, я смогла показать дочери как много людей ее любят и ждали ее появления.
41 Глава
Тая
Приезжаем домой, а там нас ждет еще один сюрприз. Во дворе возле беседки, о которой я так мечтала, стоит детская площадка, с песочницей, горками и каруселью, но самое прекрасное — это деревянные качели, ручной работы. Именно такие были у меня в детстве, когда отец еще был жив, он сам лично сделал для меня эти качели. Но после его смерти, Родион первым делом их уничтожил, а после мы и вовсе переехали.
Слезы наполняют мои глаза, когда воспоминания из детства подкидывают мне картинки времени, когда я была счастлива. Перевожу изумленный взгляд на Илая, который смотрит на меня с улыбкой на лице.
— Как ты узнал? — шепчу еле слышно.
— У меня были союзники, которые сначала рассказали, а потом и помогли ее построить.
— Не могу поверить! Ты сам ее сделал?
— Не без помощи дяди Вани, но да, сам. Я хотел, чтобы в твоих воспоминаниях теплилась частичка счастья, чтобы эти качели напоминали тебе о том, что твой отец безумно тебя любил.
— Я люблю тебя. Ты самое лучше, что есть в моей жизни. — Произношу на одном дыхании, не в силах сдержать эмоции.
— И я тебя люблю. Больше жизни. — Шепчет Илай, прижимаясь, поцелуем к моей щеке.
Возле дома нас встречает Миша со счастливыми собаками, на которых нацепили смешные белые бабочки, а у девочек на голове красовались повязки с красивым цветком.
Очень медленно Илай опустился на корточки с Софией на руках, и я последовала его примеру.
— Это моя дочь. Ее зовут София. И я прошу вас быть ей не только охранниками, но и верными друзьями. Уверен, что она полюбит вас так же сильно как мы с Таей.
Этот день можно занести в книгу рекордов Гиннесса, как самый эмоциональный день в моей жизни. Не могу сдержать слез, после слов Илая. И, умиляясь тому, с какой осторожностью сначала Зевс, потом Хантер и девочки, нюхают и изучают наш маленький комочек счастья, которая, сейчас доверчиво прижимается к отцу, и сладко спит.
В доме все так же красочно, везде цветы и шарики. Такого количества цветов я еще не видела ни разу в жизни, кажется, Илай скупил все цветы в Москве.
Иду вслед за мужем в комнату. Сначала мне кажется, что Илай отнесет Софию в детскую, так как последние две недели мы обустраивали комнату для Софии рядом с нашей, но муж удивляет меня, и заносит дочь в нашу спальню.
Обвожу взглядом комнату, и замечаю недалеко от нашей кровати, маленькую коечку, в углу которой стоит большой, цветной жираф. На нем лежит теплое розовое одеяльце такое же, как и цвет простыни и маленькой подушечки для дочери.
— Я подумал, что после
