Тайная беременность. Девочка Громова - Виктория Вишневская
Боже мой…
Присаживаюсь на корточки, сжимаясь и держась за живот. И дышать не могу.
Да что же такое?
Перенервничала?
Может, пока от аптеки далеко не ушла, успокоительных прикупить?
Не поможет. Рядом с Громовым – точно.
Выпрямляюсь, хватаюсь за стену и ощущаю странное тянущее чувство в животе. Съела что-то не то?
Конечно, мне же проблем мало!
Снова хватаю бутылку с водой и надеюсь, что меня не вывернет от порции жидкости. Смачиваю рот, горло, избавляясь от горьковатого и кислого привкуса во рту.
Опираюсь о стену, выдыхаю и дотрагиваюсь до горячего лба.
Кажется, я выдохлась.
Натурально выдохлась, устала.
Опекун этот, беготня от него, проблемы с универом, клуб… Сорок дней без родителей. За это время меня опоили два раза, чуть не изнасиловали. И появился первый мужчина, который не знает о презервативах. Пожар ещё…
Это закончится?
Нет. Не закончится. Сейчас я приеду домой, а вечером увижу Эмина. И внутри щёлкнет тумблер. Я посмотрю на подонка, увижу в нём совсем не опекуна. И, злая от самой себя, уйду в свою комнату, утыкаясь лицом в подушку.
Буду думать – что не так?
Почему в груди от него загорается маленький огонёк, что бродит по уголкам не только тела, но и души?
И почему, как только я вижу, что он говорит о своей любовнице или возбуждается от танцовщицы, этот самый огонёк гаснет, как будто его задуло ветром?
Хех.
Это напоминает ревность.
И это беспокоит. Настолько, что хочется закричать и уехать куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть этого дико соблазнительного и умопомрачительного мудака.
Долбаная похоть в обличие Громова, искушающая при одном взгляде на него.
Ненавижу.
Отрываюсь от стены и велю себе ехать до дома. Что и делаю. И как только перешагиваю порог квартиры – мёртвым грузом падаю в свою постель. И пытаюсь уснуть с мыслью о том, что проснусь лишь завтра.
Сегодня я останусь наедине с собой, со своими мыслями, без Громова.
Но кого я обманываю?.. Он уже навсегда в моей голове.
Глава 45
Просыпаюсь поздно вечером и первым делом проверяю телефон.
Эмин звонил два раза. И не получив ответа, прислал сообщение:
«Огонь остановили. Домой не приеду».
Не приедет…
Телефон выпадает из обессиленных рук.
Вот вроде поспала два часа… Должна была отдохнуть. Набраться сил.
А в итоге в прострации пялюсь в потолок и думаю о том, что этот мудак наверняка поехал к своей любовнице снимать стресс.
И меня ничуть не должно это волновать.
Подрываюсь с кровати, бью себя по щекам. Говорю сама себе прийти в себя и перестать думать о своём опекуне.
Первым делом проверяю квартиру – на всякий случай. Удостоверившись, что Громова нет, направляюсь в душ.
От ужина решаю отказаться. Живот не болит, но к еде не тянет. И вместо кухни зависаю в ванной комнате.
Как очередной ритуал, осматриваю своё тело в зеркале и ищу следы его пальцев. Только они остаются после нашей с ним ошибки.
Он ни разу не оставил ни одного засоса. Зато синяков в виде пальцев… хоть отбавляй. И попа расцарапана немного пряжкой ремня. Ему вообще плевать было. Не думал о том, что мне больно. Не спросил моего мнения. Ничего.
И я дура. Не сопротивлялась, кричала, хотела ещё.
И по-прежнему хочу.
Перед глазами он. На теле его следы. А в голове – постыдные воспоминания о его ласках.
Стоя под горячим душем, представляю его руки на своём теле.
Прекрасно знаю, что он сейчас с той блондинкой.
И от этого так горько, что хочется кричать.
Чувствую себя настоящей… Кем? Давалкой? А кем ещё?
Все бабы стелются перед ним, раздвигая ноги. И я в том числе.
А мой воспалённый мозг, бесхребетная я, совсем не против.
Наоборот – кричат отдаться, повторить.
Самое поганое, что меня устраивает такой расклад событий. Не полностью, какая-то часть.
Становлюсь зависимой от секса, от его запаха, от его присутствия, его прикосновений. Всё больше и больше.
И готова зарыдать от того, что всё это сейчас получает другая.
Блять, это апогей. Заключительная и наивысшая стадия диагноза «дура».
Быстро и агрессивно намыливаюсь, словно пытаюсь стереть со своего тела отпечатки его пальцев. Накидываю на голое тело халат, прекрасно зная, что сегодня он не придёт, и можно сильно не одеваться.
Забираюсь на кровать, даже не высушив волосы.
И в каком-то отчаянном бреду раздвигаю ножки, задираю белоснежный халат, опускаю ладонь между ног, веду по мокрым складкам и нажимаю на чувствительный нерв.
Я влажная не от воды.
А от него в своей голове.
Представляю Громова. Его взгляд, его лицо, его шею, руки… Когда он входит в меня, а я ёрзаю на простынях. Но вижу его. Ни разу не видела, как он кончает. И это тоже бесит.
Он постоянно отворачивает меня, трахает со спины, как собачку.
В те моменты мне плевать.
А сейчас… больно как-то.
Неприятно.
Словно лица моего видеть не хочет.
Конечно… Я для него – очередная.
И я хочу, чтобы он стал таким же. Одним «из». Когда-нибудь. Но не сейчас.
Мне просто нужен мужик.
Правда… Определённый…
Прикрываю глаза, пальчиком скользя ниже, вдоль складок, я впервые делаю это. Вхожу в себя, стараясь заполнить пустоту и отогнать обиду.
И закусываю губу, понимая, что это – не то. Громова пальцы не заменят.
Возвращаю внимание обратно на клитор и постыдно массирую его.
Никогда этого не делала.
Впервые.
Это Громов меня до этого
