Моя дикая страсть (СИ) - Гром Юля

— Да, — звонит начальник службы безопасности.

— Мы нашли Андрея. Он в самолете на пути в Лондон.

— Верни его, — говорю коротко и со злостью бросаю телефон. Секретарше приказал никого не пускать ко мне и не соединять, хотя слышу, что в приемной телефон не умолкает. Журналюги проклятые. Выхожу в приемную, рывком выдираю телефон и швыряю его в мусорную корзину на глазах у перепуганной секретарши.

— Тишины хочется, голова уже болит от звонков, — поняв, что погорячился и зря испугал девушку, пытаюсь как-то оправдаться.

— Ага, я так и поняла, — глядит не моргая.

Возвращаюсь в кабинет, плотно закрыв дверь. Как же чешутся кулаки, выплеснуть бы сейчас всю агрессию, может, легче станет. Только вот мерзавца Андрюшу нескоро привезут. Остыть успею. Растерев виски, ищу глазами мобильник.

— Саш, нужна твоя помощь, — набираю другу и по совместительству компьютерному гению.

— Я уже работаю. Мне нужен еще час, и будет полная информация. Приезжай ко мне в офис. Пока глупостей в горячке не натворил.

Чтобы хоть чем-нибудь отвлечь себя, беру пиджак и еду к другу.

Сашка брезгливо смотрит на мокрые круги на столе от стакана. Я случайно разлил, когда наливал нам виски. Он поднимается из-за стола, открывает дверцу шкафа, где хранятся десятки видов чистящих средств и тряпочек для каждой поверхности. Берет салфетку и тщательно вытирает.

— Ты невыносим. Как с тобой жена жила?

— Самый громкий скандал случился между нами, когда она поела в постели печенье.

— На ее месте я бы тебе каждую ночь мстил, подсыпая под задницу крошек.

— Еще не факт, кому из нас было тяжелее. Она, знаешь ли, тоже не подарок.

— Сколько вы не виделись?

— Семь лет, — отвечает он не задумываясь.

— Почему не вернешь ее? Видно же, что любишь и тоскуешь. Или она замужем?

— С моими возможностями узнать о ней подробную информацию займет несколько минут, но я ни разу этого не сделал. Наверное, боюсь узнать, что она счастлива без меня. А даже если и не замужем, то меня она не простит.

— Ты же говорил, что она изменила тебе, за что же тебя прощать?

— Думал, что изменила. Приревновал ее к одному профессору. Она на врача училась. И вот они с ним то до позднего вечера засидятся, то на конференцию вместе, то он подвезет ее. С ума сходил, бесился, ломал ее, гнул под себя. Нашел тест на беременность неиспользованный. В бешенстве был, говорю, с кем трахалась, на того и ребенка своего вешай. А она гордая очень, ушла и на развод подала.

— Ну и дурак.

— Кто же спорит. Эмоции надо уметь сдерживать и думать головой. Заварить кашу легко, расхлебывать долго придется. Вот и ты сейчас хочешь рвануть к жене все крушить, убивать. Успокойся, чиста твоя жена. Видео старое, вот смотри, ее переписка с бывшим, шантажировал он ее. Зря только злишься на нее.

— А вот и не зря. Почему молчала, почему ко мне не пришла, я должен решать ее проблемы, особенно с этой конченой мразью. А она вечно лезет, слишком самостоятельная жена мне досталась.

— Сам выбирал.

— Я и не жалуюсь. Зря ей прослушку не поставил. Видимо, с ней по-другому нельзя. Только жесткий контроль. Видео с опровержением уже запустили в СМИ. Надеюсь, максимум через неделю об этой грязной истории все забудут.

— Батур, у меня для тебе еще кое-что есть. Это информация с телефона Рюзгара, как ты и просил, — шумно выдыхает и кладет на стол передо мной листы.

— Что в них? — спрашиваю, начиная вчитываться в мелкий шрифт.

Друг предусмотрительно встает у двери.

— Сученыш, — вскакиваю и рвусь на выход. — Не зря я подозревал, что все не так, как преподносит братец.

Александр тормозит меня, не позволяя выйти, хватает за плечо.

— Тормози, Батур. Ваша семья сейчас на слуху у всех, не давай повод для новых сплетен. Остынь, потом решишь, что делать с Рюзгаром.

— Хм, — ядовитая улыбка расползается на лице. — Потом? Саш, он ведь брат мой. Когда детская ревность переросла в неконтролируемую ненависть и, главное, почему? Ты можешь ответить? Никогда бы не подумал, что получу пулю в спину по заказу родного брата.

Пробыв у друга еще час и сбавив градус эмоций, выхожу из офиса. Садясь в автомобиль, звоню начальнику службы безопасности, чтобы дать указания насчет Андрея. Соблазн приказать его убить велик, но я не убийца. Поэтому ограничимся неделей в подвале и сломанным носом и ребрами. Если и в этот раз не поймет, будем по-другому разговаривать.

Только я приказываю водителю ехать к Рюзгару, как он сам мне звонит. Сжав челюсти, даю указания остановить автомобиль и выхожу. Наш разговор не для посторонних ушей.

— Да, — сухо отвечаю.

— Привет, брат. Ну ты как там? Во сколько с отцом улетаете?

— Хочешь с нами полететь на совет?

— Ну что ты, я лишний на вашем празднике жизни.

— Рюзгар, я знаю, что это ты организовал на меня покушение.

— Ты бредишь, братик. Я понимаю, что у тебя сейчас не лучшие времена, но обвинять меня в таком дерьме.

— Заткнись. Я не хочу слышать причины и оправдания. Даю день на сборы. Завтра ты должен покинуть страну. Рядом нам не ужиться. Я во второй раз тебя прощаю и отцу ничего не скажу, но больше не хочу тебя видеть.

Всего несколько коротких фраз, а как тяжело они мне дались.

Теперь могу ехать к Дикой. Девочка моя, наверное, извелась вся в неизвестности. Сил нет как хочется ее поцеловать, но сначала придется наказать. Чтобы больше не своевольничала.

Квартира встречает меня тишиной. Бросаю ключи в прихожей, ставлю в углу дорожную сумку с вещами. Только облокотившись о стену и закрыв глаза, понимаю, что чертовски устал. Посторонний шорох заставляет очнуться. Дикая выходит из комнаты, двигается осторожно, еле слышно. Еще минуту назад у меня вскипала кровь от мысли, что мою голую жену видела вся страна. А сейчас грудную клетку опаляет жаром от ее уязвимости. Хочется крепко сжать ее в объятиях, спрятать ото всех и никуда не отпускать. Я с ума схожу, когда ее касаются взгляды других мужчин, она создана для меня, для моих поцелуев и ласк, она создана быть моей женой и матерью моих детей.

— Батур, я так ждала тебя, — глаза опухшие, перепуганные. — Почему ты так долго не приезжал?

— Чтобы не убить тебя, — отвечаю негромко.

Девочка отшатывается, не решаясь подойти.

— Ремень не надел, а то бы отшлепал тебя как следует, чтобы неделю сидеть не могла, — нетерпеливо накрываю ее губы своими, вкладывая в поцелуй всю ревность и злость, и напоминаю, кто здесь хозяин.

Глава 59

— Батур, прости меня. Все, что говорят журналисты, неправда, — глаза начинает щипать от слез.

— Почему ты не пришла ко мне? Когда же ты наконец поймешь, что проблемы в нашей семье решаю я, а не ты. Что ты творишь, Дикая? — Батур заведен и сжимает челюсть. От черноты в его глазах перехватывает дыхание и сердце сжимается. Его хищная энергетика приводит в ужас, сворачивает внутренности в тугой узел и в то же время заставляет трепетать каждую клеточку.

Муж нависает надо мной, прожигает, задерживает внимание на вздымающейся груди. Кожа покалывает от его взгляда. Мне бы отвернуться, но я безотрывно смотрю, как он начинает расстегивать рубашку и вжимает меня в стену, ощущаю бедром его возбуждение. Я отчетливо слышу удары своего сердца и тяжелое дыхание мужчины. Обхватив мое лицо руками, Батур ныряет в рот языком. Он целует меня так, как мне необходимо. Грубо и жестко, чтобы сбросить весь стресс, накопленный за день. Отвечаю с бешеным желанием.

— Раздевайся, — короткий приказ холодным тоном. Кадык нервно дергается.

Беспрекословно сбрасываю одежду, оставляю лишь трусики. Похабно рассматривая мою обнаженную грудь, Батур снимает брюки и, подхватив меня под ягодицы, несет в спальню. Чувствую, что сейчас нужна ему так же отчаянно, как и он мне.

В груди не остается воздуха, когда мужчина наваливается сверху. Муж грубо впивается в губы, ясно давая понять, что нежностей сегодня не будет, а лишь наказание на всю ночь. Его губы целуют шею, ключицы, спускаются к груди. Я возбуждена, тело изнывает от его вызывающе сексуальных ласк. Батур раздвигает мои ноги шире. Касается клитора сквозь кружево, затем нетерпеливо разрывает мои трусики. Двигаю бедрами ему навстречу, чтобы усилить ощущения, и начинаю постанывать. Он накрывает мои искусанные от нетерпения губы своими. Пожирает меня с жадностью. Забросив мое колено себе на сгиб локтя, Батур вбивается мощным толчком почти без прелюдий, не жалея меня.