Очертя голову - Маргарита Ардо
— Ростов-на-Дону! Сдаём бельё, стаканы, ложечки! Выходим, пассажиры, стоянка десять минут! — чуть визгливо, но почти добродушно объявила проводница в отутюженной форме.
Я попрощалась с соседками. Обошла собирающего с полки свои вещи Льва, с лёгким волнением шагнула в тамбур и направо. Вдохнула маслянистый запах машинного масла и чебуреков, жаркую и такую родную атмосферу ростовского августа, перевела взгляд с синего южного неба и… чуть не икнула.
Реальность отражает сознание: мы получаем то, во что верим; к нам относятся так, как мы позволяем и так, как относимся к другим — на самом деле, а не в придуманном положительном образе себя… Реальность — это зеркало, беспристрастно показывающее нас самих — плохое и хорошее, движение и стагнацию, радость и боль, отторжение и принятие.
Моя новая реальность стояла на перроне под фонарём и с улыбкой на сто двадцать четыре зуба размахивала приветственно руками. Это была лучшая подруга Дахи — Вика Иванова, Виктория, как Победа. Само Очарование, светлая, лёгкая, цветная, как связка праздничных воздушных шаров, и очевидно беременная! За ней возвышался суровый на вид, очень привлекательный мужчина в белом. «Удав», — вспомнила я прозвище хитроумно укрощённого Викиного мужа. Встретившись со мной взглядом, он изобразил на лице подобие улыбки. И правда, робот…
Освещая собой весь перрон и заражая позитивом ростовчан и гостей города, попавших под излучение неподдельной милоты, Вика бросилась ко мне:
— Соня! Сонечка! Добро пожаловать в Ростов! Ура, ты приехала, мы угадали! Мишунь, ну что же ты?! Забери у девочки рюкзак! Он очевидно тяжёлый.
— Здравствуйте, я Михаил, — сдержанно сказал тот и отнял у меня одним движением рюкзак и сумку.
Я поздоровалась и тут же была схвачена в охапку, зацелована и полюблена со всей мощью Викиного сердца, словно мы виделись только вчера, а не три года назад на Дахином дне рождения в Новочеркасске. Я слегка оторопела.
— Малышка, осторожнее, залюбишь человека до смерти с непривычки, — мягко сказал Михаил, потеплев взглядом при обращении к жене.
Вика отстранилась и счастливо заявила мне:
— Сонечка, жить будешь в моей квартире, я её всё равно сдавать собиралась, но сначала к нам! У нас такой ужин, вкуснота! Одним не съесть. Даже если с котом…
— Но как… откуда? Я же не говорила никому, что еду в Ростов? И когда, на чём приезжаю тоже… — ошеломлённо пролепетала я.
Вика мелодично рассмеялась.
— Ну что же ты, нашу Даху не знаешь? Вот Миша знает: потому и с работы отпускать не хотел! Ей было достаточно сказать, что ты в Воронеже, в поезде. Она посмотрела на время, сверилась с расписанием поездов на сайте в РЖД по южному направлению и вычислила поезд!
— А вагон? — моргнула я.
— Даха решила, что ты будешь экономить, просмотрела номера плацкартов. Вспомнила, что твоя любимая цифра десять, плюс мы бы тебя всё равно не пропустили! Особенно Миша! У него глаз-алмаз, он такие детальки в чертежах мгновенно видит! Ты даже не представляешь, какой он гениальный инженер: сразу сказал, что тут надо стоять, потому что выход к вокзалу через эскалатор или лестницу работает только один.
Тот важно кивнул, но улыбнулся. И мне было приятно, что ему приятно, как искренне его хвалят. Я поблагодарила, расчувствовавшись. Друзья! Они думали обо мне, искали, решали, пока я тряслась в поезде и осознавала себя вместе с Гюго и пакетиком чая до вечера!
Слёзы стояли где-то близко, в горле. Но не привычные, горькие, а совсем другие, из сердца. Слов не хватало.
— Ну что ж, с приездом, моя хорошая! Теперь домой! — воскликнула Вика, и мы с Михаилом тронулись вслед за ней.
Мимо прошагал, оглядываясь, Лев в джинсах и белой футболке, с сумкой на плече. А я, кажется, глупо улыбалась, чуть не плача от счастья: вот так думаешь, что ты одна на свете, преданная и никому не нужная, но стоит полюбить себя хоть немножко, и мир спешит тебя одарить. Новыми гранями. Настоящим теплом. Любовью.
Мне стало до мурашек хорошо.
А это значит, я всё правильно сделала?
Глава 32
Она обрадуется! Увидит его, удивится, тотчас всё поймёт, и расцветёт ему навстречу!
Лука вёз себя, как подарок, готовый осчастливить собой Софи. Ну, и себя заодно… Тот необыкновенный поцелуй должен быть продолжен. Она ведь наверняка тоже почувствовала тогда рай!
Переполненный мыслями, надеждами и взволнованным предвкушением триумфа, Лука летел впереди самолёта, ловя себя на ощущении завоевателя, готового забрать в свои владения дикие земли в обмен на сундуки перламутровых бус. Вместо бус Лука купил для Боккачины символическую подвеску на изящно переплетённой цепочке — крошечного единорожка, чтобы исполнял желания. Она такая красивая — пусть исполняются! Пусть ей будет хорошо! Итальянец помнил советы о милых презентах для русских девушек и бил себя по рукам, чтобы не приобрести сразу колье с бриллиантами, ведь Софи может подумать, что он решил её купить! И хотя женитьба не входила в его планы, итальянец зачем-то прихватил с собой кольцо бабушки по линии отца, старинное, с огромным сапфиром. Ну так, на всякий случай…
Москва встретила Луку хмурой шапкой туч и двумя суровыми таможенницами в форме. Судя по взглядам, дамы подозревали его в контрабанде наркотиков, предметов искусства и похищении детей. Синьора в кабинке в аэропорту всмотрелась в итальянца так, словно у него на лбу проступала надпись «Мафия». У Луки мелькнула в голове мысль, что наверняка с подобной же «радостью» встречали Наполеона русские крестьяне, волей-не волей замёрзнешь, ещё до выпадения снегов. А всё потому, что тут нет солнца и не хватает любви!
Мгновенно простив синьорам недружелюбность, Лука одарил их лучезарной улыбкой, вложив в неё всю солнечность Сан-Ремо. Но у синьор и уголки рта не шевельнулись, словно улыбаться на посту было категорически запрещено.
А обычно все в ответ улыбаются! Лука даже усомнился: точно ли режим коммунистов отменили или это лишь выдумки медиа. Но, поставив штамп в паспорте
