Семь шагов до тебя - Ева Ночь
– Стефан, какая встреча, – останавливается возле нас пара. Он – толстеющий тюфяк глубоко за тридцать. Она – холёная женщина с жадным взглядом. – Ты всё же выбрался к нам. Мы польщены.
В голосе её нет яда. Она действительно рада его видеть.
– Представишь нам свою спутницу?
Это на меня она смотрит, не мигая, как кобра. Разглядывает из-под ресниц, изучает мельчайшие детали моей внешности.
– Это Ника, моя невеста, – произносит Нейман.
Если бы сейчас разверзлись небеса, наверное, это бы меня не поразило так, как эти слова.
Что?!.. Он с ума сошёл?..
Я чувствую, как каменеет его бицепс под моей рукой. Он зажимает мою руку мёртвой хваткой и для верности прикладывает ладонью сверху. Наверное, чтобы я не дёрнулась или не вырвалась.
– Какая неожиданность, – цедит сквозь стиснутые зубы лощёная фифа. – Ты умеешь удивлять, Стефан.
Его пальцы поглаживают мою ладонь. Рисуют узоры. Плетут невидимую сеть. А я… улыбаюсь. Как он и просил. Улыбаюсь так, что челюсти сводит от усердия.
Лучше улыбаться. В противном случае, я могу кинуться при всех и попытаться придушить этого бездушного чурбана…
Глава 38
Несколько минут – и я в эпицентре. От взрыва, наверное, нет столько разрушений и осколков, как от заявления Неймана хозяевам этого благотворительного вечера.
– Невеста…
– Надо же…
– Вы слышали?..
– Уже знаете?..
– Женится? Да быть того не может…
Со всех сторон – шепотки, обсуждения, сплетни. Волнами, приливами, как пожар, что усиливается при сильном ветре. Он тоже слышит. Все эти догадки, удивление, неверие. И ничего в нём не изменилось. Всё такой же. Но это и понятно. Он чётко знал, что делает. Это я… в очередной раз попала в какую-то дикую передрягу.
Мне не убежать – понимаю отчётливо, когда среди толпы натыкаюсь на тяжёлый взгляд Дана. Вынырнул. Ещё один кровосос, что при малейшем моём неповиновении легко перекусит мне шею. Одним движением клыки вонзит и всю кровь выпьет до капли, если я посмею шаг в сторону сделать.
Нейман движется уверенно. Здоровается, разговаривает, кивает. А я улыбаюсь. Улыбка, кажется, приклеилась намертво к моим губам.
Наверное, это этого и хотел: эффекта взорвавшейся бомбы. Потому что его всё устраивает. Я часть его плана. Знать бы ещё – какого. Но я выясню, если он соизволит поговорить.
По крайней мере, я собираюсь его прижать. Надоели танцы вокруг да около. Но пока я не знаю, как могу далеко зайти в своих откровениях, чтобы наконец пробить брешь в ледяном монолите по имени Нейман.
Я не учла лишь одного: он первым сделал шаг.
– Ты молодец, Ника, – погладил он мою ладонь, что всё ещё была прижата к нему намертво.
Он ухитрился сделать невозможное: спрятался посреди толпы. Удалился успешно в какой-то закуток, где никому не было до нас дела.
– Но давай всё, что ты обо мне думаешь, ты скажешь дома?
Если кто-то наблюдает за нами со стороны, то подумает, что Нейман увлечён своей невестой. Руки его переместились мне на плечи. Губы почти касаются щеки. Это парализует. Лишает воли. От Неймана исходит столько животной энергии, что впору задохнуться.
– Если бы я хотела что-то сказать на публику, то сказала бы уже. Рот ты мне заткнуть забыл.
– Какое упущение, – пробормотал он и склонился ниже. Он же не хочет поцеловать меня прямо здесь?
Оказывается, он хотел. Его губы нашли мои и проделали тот же ритуальный танец, что и его пальцы ранее. Погладили, чтобы дать время привыкнуть. Кончиком языка он вывел узоры. И меня повело. Упала в поцелуй, на миг забылась. Кажется, именно этого не хватало. Ощущение, что я защищена, в надёжных руках.
Вспышка ослепила неожиданно. Отпрянуть я не успела – руки Неймана удержали. За широким плечом он надёжно скрыл меня, но недовольства не выказал. Он знал, что так будет? Специально проделал подобное, чтобы нас сфотографировали? Зачем?
Я устала задавать сама себе бесконечные вопросы, на которые Нейман вряд ли удосужится дать ответы. По крайней мере, открытые и чёткие. А его манера недоговаривать откровенно бесила.
Он что-то говорил. Его о чём-то спрашивали. Я предпочла так и стоять – уткнувшись лбом в его пиджак. Не хотела поднимать лицо и вникать в дуэль вопросов-ответов. Кажется, журналистка слишком настойчивая и бойкая. Я ждала, когда всё это закончится.
– Всё, Ника, расслабься, – рассыпался ледяными кубиками надо мной неймановский голос.
– Я и не напрягалась, – подняла на него глаза. – Ты не оставил мне выбора. Я не знаю, как должна вести себя твоя невеста. И… ты мог бы сразу сказать о маленьком штришке в моей роли. Никогда не поверю, что ты решил сделать это спонтанно.
У него глаза потеплели. На градус.
– Ты всё же не вытерпела до дома, – дёрнул уголком губ, но это было не неудовольствие, а что-то похожее на улыбку по-неймановски. – Предлагаю в качестве компенсации оторваться. Скоро начнётся благотворительный аукцион. Можешь разорить меня в отместку.
– Как сильно я могу мстить? – для меня это слово имело особый смысл.
– Насколько хватит у тебя фантазии, нервов и праведной злости. Не стесняйся. Но, думаю, будет справедливо, если кто-то ещё пожертвует средства на приобретение аппаратуры для реабилитационного центра.
– Ясно. Всё же боишься, что моя фантазия окажется слишком бурной, –не знаю почему, но меня отпустило. Стало легко. Я ощущала себя воздушным шариком. Дунь ветер – и я улечу.
– Надеюсь на твоё благоразумие, – снова склоняет он голову и проводит большим пальцем по моим губам.
– Помада размазалась? Я похожа на клоуна?
В его глазах плавится серебро – мягкое, мерцающее.
– Ты очень красивая, Ни-ка.
