История одной ненависти - Лиза Бетт
Яр лежал на больничной койке по пояс голый с перемотанным бинтами торсом, а рядом с ним стояла та черноволосая сучка, которая была тогда в театре. Она едва заметно поморщилась, когда заметила меня, а вот Яр отреагировал спокойно, с ноткой легкого пренебрежения как мне показалось.
– Прошу прощения, к вам еще один посетитель.
– Он слишком слаб, чтобы… – брюнетка начала отчитывать медсестру, но твердое «подожди в коридоре», произнесенное Давыдовым, заставило ее рот захлопнуться. Она поджала губы и вышла вслед за медсестрой из палаты, и мы остались вдвоем.
Яр молча ждал, когда я объясню цель визита, а я старалась подобрать слова, чтобы извиниться за тот случай в театре, но как назло не могла сообразить, как начать. И к тому же, стоящая за дверями стерва напоминала о той жгучей ревности, что я испытала тогда и сейчас снова. И я уже не была уверена, что хочу извиниться, да и вообще, пожалела, что оказалась здесь, ведь до моего прихода голубки так мило ворковали.
– Так и будешь молчать? – Яр спросил, и я повела плечом, поднимая взгляд на Давыдова.
– Хотела убедиться, что тебе лучше.
– Мне лучше, – ответил и едва уловимо поморщился. Будто рана вовсе не царапина, и дает о себе знать гораздо сильнее, чем он хочет показать.
– Уже вижу, – шагнула к кровати и остановилась у самого ее края, изучая бледное лицо Давыдова. Тот всегда был загорелым, но сейчас даже под бронзовым оттенком его кожа выглядела неестественно сероватой.
Яр поднял на меня взгляд, и я сжала кулаки до ощутимой боли, когда ногти впились в ладони, потому что пустота в зеленых глазах лучше любых слов говорила о том, что мне здесь не рады.
– Я хотела извиниться за то, чего наговорила тебе тогда в театре, – произнесла глухо, и поняла, что пора уходить. Не хочу больше ощущать на себе это безразличие, будто я надоедливая букашка. – Я была не права.
– Я тоже много чего наговорил, – голос Яра звучал хрипло, но холодно. – Предлагаю забыть об этом, потому что мои слова тоже ничего не значили.
А вот это оказалось больнее, чем я думала.
Отвела глаза, прячась за маской равнодушия и кивнула, с усилием заставляя себя разжать кулаки.
– Ты спас жизнь моей сестре, и я благодарна тебе за это. Если бы не ты…
– Саш, оставь. Ты не обязана здесь находиться, и не обязана благодарить меня за то, что я сделал. Это мой долг перед Лаурой, и это не касается тебя.
Я стиснула челюсть, сама не понимая, почему меня так злит это его пренебрежение.
– Уходи, нам с тобой больше не о чем говорить, ты все уже сказала, – и мне казалось, он имеет в виду ту нашу ссору, а не сегодняшние извинения.
– Это твоя девушка? – спросила и тут же мысленно дала себе подзатыльник за то, что не сдержалась. Не стоило мне вообще заговаривать об этой мымре.
Глаза Давыдова подернулись льдом, как и голос, который стал еще более колючим, чем до этого.
– Ты же не думаешь, что я буду обсуждать с тобой Каролину? – прозвучало так, будто это с ней он будет обсуждать глупую меня. Еще один мысленный подзатыльник огрел меня сзади.
– Похоже, сестра была права, а вот я в тебе ошибалась! Ты настоящий бессердечный мудак, если ведешь себя так с девушками. По одной на завтрак, обед и ужин? Самому не противно…?!
Зашипела, когда Яр сильной для больного хваткой стянул мое запястье и дернул на себя. Я не удержала равновесие и рухнула ему на грудь, едва не ударяясь лбом о его подбородок.
– Уходи отсюда, и чтобы я сука тебя не видел больше, поняла? – процедил сквозь зубы, а я сощурилась, жалея, что мое запястье в его плену, ведь рука так и чесалась заехать по его роже. – Нахер, Саша. Уходи, пока отпускаю.
Дернулась, его пальцы разжались, и я пулей выскочила из палаты и миновав коридор бросилась по служебной лестнице прочь. Сердце колотилось так быстро, будто в барабан отбивают, глаза жгло от непролитых слез, и ярость топила душу, когда я представляла, как эта сучка входит в его кабинет и они смеются над тем, как ловко Давыдов меня переиграл.
У этого мудака и правда нет сердца. Он трахал меня в театре прямо под носом у своей подружки, а я дура позволяла ему это, не отдавая себе отчета, какую ошибку совершаю. Более того, я хотела, чтобы эта ошибка повторилась, а сейчас презираю себя за это. Ведь чем я лучше Давыдова, если, зная, что он не один, так самозабвенно отдавалась ему? Да, Яр спас мою сестру, но единственный хороший поступок не спасет его черную душу, и мне надо держаться от него подальше. Эти игры с огнем слишком далеко зашли.
Выскочила во внутренний дворик больницы и сделала глубокий вдох, но это не помогло, голова кружилась. Мир будто превратился в карусель и сейчас мелькал как калейдоскоп, из которого просто не выбраться.
Осела на бетонные ступени и сквозь стук в висках, услышала чей-то голос. Подняла голову и заметила того самого врача, который вчера стал свидетелем подобного приступа. Доктор присел на корточки около меня и подцепив мое запястье посмотрел на циферблат своих часов.
– Пульс повышен, вы побледнели, у вас до этого случались головокружения? Возможно, в семье были гипертоники или…
– Нет, – произнесла пытаясь отдышаться. Папа и мама были здоровы, сестра никогда не болела, я не припоминала, чтобы у кого-то из нашей семьи случались такие приступы. – Это пройдет, я просто…
– Вам бы сдать анализы. Кровь покажет, что не так в вашем организме. Но я на всякий случай посоветовал бы вам утром выпивать стакан воды с лимоном. Это помогает справиться с тошнотой.
– Тошнотой? – переспросила, гадая, откуда он догадался.
– И сделать тест на беременность, возможно причина этих приступов в том, что вы ждете ребенка.
Глава 26
Каролина вернулась в палату, и я поморщился от ее вопроса.
– Все еще бегаешь за ней?
