Толстушка и красавчик (СИ) - Юлиана Ермолина
Он резко дернул меня за руку, и я просто свалилась в его объятия. Он обнял меня и поцеловал. Сначала это был нежный поцелуй, но он стал резко набирать обороты. Волнение стало уходить, при этом нас обоих накрывало безумной страстью. Наши языки с каждой секундой с большим желанием соединялись, искали неизведанные места друг у друга. Перехватывало дыхание. Я не знаю, откуда у меня появилась смелость, я просто стала делать то, что мне велел мой мозг в данный момент, а он явно сейчас не думал про чай. Я забралась ему под куртку и стала снимать ее. Он прервал поцелуй и посмотрел на меня. Глаза у него опять были темно-синего цвета, губы припухли.
— Маруся, что ты делаешь? Я ведь не железный.
Я это понимала, вернее ощущала. Но как ему сейчас сказать: «Давай прямо сейчас, я тебя хочу», это пошло. Я так не могу. Я подняла на него глаза, и, пряча желание в них, произнесла:
— Хорошо, пошли тогда чай пить с пирожными.
Почему приглашая пить чай — пошла в комнату, не знаю. Голова не соображала. Хотелось наверно в очередной раз спрятаться. Зашла в комнату, он следом. Я не оборачивалась, но услышала его слова:
— Твою мать, Соколова. Что же ты молчишь?
Я обернулась, не понимая, о чем молчу? Но он уже скидывал с себя куртку и обнимал меня. Его губы сразу нашли мои и мгновенно получили отклик. Он целовал жарко, страстно. Губы, потом спустился к шее. Земля уходила из-под ног от страха, любопытства, страсти и нежности. Я гладила его по спине, но мне этого уже было мало. Он стянул с себя толстовку. Всё так быстро происходит. Я даже не успеваю ничего понять и до конца осознать. Но он уже стоит в футболке, и я могу гладить его руки, его сильные руки. И мне нравится. Он снимает с меня толстовку. И вот тут я сжалась. Все мои комплексы выползли наружу. Сели вокруг меня, запаслись попкорном и застыли в ожидании. Что же дальше будет? Смогу ли я их перебороть? Да, я в красном красивом лифчике, но сейчас и он не особо помогает. Я боюсь, я стесняюсь. Захотелось выключить свет, а еще лучше залезть под одеяло. Сомов, словно чувствует меня, потому что спрашивает:
— Маша, все хорошо? Хочешь, я выключу свет? У тебя тут свечи горят, и так будет видно.
Я кивнула, и пока он отвернулся, прикрылась руками.
Женя выключил свет, подошел, сел на диван и потянул меня к себе на колени. В комнате при выключенном свете сразу появилась романтическая и тихая обстановка. Горел камин, плавились свечи, играла музыка. Я села на Женю, но руки до сих пор не разжала. Закрылась от него, от себя. Сижу в джинсах и лифчике. И почему-то мне так стыдно и страшно.
— Испугал тебя, маленькая моя? Напал как варвар, — он ласково целует моё плечо. — Прости, но ты сама виновата, потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Распускает мне волосы. Я слегка улыбнулась. О красоте мне Сомов говорит? Самый красивый парень универа! Он продолжает целовать меня и поднимается к шее.
— Ты такая сладкая, такая красивая, такая нежная, — прокладывает дорожку поцелуев от шеи и до мочки уха. — Ты нежный цветок и с тобой нужно нежнее.
Он целует мне мочку уха, и у меня мурашки бегут по коже. Его горячее дыхание и влажный рот возбуждают меня. Я расслабляюсь и убираю руки от груди, начинаю гладить его руку. Он поцелуями переходит от мочки уха по моей щеке и находит губы. Сейчас его поцелуй нежный, трепетный, заботливый. И от этого ощущение, что сейчас потекут слезы. Я крепко обняла его. Прервала поцелуй и положила свою голову ему на плечо.
— Малышка моя, такая чувствительная, — он гладит меня по волосам, по спине.
— Женечка, спасибо тебе. Ты самый лучший, родной!
И все-таки одинокая слеза скатывается из глаз. Незаметно смахиваю ее. По радио включили романтическую композицию. Я решилась, я готова! Это самый лучший мужчина, который может быть. С ним ничего не страшно. И я его люблю.
Я ищу край его футболки и поднимаю ее. Женя улыбнулся и легким движением сам снял ее. Перед глазами его тело. Его спортивное тело. Я хочу рассмотреть его. Я начинаю осторожно гладить его плечи, руки. Мне нравится. Такая теплая кожа. Смотрю то на его глаза, то на торс. Не знаю, что мне больше нравится. Наверно всё. Он сидит смирно, дает мне время привыкнуть, изучить. Сам не спеша поглаживает мои волосы. Изредка ловлю его взгляд на моей груди. Он закусывает губу. Я уже знаю, что обозначает это жест, по себе знаю.
Хватит мучить друг друга. Я нахожу его губы и целую. И в этот поцелуй я вкладываю свое согласие. Согласие на нашу с ним близость. Он быстро сминает этот поцелуй, расстёгивает мой лифчик и переворачивается вместе со мной, накрывая меня собой. Я ощущаю прохладу от постели и это резкий контраст между его теплым телом и прикосновением к ткани. Целует мне шею сладко, страстно, я поджимаю губу. Как же это приятно. Он стаскивает с меня джинсы, снимает свои, и я вижу его в трусах-боксерах. Но, к слову, я не только их вижу. Я смущаюсь. Забираюсь под одеяло. Не хочу, чтобы он меня рассматривал. Стесняюсь. Пусть и приглушенный свет, но чувство неловкости из-за своей фигуры я все же испытываю. Он достает коробочку из джинсов и кладет рядом. Возвращается ко мне уже под одеяло. Ложится рядом и привстает на одну руку. Рассматривает мое лицо. Гладит нежно, трепетно.
— Маруся, тебе не стоит стесняться. Ты очень красивая, — проводит пальцами по моей руке, переходит на грудь. — Этот потрясный вид твоей груди в красном лифчике, теперь всегда перед глазами будет. Боюсь, что после сегодняшней ночи,
