Ты не знаешь о дочери - Елена Безрукова
Хотя нет, селёдки всё-таки противнее, и воняют…А у Рыжей губы сладкие, как конфеты, и аромат приятный и особенный.
Ещё хочу. А по почкам — нет. Но получу, если полезу…
Ну и бред сегодня в моей голове бродит…
Шёл по коридору и остановился напротив нашей с Ладой комнаты.
Да нет. Туда не пойду. Просто не хочу.
Прошёл мимо в гостевую пустую комнату…
Сегодня моё пристанище здесь. Тело в гостевой комнате, а душа… Душа убежала к Кате.
Глава 37
РоманУтром еле встал. Бессонная ночь и нервы дали о себе знать. Будильник скидывал несколько раз прежде чем смог оторвать голову от подушки. Сел на краю кровати и потёр лицо.
— Рыжая… Опять ты мне снилась, стерва…
Я встал на ноги и пошёл в душ. Какое бы не было моё состояние, надо ехать в клинику проведать Олю (и Катю), потом на работу. Отцу тяжело одному со всеми делами справляться, я не вправе его бросить и предаваться душевным мукам.
В телефоне обнаружил непрочитанное сообщение. Архип…
«Ты живой? Она тебя хоть с лестницы не спустила?»
«Живой. Не спустила», — ответил я ему в ответном сообщении.
Беспокоился тоже, не дала ли мне Селёдка по печени. Мило…
Оделся сразу к выходу, захватил ключи от машины и телефон и спустился вниз. Решил, что успею хлебнуть немного кофе. Со вчерашнего обеда с Рыжей ничего не ел больше…
Сам же нахмурился от собственных мыслей.
Это война с моей же головой.
Опять Рыжая!
Не лезь в мои мысли, стерва! Я и сам о тебе прекрасно думаю и сам!
Налил в чашку кофе из кофеварки и кинул кусочек сахара, задумчиво стал мешать ложечкой в кофе.
— Рома, — услышал я за спиной голос Лады.
Лада… Я так ничего и не решил насчет неё. Вместо разговора с ней я думал о том, как снова поймать для поцелуя Рыжую… И чувствовал себя сейчас отборным козлом!
Но поставить точку надо, раз уж я всё решил, и понимаю, что всё — кинА не будет. Но не в семь утра же перед рабочим днём?
— Ты дома ночевал? — спросила она, завязывая пояс халата.
Лада встала рядом. Лицо бледное и опухшее. Не спала и плакала… Жаль её, но не знаю чем помочь. Она не чужая мне, хоть и не вызывает во мне ту бурю чувств, какую одним взмахом ресниц творит Рыжая, но всё же я тепло относился к ней. Лада была мне другом. И другом осталась. Я ошибся, что мы сможем выйти с ней за рамки дружбы и построим семью. Хотя я сам в этом верил. Пока не встретил опять её… И не вспомнил вкус её губ.
Нет, суррогатом любовь не заменить. Лада должна это понять и принять. Так всем будет лучше. Я позабочусь о ней, конечно, раз уж привёз её сюда, но продолжить вместе путь мы не сможем. Жаль, что я не понял этого раньше. Думал, что контролирую свою судьбу, жизнь, сердце, что я победил Рыжую… А фиг. Как она была моей болезнью, так и осталась ею. Неизлечима. Незаменима. Неповторима. Так бывает, оказывается…
Ладе будет больно, безусловно, но позже она поймёт, что я прав, и лучше так, чем разводиться, и возможно, уже с ребёнком.
Только как ей всё это объяснить?
— Да, дома, — ответил я.
— В гостевой комнате?
— Да.
— Ты всё ещё обижен на меня? — сказала она и попыталась прильнуть ко мне, но я отстранился. — Ну, Ром… Ну прости меня. Я не должна была посылать тебя…
— Конечно, не должна была, — хмыкнул я. — Это вообще никакую девушку не красит.
— И насчёт Оли извини… Я не права. Ты, конечно, должен с ней общаться, если хочешь. Я привыкну, обещаю. Просто мне тяжело сейчас.
— Я понимаю, Лада, — посмотрел я на неё. Только это всё равно уже ничего не меняет… Кроме того, что я больше не думаю, что она стерва. Что ж, запомню её такой — доброй, ласковой, другом.
— Тогда обними меня, пожалуйста, — попросила она, собрав руки вместе словно в мольбе.
Обнять?
Не могу.
Извини, Лада…
— Мне пора, — ответил я, ставя на стол вообще нетронутую чашку кофе. Попью в офисе уже. Сейчас хотелось быстрее уйти. Поговорим вечером. Знаю, что после она будет плакать, а я — ощущать себя ещё большим скотом, но обнимать её через силу я не стану, а объяснять ей, почему я не хочу этого делать прямо сейчас, не вариант. Действительно пора ехать. — Мы поговорим вечером. Ладно?
— Хорошо, — опустила она глаза.
Считала, что я всё ещё виню её за некрасивые слова, и не понимала, что всё гораздо сложнее. Что дело в Кате… Во мне, точнее… А может, понимала, потому и грустила. Но единственное, что я могу для неё сейчас сделать — не усугублять. Объяснить как смогу свою позицию, попросить прощения, сказать спасибо за полтора года, что мы провели вместе, и отправить домой к маме и папе. Надеюсь, все они когда-то меня простят и не будут клясть до седьмого колена.
— Хорошего дня, — кивнул я ей, осторожно обошёл девушку и вышел на улицу.
Сел в авто и отправился к Кате. Однако, возле её подъезда меня ждал не самый приятный сюрприз — джип Виктора.
Я нахмурился.
Сам Виктор и Катя как раз вышли из подъезда, когда я припарковался возле него. Он услужливо поддерживал дверь для Кати, а потом заботливо подал руку, чтобы та сошла по ступеням с его помощью.
Тьфу! Смотреть противно. Она что — по лестнице не спустилась бы сама?
Твою мать, припёрся же…
Уже можно начинать его бить? Или пока рано?
— Доброе утро, — поздоровался я с ними.
— Доброе, — ответила Катя, пока
