Он (СИ) - Юдина Екатерина

В сознании будто бы запылали молнии и тут же разошлись по всему телу, собираясь на моих губах огнями. И они не просто были жаркими — опаляли до боли и ожогов. Ланге целовал меня не так, как мои бывшие парни — более жестко, без граней и по-собственнически. Так, словно я его и в ощутимой, но сдерживаемой мощи мужчины насильно утихала моя эмоциональная паника. Его холод не отторгал, а, наоборот, перетекал на меня и будто бы успокаивал, вместе с этим взъерошивая мысли и ощущения поцелуем.

Казалось, что я вообще только в это мгновение понимала, что такое поцелуй. Осознавала это с более взрослым и опытным мужчиной, хотя ранее мне казалось, что Ланге никогда и никого не целовал, а теперь понимала, что ошибалась. Он целовал так, что душу выворачивало наизнанку и я была уверена в том, что Ланге точно знал, как довести женщину до такого состояния. А, значит, он целовал многих женщин, а я… Девка удосужилась поцелуя только сейчас. Вот только, не нужен мне он. Еще месяц назад я была бы ему рада. Поцелуй заставил бы меня почувствовать себя особенной для мужчины, рядом с которым сердце билось учащенно и я вела себя, словно глупая девчонка, ловя каждый его взгляд.

Но уже сейчас внутри меня все перегорело и я больше не смотрела на мир сквозь розовые очки. Понимала, что в отношении ко мне, у Ланге не было ничего хорошего.

Я с силой уперлась в его торс и, несмотря на то, что мужчина все еще сжимал мои волосы, отвернула голову, разрывая этот поцелуй.

— Прекрати, — казалось, что губы все еще горели, но сейчас я говорила как никогда твердо. — Наверное, я для тебя действительно не человек. Забавная игрушка? Да? — ладонь Ланге все еще была в моих волосах и мужчина не отпускал меня. Все еще прижимал к себе, а я говорила тихо, но в тишине этой комнаты очень слышно. — Когда ты уже наиграешься? Сколько еще будешь уродовать мою душу, пока не решишь, что тебе надоело и наконец-то вышвырнешь меня? Я хочу свободы.

Его ладонь сильнее сжала волосы. Не до боли, но ощутимо, так, что незримо появлялось чувство, что я полностью в его руках. В его власти.

— Если бы ты была игрушкой, я бы в тебя играл.

— Ты это и делаешь, — произнесла на выдохе, после чего вновь ощутила его жесткие губы на моих подрагивающих.

Этой ночью я просила переселить меня в другую спальню. Я была согласна даже на затхлую коморку. Вообще все, что угодно, лишь бы не находиться в одной спальне с Ланге. Об этом я и сказала ему.

— Все, что угодно, лишь бы не быть рядом со мной? — взгляд Ланге опалил холодом. Будто бы покрыл льдом, но я этому не поддалась и кивнула.

— Да.

Ланге ждал мой подбородок и заставил посмотреть в его страшные, пустые глаза.

— Мне показать тебе это «все, что угодно»?

Явный намек на то, что я играла с огнем. Ланге не тот, кому можно было бросать необдуманные фразы, но я все же опять кивнула.

— Показывай.

Несколько секунд мужчина смотрел в мои глаза и казалось, что сталь в них стала черной и он еще сильнее сжал пальцы, но внезапно он их разжал и отстранился от меня.

Этой ночью Ланге все равно оставил меня в своей спальне, но сам ушел. Вот только, даже несмотря на то, что его больше не было рядом, воздух, казалось, все равно был пропитан холодом.

Я долго не могла заснуть. Во мраке смотрела на потолок и думала.

На следующий день Ланге уже не было в особняке. Он уехал, а я позавтракав, как всегда, взяла с собой фрукты и, сидя на подоконнике смотрела на сад. Наблюдала за охраной. Пыталась подсчитать сколько их и отследить то, как мужчины обходили территорию.

Я решила, что сидеть сложа руки нет смысла. Стоило хотя бы начать что-нибудь предпринимать, поэтому я взяла листочек и на нем расписала все, что узнала про охрану. Слабых мест не было, но я все же написала предположительные варианты побега. Возможно, все это было впустую, так как, у меня навряд ли получится сбежать, но мне нравилось то, что я хотя бы чем-то занималась. Этот лист сложила и положила себе в карман. Время от времени доставала его и дописывала туда все, что мне удавалось узнавать.

Прошло два дня и за это время Ланге ни разу не приезжал, но, зато, на третий день в этот особняк явился Вальзер.

— Собирайтесь, госпожа Нагель. Я отвезу вас к магазинам, — сказал он мне.

— Зачем? — спросила, приподняв бровь.

— Через три дня вы летите на Корфу. Вам нужно купить вещи для этого путешествия.

— Что такое Корфа? — спросила, но Вальзер, лишь сказал, чтобы я побыстрее собиралась, после чего пошел ждать меня в холле.

Я нахмурилась и достала телефон, после чего, ввела в поисковик слово «Корфа». Оказалось, что это остров рядом с побережьем Греции.

— Почему я должна лететь в эту Корфу? — спросила у Вальзера, когда мы уже сидели в его машине и неторопливо ехали по улице. Как обычно, мы были окружены охраной. Одна машина с телохранителями ехала впереди и одна позади. Правда, я не понимала, зачем это нужно, ведь Юрген сказал, что после того, как меня признали дочерью Ланге, опасность исчезла. Хотя, я предполагала, что эти люди нужны для того, чтобы присматривать за мой. Избежать возможности побега.

— Судя по всему, это будет что-то наподобие отдыха, поэтому вы должны купить вещи для этой цели. Но предупреждаю, что там сейчас, хоть и тепло, но не жарко. Поэтому, ко всему прочему присмотрите себе несколько легких кофт на вечер.

— Отдых? — я зацепилась за это слово. Для меня это было полной неожиданностью и чем-то непонятным. Почему так внезапно? И зачем этот отдых на острове вообще нужен? Что задумал Ланге? — Я же лечу не одна? Ланге тоже будет?

— Да, но возможно он прилетит немного позже. Сейчас у него много дел.

Остальную часть пути мы ехали молча, но я заметила, что сегодня Вальзер казался немного другим. Более отстраненным.

— Что-то случилось? — решила спросить. — Мне кажется, что вы хотите мне что-то сказать. Если это так — говорите.

Несколько секунд Вальзер молчал, а потом, не отрывая взгляда от дороги, сказал:

— Не в моих привычках лезть в чужие дела. Тем более, господин Ланге платит мне достаточно, чтобы я молчал и держал свое мнение при себе, но… как я понял, ваши с ним отношения вышли на другой уровень, — видно, таким образом Вальзер мягко говорил о том, что мы с Ланге спали.

— Вы верно все поняли, — я нехотя кивнула.

— Я же вас предупреждал. Говорил быть более благоразумной.

— Поверьте, я сожалею о том, что было между мной и Ланге. Но уже теперь все кончено, — я замолчала и на некоторое время в машине повисла тишина. — Я хочу убежать от него, — честно призналась и обернулась к Вальзеру. Будто бы в отчаянии произнесла следующие слова: — Пожалуйста, помогите мне это сделать…

— Госпожа Нагель, будьте добры, больше меня о таком не просить, — Вальзер резко оборвал меня. — Тем более, я сомневаюсь, что между вами все кончено.

— Это правда. Я была настоящей идиоткой, когда ступила за порог его спальни, но теперь все действительно кончено. Я не повторю своих ошибок.

— Госпожа Нагель, в данном случае дело не в вас.

— А в ком? Поймите, я так больше не могу. Я только и думаю о том, как сбежать и, клянусь, я когда-нибудь это сделаю. Да, меня поймают. Если не сразу, то позже и никому от этого легче не будет. Пожалуйста, помогите. Я вас умоляю. Вы можете сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь мне прервать все это?

—  Нет, — Вальзер отрицательно качнул головой. — И я хочу, чтобы вы понимали, что я целиком и полностью действую только в интересах господина Ланге.

— Да, я понимаю. Он купил вашу преданность, — я откинулась на спину сиденья и скрестила руки на груди.

— В данном случае деньги не имеют значения. Я работаю на господина Ланге уже одиннадцать лет. Я наблюдал за многими его решениями и поступками, поэтому уже узнал его настолько, насколько это возможно, учитывая специфику его характера. И от этого исходит моя безоговорочная преданность ему, как работодателю.

— Вы сейчас говорите так, будто он не такое чудовище, каким может показаться на первый взгляд. А ничего, что в особняке Ланге собаки растерзали мужчину? А те убитые люди? — я посмотрела на Вальзера. — Поймите, из-за того, что было между мной и Ланге, я больше не смогу притворяться его дочерью. При этом, для него я никто. Если я сбегу, Ланге, возможно, будет  зол, но лишь из-за того, что это идет вразрез его планам. А так он уже вскоре забудет про меня. Найдет для себя новое развлечение, поэтому, я повторяю — пожалуйся, помогите мне сбежать.