Сюзанна Форстер - Приходи в полночь
– Вы так и не сказали мне, что же произошло в тот вечер, – поднял взгляд Алек. – Вы заявили, что несколько недель не встречались с Дженифер, но сосед видел, как вы входили к ней, а полиция нашла ваши отпечатки по всей квартире. Свежие отпечатки.
Монтера перешагнул через деньги, которые по прежнему лежали на полу, и приблизился к окну с видом на Сенчури Сити Яркое полуденное солнце создало серебристый ореол вокруг его головы и плеч, отбросив на лицо густую тень, когда он обернулся. Алек не был фотографом, но не мог не подумать о том, какой невероятный портрет можно было бы сейчас сделать.
– Она позвонила и попросила приехать, – объяснил Монтера – Когда я приехал, она пила. Мы поссорились, и я ушел.
– Из за чего поссорились?
– Из за наших отношений.
– Мне показалось, будто вы сказали, что у вас не было отношений.
– Их и не было. Это она хотела, чтобы были.
– О Боже! Разве вы не знаете, как это воспримут присяжные? Ссора любовников, переросшая в драку. Только обвинение вывернет все наизнанку. Преподнесет так, будто это она вас отвергла. И попытается доказать, что вы ее убили и оставили на ней свое «клеймо».
– Но все было иначе…
– Неужели? Заключение экспертов гласит, что кожа у нее под ногтями принадлежала вам. Волосы на ее одежде были ваши. Там остались следы борьбы…
– Она пыталась остановить меня, когда я уходил. Она была пьяна.
– Иисусе! Это дурно пахнет, Монтера. Воняет, даже лежа на льду. У вас нет алиби. Вас видели на месте преступления. Вы поссорились с женщиной, которую задушили. И на шее трупа нашли вашу отметину – змеиную голову, как на браслете.
Алек замолчал, давая Монтере время переварить плохие новости. В этот момент его клиент должен был официально поклясться, что он не убивал. Алек поставил на колени кое кого из власть имущих Америки – известных сенаторов, обвиняемых в получении взяток, богатых финансистов, обвиняемых в даче оных. Теперь пришла очередь Ника Монтеры. На колени, герой любовник. Клянись, что ты не прикончил эту глупую сучку!
Но герой любовник не заглотил приманку. Он и глазом не моргнул.
Алеку доставило бы ни с чем не сравнимое удовольствие увидеть унижение своего клиента, но он с невольным восхищением вынужден был признать, что Монтера не согнулся под его давлением. Сердце Алека снова сильно забилось, на этот раз настойчиво, почти яростно. Ему отказано в удовольствии заставить другого человека пресмыкаться перед ним, но втайне он был доволен. Страстное отрицание вины всегда убеждало его в отчаянном положении клиента. Вопросы вины и невиновности занимали его меньше всего, когда он брался за дело. Адвокаты помоложе мечтали о том, чтобы столкнуться с чем то новым, создать юридический прецедент. Они хотели стать героями. Алек же давно покончил с героикой. Пока у него была власть творить чудеса, ему хотелось играть роль творца – Бога или дьявола, не важно кого.
Он соскользнул с края стола и вернулся к своему креслу, давая понять, что их беседа окончена.
– Надеюсь, вы не возражаете против присутствия в нашей команде женщины? – произнес он, глядя в календарь, чтобы проверить расписание встреч. – Это поможет разбить иллюзию о войне полов.
Не говоря ни слова, Монтера вышел из сияющего облака, но его молчание словно таило в себе угрозу.
– Пока я на свободе, меня может защищать хоть марсианин. Однако это за ваши услуги я плачу целое состояние.
– Я буду к вашим услугам, как только понадоблюсь, – сказал Алек, жестом отметая сомнения клиента. – А пока нам надо добиться, чтобы в состав жюри присяжных включили как можно больше женщин. Чем больше, тем лучше, если это, конечно, не будут оголтелые феминистки.
– Если нам повезет, возможно, суд будет пикетироваться Национальной организацией женщин. – Алек вышел из себя:
– Как мне заставить вас понять, что это катастрофа, мой друг? Вам может грозить смертный приговор. И говоря о везении, вы представляете, насколько вам повезло, что вам оставлена свобода передвижения? При убийстве первой степени с отягчающими обстоятельствами под залог не выпускают. Если бы я не убедил судью сделать в вашем случае исключение, вы сидели бы сейчас за решеткой. Так что, мистер Монтера, если вы действительно хотите помочь, то хотя бы некоторое время не впутывайтесь в неприятности, надевайте в суд строгий синий костюм. И, Бога ради, сделайте свою прическу покороче! – Монтера вышел из тени.
– Не путайте себя со мной, Саттерфилд, – тихо предостерег он. – Судья сделал для меня исключение из за моей работы с детьми в баррио. Кроме того, в этой стране только один из четырех обвиняемых в убийстве бывает осужден, а те, кто отбывает тюремное заключение, в среднем менее чем через год выходят на свободу.
Алек изо всех сил уперся пальцами в столешницу и наклонился вперед.
– Откуда, черт возьми, вам это известно?
– Узнать это было несложно.
– Тогда, может, вам следует самому представлять себя и в суде?
– Если бы я мог, то сделал бы и это А пока, вместо того чтобы пытаться убедить меня, что меня поджарят, почему бы вам не начать отрабатывать свои деньги? Счет у нас три к одному. С такими шансами любой ловкий адвокат может спасти мою задницу – даже вы.
В звенящей тишине Алек смотрел, как его клиент поворачивается, чтобы уйти. Монтера дошел до двери, приоткрыл ее, затем остановился.
– Да, кстати, – сказал он, обернувшись. – Если вам интересно. Я этого не делал.
«Боже мой» – подумал Алек, когда дверь захлопнулась Его только что поимели, даже не поцеловав. И нежен Монтера не был.
Глава 3
Западная гильдия маринистов Художественного совета Лос Анджелеса давала свой ежегодный зимний карнавал – большой благотворительный аукцион, – который стал гвоздем сезона, и в этот умеренно теплый январский вечер большой бальный зал отеля «Ритц Карлтон» был переполнен сливками южного общества.
Мать Ли Раппапорт, женщина, чья небывалая способность убеждать вошла в легенду, уже несколько лет привлекала свою дочь к организации этого мероприятия. Кейт Раппапорт была тут оформителем, хозяйкой и координатором. В этот вечер, лавируя в толпе людей, облаченных в вечерние туалеты, и очаровывая своих гостей остроумием и эксцентричностью, Кейт, несомненно, была и королевой вечера.
В помещении было много женщин гораздо красивее, включая и саму Ли, но ни одна не умела привлечь внимание присутствующих так, как Кейт. Все поворачивались в ее сторону, и раздавался шепот восхищения, а если часть замечаний, отпущенных дамами, и сквозила завистью и намеренно акцентировала внимание на том, «как хорошо Кейт сохранилась в свои пятьдесят три», то мужчины проявляли откровенно эротический интерес независимо от возраста – ее и их.
