Сюзанна Форстер - Цвет страсти. Том 2

– Френсис, пожалуйста, приведите в порядок Бриджит, – сказала Лили. – Может быть, вам удастся уговорить ее снять трико, в котором она днюет и ночует, и переодеться во что-нибудь более подходящее? Тогда вы снова можете привести ее сюда.

– Трико – самая лучшая одежда, – высказала свое мнение Бриджит. – И если вы против, чтобы я была в нем на ужине, тогда я надену свою пачку из «Лебединого озера». Могу я, Гас? Пожалуйста! В балете я буду белым лебедем Одеттой.

Гас опустила на пол свою подопечную.

– Хорошо, можешь надеть пачку, но только давай обойдемся без венка из перьев на голове, согласна? Иначе ты будешь мешать всем за столом.

Френсис увела Бриджит, гости потянулись в столовую, и Джек заметил, что Гас задержалась, разглаживая свое облегающее красное платье, как если бы хотела поговорить с ним наедине.

– Хорошая девчушка, – заметил Джек. – Наверное, сильно увлекается балетом?

– Только и живет Им-. Я поощряю ее, потому что знаю, как ей одиноко. У нее есть подруги в школе, но никого здесь по соседству, а меня из-за работы часто не бывает дома.

– Наверное, теперь все переменится? Я хочу сказать, с изданием журнала?

– Да… Да, конечно.

Они пошли к дверям, и снова его накрыла волна ее крепких духов. Он смотрел на покачивание ее бедер и живо представил их обнаженными, как тогда в душе… И неудовлетворенное, гнетущее желание привычно вернулось к нему.

– Я тоже хочу тебя поздравить. Гас, – сказал он. – С этими деньгами ты станешь по-настоящему богатой женщиной.

– Да, спасибо. – Она кивнула, явно не желая обсуждать свое будущее. – Между прочим, ты ездишь верхом?

Джек со значением посмотрел на нее.

– Ты ведь хорошо знаешь, что да, – пошутил он.

Вспыхнувшее в ее глазах недовольство сказало ему, что она не одобряет его грубого юмора и что он лишился тех очков, которые заработал с помощью Бриджит.

– Я имела в виду лошадей, – сказала она резко.

– А, значит, ты говорила о лошадях? Конечно, умею. И на них тоже.

– Тогда до завтра. В восемь утра.

Она кивнула ему и пошла прочь, не дожидаясь ответа и не заботясь о том, что о них подумают.

«Чем непокорнее молодая кобылица, тем лучшая лошадь из нее получится», – подумал Джек, глядя, как Гас пересекает Большой холл. Сексуальная королева в красном на шахматном черно-белом поле…

– Я также прихвачу плетку, – пробормотал он. – На случай, если она понадобится.

Глава 15

Во сне она была готова принять его… Нетерпеливая, возбужденная, она ждала его. Он подошел к ней сзади и начал поглаживать ее бедра, как поглаживают испуганное дрожащее животное или норовистую лошадь, которую готовятся оседлать.

Он был не из тех наездников, которые пользуются седлом, он не хотел, чтобы что-то разделяло его с лошадью. Он будет скакать на ней без седла, сжимая ее сильными ногами, чтобы она не могла сбросить его и вырваться на свободу.

Его шепот был тихим и умиротворяющим, а легкое прикосновение ладоней погружало ее вздрагивающее тело в море блаженства. Море блаженства с капелькой ада в нем… Когда он склонился над ней, она почувствовала его запах, теплый пряный аромат сдобренного специями бренди. Внезапно он оседлал ее и шлепнул ладонью по крупу, чтобы пустить вскачь.

Дрожь пробежала по ней от холки до хвоста, а ноги ослабли, готовые вот-вот подогнуться. Нега до краев наполнила ее, захлестнула теплой волной, погрузив в оцепенение. Его рука похлопывала ее, подгоняя вперед, но она не могла сделать ни шагу. Ей было достаточно и этого наслаждения. У нее не было сил па большее.

Внезапно она ощутила на шее прикосновение его губ и его дыхание.

– Дай мне покататься на тебе, прекрасное животное. Дай мне покататься хоть немного, прошу тебя.

Его ладонь на крупе давила все сильнее, ноги отказывались ее держать, мягкая земля манила к себе. Она была готова упасть на нее, но непокорное неистовое сердце влекло ее вперед. Ее одинокое, вырывающееся из груди сердце…

Она хотела его. Боже, как сильно она его хотела! Если бы только он дал ей остановиться и упасть на мягкую землю, если бы он просто взял ее в свои объятия и отправился вместе с ней в рай или в ад, все равно куда, но вместе.

– Ну еще немножко, – умолял он. – Не останавливайся!

Его дыхание участилось, но рука все увереннее подгоняла ее вперед, все сильнее наносила удары горячая ладонь. Ей не было больно, но от каждого удара она вскрикивала, задыхаясь от наслаждения.

И вот уже он не бьет, а ласкает ее. Как неожиданно и как невыносимо сладко движение его пальцев! Она приготовилась к следующему удару, она даже предвкушала его, но он снова повторил легкую, как прикосновение птичьего пера, ласку. От нахлынувшего желания мир завертелся перед ее глазами.

– Пусти же меня к себе, прекрасное животное, – шепнул он.

Ее бедра задвигались, имитируя совокупление. Теперь, к своему стыду, она была готова подчиниться любой его прихоти.

Она готова была повернуться к нему, чтобы он, закинув ее ноги себе на плечи, начал бы свое неторопливое ритмичное движение Мужчина на свободе, наслаждающийся женщиной…

Ощущение вины вернуло Гас к действительности. Вот какие похотливые и нечистые сны ей снятся… «Это он всему причиной», – решила она, по-прежнему витая где-то далеко. Как велика его власть над ней, если он подчиняет ее себе даже в пределах бессознательного.

Она хотела повернуться к нему, но ей нравилось, когда он лежал вот так, прижавшись к ее спине, одной рукой поглаживая ее бедра, другой ощупывая ее груди. Обе его руки, привычно распоряжавшиеся ее телом, находились как раз там, где следовало, и казались удивительно знакомыми… Знакомыми, как.

Тревожный звоночек прозвенел где-то в глубинах ее мозга, там, где обрабатывалась сенсорная информация, чтобы в дальнейшем обрести форму мысли. Она знала эти руки. Она чувствовала их тепло, она знала эти пальцы… Мужской одеколон с его душноватым запахом тоже был ей хорошо знаком. Он ей даже нравился.

Ну конечно же, это был одеколон Роберта.

Вычислительный центр в ее мозгу приступил к обработке накопившейся информации. Ей снилось, что она в конюшне, но в действительности она находилась в постели, причем в своей собственной, а мужчина, сжимавший ее груди и поглаживающий бедра, был не кем иным, как Робертом Эмори. Это он, а не Джек, хотел на ней покататься.

– Это я. Гас! Это я, девочка! Нам надо с тобой поговорить.

Гас открыла глаза и увидела свою залитую лунным светом спальню. Привычный запах одеколона и привычный жар тела, это точно был Роб.

– Это ты, Роб? – на всякий случай спросила она и стремительно повернулась на другой бок, при этом ударив его по носу. – Прости, пожалуйста!