Нонна Ананиева - Яхта: история с рассуждениями
Олег посматривал на Саломею. Она была то иронично-светской и холодноватой, то добродушной, улыбающейся тетей из детской жизни. Она на мгновение могла показаться сексуально-соблазнительной, когда вдруг отводила взгляд в пустоту и на секунду замирала, как будто боролась с какими-то образами, приходившими в ее сознание не постучавшись. Для общения Саломея выбирала мужчин. Это понятно. Хотя Ханна могла бы составить ей неплохую компанию на шопинге или в театре. Мухаммед сразу был с ней подчеркнуто мил, даже милее, чем хотел. Симпатия. Она вызывала симпатию и интерес, еще ничего о себе не сказав. И могла рассмешить. Разве это сексуально? Нет, она никого на соблазняла. Как будто вживалась в новую себя. Бледно-коралловое платье, два широких браслета на обеих руках. Кстати, у всех женщин почему-то надеты браслеты. Наверное, это сейчас модно. Но Саломея не модная. Она – особенная. Или Олег ее такой видел? Нет, она объективно симпатичная. И одновременно закрытая на десять замков с восьмизначными кодами. Мухаммед вроде бы был занят Ханной, но не выпускал Саломею из поля зрения. Знаток женских секретов. «Давай подбирай ключики, а я посмотрю, – подумал Олег. – Можешь посоветоваться с Никитой. Ему тоже, кажется, интересно».
– Олег, я часто захожу к вам на сайт, а вы этого не знаете, – улыбнулась Мари. Она подкралась сзади, как самка-хищница. Нотки ее парфюма напоминали ему духи бабушкиной подруги Китри, жившей в высотке на Котельнической набережной, и звучащий из динамиков клавесин. Тот еще винтаж, прямо с туалетного столика Марии-Антуанетты.
– И что вы там делаете, дорогая? – выпрямился от неожиданности Олег.
– Я не согласна. «Несет ли экономический рост благо всему человечеству?» – ваши слова?
– Экономический рост для кого? Я это имел в виду. И что он несет людям, которые, скажем, неграмотны?
– То есть на прививку от столбняка может рассчитывать только обладатель диплома, так, что ли? – полушутя продолжила Мари.
– Не так, конечно. Если бы у него был диплом, чистый город, в котором он живет, комфортное жилье и полный холодильник, если бы ему дали работать не для того, чтобы выплачивать долги купленного и коррумпированного правительства, разрешившего вырубить леса для строительства иностранного химического или цементного завода, – он бы реже болел и не ждал гуманитарной помощи, как жираф.
– Ты моя добрая фея! – взялся ниоткуда Копейкин. – Сидит себе на яхте в смокинге, лицезреет умопомрачительных богинь, вдыхает пары Средиземноморья и рассуждает о банкротстве развивающихся стран.
– Ах вот откуда растут эти слухи, прекрасная Мари! Знаете, – Олег наклонился к ней поближе, – Копейкин бывает очень нерешителен. Берегитесь!
– Мари, – не умолкал Копейкин, – нашему доброму волшебнику никогда не нравилась математика. Большая часть нескольких миллиардов человеческих особей, кажется, около шести, населяющих нашу планету, родилась именно в развивающихся странах, где программно-целевое планирование их завтрашнего дня существенно отличается от такового, ну, скажем, на Британских островах, и их отношение к интеллекту в целом относительное. А поскольку интеллектуальный потенциал любой страны определяет ее развитие, получаются очень сильные нестыковки. Да так, вы же не будете этого отрицать, cherie? А Олегу это кажется несправедливым. Я всегда ему дарил калькуляторы, правда, Олежек?
– Не подарок дорог, а внимание, – подтвердил Олег.
– Вы хотите жадный, ненасытный, консумирующий Запад заставить думать по-другому? – догадалась Мари.
– Глобалист Олег хочет объединить интеллектуальные ресурсы планеты и заселиться на новой звезде. Там не будет террористов, воров и наркоманов.
– А гравитация? – поинтересовалась Мари.
– Опять подрались? – спросила Саломея, подходя к взволнованной троице.
– Ну что ты? Я счастлив, что судьба дарит мне такие встречи, – протянул Сева, перефразируя чуть раньше сказанные Олегом слова.
– Как хорошо! – поддержала его Саломея.
– К столу, господа! – послышались слова капитана. – Пожалуйста, рассаживайтесь по табличкам.
Олег ей чуть заметно подмигнул.
3
По правую руку от капитана за столом сидели Джузеппе, затем Саломея, Никита Сергеевич, Мари, Олег, Мухаммед, Виолетта, Сева, Ханна и слева от капитана – Филипп.
Повар-итальянец Винченце украсил середину стола лепестками роз, маленькими морскими звездами, ракушками, орешками, сухими цветными макаронами, а в самом центре выложил из красного порошка – скорее всего тертого сладкого перца – большой знак вопроса. Точка у знака была в форме сердца.
После того как разлили напитки, капитан встал.
– Дорогие дамы и господа! Ничто так не освобождает сознание, не лечит душу и не выводит из кризисов, как морская гладь, дорога и случайные попутчики. Остальное за вами! – Он поднял бокал. – Карло прекрасно справился.
Все встали как на Новый год. Целовались и чокались.
Яхта медленно рассекала волны Эгейского моря. Валять дурака тоже надо уметь, а неделя – не такой уж большой срок. Гастрономические изыски Винченце, скрепленные двумя мишленовскими звездами, забили рты утомленным перелетами и знакомствами путешественникам минут на пять.
– Почему все-таки Буратино, а не Пиноккио? – тихо спросила Виолетта, первая покончив с салатом.
– Точно! – подхватила Мари. Ей вообще пришлось труднее всех. Пойди прочитай этот, мягко говоря, пересказ итальянской сказки на французском. Но где-то она его откопала или сама перевела. Времени пришлось потерять прилично.
– Старая традиция. Балетная. Музыка русская, а сказка германо-австрийско-итальяно-французская, – пояснил Мухаммед.
– Ты о Чайковском? – спросила Ханна.
– О Чайковском и Москве. – Он посмотрел в тарелку на несъеденную маленькую красную редиску вместе с зеленой ботвой и добавил: – Буратино смел, анархичен, неграмотен, доверчив, сексуален, он живет сердцем. Поэтому и находит золотой ключик.
– И мы найдем, – оптимистично вставил Копейкин и взглянул на Олега.
– Мы – это кто такие? Ты о выгодном партнерстве, как всегда? – уточнил Олег.
– Он опять о твоей актуальной глобалистике, чем движется мир и почему Буратино русский, – заволновалась Мари.
– Глоболистика ваша любимая должна начинаться с самого человека, – подал голос Никита Сергеевич. – Глобальные проблемы – следствие его жизнедеятельности, и искать их нужно прежде всего в человеческих мозгах. Что вы в самом деле, Маша? – обратился он к Мари по-русски. – Мы как в деревенском клубе: и хочется, и непонятно, что спросить, и какое это отношение имеет к удоям молока и новому сарафану. Каждый играет за себя – в миру будете умничать. Потерпите.
