Пейдж Тун - Люси в небесах
Раздается резкий высокий звук, и я слышу, как выруливает самолет. Такой шум, будто проезжаешь на машине через автомойку. Вот лысеющий мужичок за сорок спускается к бассейну, и его пивной живот трясется при каждом шаге. Трое молодых парней потягивают пиво за столиком по другую сторону бара. Один из них окидывает меня взглядом, потом отворачивается и говорит что-то остальным. Все трое оборачиваются и ухмыляются.
Я чувствую себя гораздо счастливее. К черту все, махну еще один.
— Сингапурский слинг?
— Да, пожалуйста.
Кажется, я чуть-чуть навеселе. Знаю, не стоит напиваться в одиночку, но наплевать, у меня выходной. К тому же, я через многое прошла за последние.... Сколько это длилось? Пятнадцать часов или что-то вроде того? Интересно, будет ли этот случай по прошествии лет вызывать у меня смех. Уже сейчас ситуация начинает казаться весьма забавной — правда, я подозреваю, что три сингапурских слинга как-то с этим связаны.
Думаю о бедном моем возлюбленном, который приходит в пустую квартиру, спит в пустой кровати и скучает по мне… Жаль, что он не полетел со мной в Австралию. Не получи Джеймс это повышение, он мог бы взять отгул, но на тот момент, когда я заказывала билет, он решил, что торопиться не стоит. Я действительно очень хочу познакомить его с Молли и Сэмом.
В спа вижу целующуюся парочку. Лысеющий толстячок плавает брассом и каждый раз, проплывая мимо, привлекает к себе всеобщее внимание. Нечасто встречаются парни, плавающие брассом, да? Уже почти жалею, что не взяла в ручную кладь купальник, но тогда я не сидела бы на этом чудном высоком барном стуле, покачивая ножками в босоножках на танкетке.
— Желаете еще один коктейль, мэм?
Он что, флиртует? Определенно сверкнул улыбкой. Хм, можно ли сверкнуть улыбкой, или это у него просто блестящие глаза и охальная улыбка? То есть, нахальная. Господи, я набралась.
Все, точно, это последний. Ух ты! Чуть не сползла с сиденья.
Когда там мой вылет? За стойкой табло с расписанием, и я изо всех сил пытаюсь разобрать цифры. Нет, дружище, я не на тебя смотрю. Где там мой рейс? Сидней… Сидней… Сидней… ага, вот оно. Последнее объявление о вылете.
Вот дерьмо, неужели там именно это написано?
Твою ж мать! Соскальзываю — почти падаю — со стула и, буквально путаясь в босоножках, мчусь к выходу. Потом понимаю, что не заплатила за выпивку. Несусь назад, вижу облегчение на лице Нахальной Улыбочки — должно быть, он уже решил, что я смылась, — кидаю ему кредитку, тороплю его и только потом разворачиваюсь и убегаю. Где, черт возьми, этот выход С22?
Сингапур — Сидней
Суббота: Отправление из Сингапура в 20 ч. 00 мин.
Воскресенье: Прибытие в Сидней в 6 ч. 50 мин.
Время полета: 7 ч. 50 мин.
О боже, эти стюардессы, кажется, не в духе. За последние десять минут они уже дважды вызывали Люси Маккарти по громкоговорителю, пока я зигзагами летела сюда. Пытаюсь извиниться за опоздание, но вместо «простите» выходит «пасите», и вдобавок я еще не могу пройти по доске по прямой.
Я что, сказала «по доске»? Я, конечно, имела в виду «по проходу».
Другие пассажиры пялятся на меня. Да, да, пропустила пару стаканчиков, но я что, чудик какой-то, что ли? О, вот и мое кресло. Опять у окна, зашибись. Угу, вам придется подвинуться. И я не настолько пьяна, чтобы не видеть, как вы тут друг другу глазами знаки про меня делаете. Вы, наверное, думали, что у вас будет замечательное пустое место рядом — а вот хрен вам!
Хм, возьму-ка я на этот раз сумку с собой.
Плюхаюсь на сидение и пытаюсь найти ремень безопасности у себя под задницей. Одеяло… Нет. Подушка… Не то. Да где ж эта проклятая штука? О, вот и он, ремень. Тяну его, тяну, тяну. Чего он не двигается? А, ну да, это мужика в соседнем кресле. Извини, друг. Я нашла свой. «Щелк». Меня реально плющит.
— Дамы и господа, пристегните ремни, уберите откидные столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение…
Да-да, это мы уже проходили. Бла-бла-бла...
— …мобильные телефоны должны быть выключены, пока вы не окажетесь в Международном аэропорту Сиднея…
Угу, эта часть мне тоже известна. Плавали, знаем. Ой, а я вообще-то сотовый не выключила.
Не могу… достать… сумку…
Ремень… слишком… жмет…
Наконец я расстегиваю его и хватаюсь за сумку в поисках мобильника. Слава богу, никаких сообщений. Отключаю его и засовываю назад. Затем, снова пристегнувшись, с облегчением выдыхаю, распространяя вокруг запах «сингапурского слинга».
Мои загорелые ноги выглядывают из-под сарафана, и я счастливо ими любуюсь. Мне определенно нравится этот искусственный загар — потрясный, смотрится совсем как настоящий. Но это так противно — спать на старых простынях в первую ночь после нанесения автобронзанта. И потом надо их стирать и снова застилать красивые… Это ж две стирки за два дня. Ну что ж, придется Джеймсу с этим разбираться, раз уж он так поспешил выставить меня из квартиры. КЛАССНЫЕ ПРОСТЫНИ!
В памяти с трудом что-то ворочается, прежде чем желудок падает в пропасть: как придурки-друзья Джеймса, мать их, узнали про мои изгаженные автозагаром простыни?
О, нет… Они и не знали. Потому что они не отправляли это сообщение!
Кое-как расстегиваю ремень и тянусь за сумкой, параллельно откидывая спинку своего кресла и сильно врезаясь головой в переднее. Шарю по сумке в поисках телефона и врубаю его. «Привет, Люси! Джеймс только что отымел меня в вашей постели. Подумала, что тебе стоит знать. Уже четвертый раз за месяц. Классные простыни! Целую».
— Мисс, вы должны это выключить.
У них что, глаза на гребаных затылках, что ли?
— Не могу! Мне очень нужно позвонить!
— Мисс, другим пассажирам нашего борта и так пришлось долго ждать, не находите? — Бортпроводница многозначительно смотрит на меня. — Так что вам стоит отключить мобильный прямо сейчас.
— Что-то случилось? — К шоу присоединяется еще одна гадская стюардесса.
— Нет, Фрэнни, все в порядке. Эта юная леди как раз собиралась выключить свой телефон.
Я подчиняюсь, хотя у меня внутри все кипит. Они показали, кто тут хозяин, и теперь самодовольно уходят по проходу. Как мне сейчас хочется запустить трубкой Фрэнни в ее долбаный затылок.
Предатель, лживый сукин сын! Я его убью!
Самолет взлетает, и во мне столько гнева, что я едва соображаю. Рядом со мной от неудобства ерзают в креслах сорокалетний или около того мужичок и его жена/подружка/любовница (точно, любовница!). И если раньше мне казалось, что во мне достаточно самообладания, то сейчас я уже не уверена. Думаю, даже хорошо, что мое место у окна, иначе, пожалуй, я бы уже в бешенстве мчалась по проходу, вопя, как баньши. Не вынесу еще восемь часов…
