Ронда Дьюпорт - Чудо поцелуя
Ни она, ни сержант с осужденным не собирались пока идти, намереваясь спокойно переждать бурю. Первыми не выдержали сборщики. Заявив, что их полноприводной грузовичок справится с любой дорогой, они уехали.
Нэнси заказала кусок яблочного пирога, который с таким смаком умял сержант. Она отнесла его вместе с прочим имуществом за пару столиков от того, где сидели пленник и его страж. Поев, она вытянула ноги и откинулась на спинку стула, вытирая платочком рот.
Внезапный грохот крупных градин по оконным стеклам и крыше насторожил ее. И, судя по испуганным возгласам вокруг, всех других тоже.
— Как думаешь, с нами ничего не случится? — запинаясь спросила седая женщина, которая тогда, при появлении в ресторане Уоткинса, судорожно вцепилась в руку своего пожилого спутника.
— Ну, мать, перестань беспокоиться, — увещевал тот. — Все будет хорошо.
Нэнси не могла осуждать женщину за дрожь в голосе. Снаружи стало темно как ночью. Бочком подошла рыженькая девушка, и Нэнси показалось, что та, с одной стороны, ищет успокоительной близости с другими людьми, а с другой — опасливо поглядывает через окно на потоки дождя, заливающие стоянку для машин.
Бармен присвистнул:
— Хорошо, что мы внутри, а не снаружи…
Раскат грома грянул прямо над головой, сотрясая дом. Молния сверкнула над деревьями неестественно низко, ветер взвыл. Снаружи все незакрепленное куда-то летело — мусорные баки, сорванные ветки, всякий другой хлам. Дорожные указатели дико тряслись. Освещенный знак ресторана со скрежетом сорвался со своего места и грохнулся на землю, взорвавшись снопом искр.
Нэнси отпрянула. Панический вопрос старушки больше не выглядел таким дурацким. Буря, ранее казавшаяся лишь досадным неудобством, теперь обрушилась на их убежище с пугающей яростью.
— Эй, отойдите все от окон! — скомандовал сержант Паттерсон. — Двинулись, Уоткинс. Надо побыстрее сматываться отсюда.
Они друг за другом вылезли из-за своего столика.
— Кладовка! — крикнул хозяин, показывая на дверь в другом конце помещения. — Идите все в кладовку! Там нет окон!
Нэнси подхватила сумку и вместе с другими бросилась в конец зала. Но прежде чем они достигли кладовки, страшный порыв ветра обрушился на здание. Свет замигал и погас. Створки окна распахнулись внутрь, впустив вихрь дождя и ветра, и рассыпались осколками стекла по полу.
Женщины испуганно закричали. Мужчины раздраженно выругались.
Белые вспышки молний выхватывали из тьмы вокруг Нэнси спотыкающиеся, словно в сумасшедшей толчее, фигуры. Кто-то поддержал ее сзади и помог преодолеть последние пару футов до кладовки.
Она споткнулась о невидимый ящик на полу и протянула руки в темноту, чтобы не упасть. Полка, за которую она схватилась, помогла устоять. Мужская рука обняла ее за талию и привлекла к себе. Нэнси инстинктивно прильнула к мужчине, и тот покровительственно склонился к ней. Джо Уоткинс, догадалась она. Но это ее не обеспокоило. Самое главное, что его тело защитило ее от нового порыва ветра.
Дом скрипел и судорожно содрогался.
Я сейчас умру, думала Нэнси. И ничего не поделаешь. Ощущение полной беспомощности было хуже страха. Грубая, беспощадная сила терзала ее, стараясь оторвать от человека-якоря. Она мысленно взмолилась, чтобы Уоткинс не ослабил свою железную хватку, и обеими руками изо всех сил вцепилась в него.
Если бы только не этот душераздирающий вой! Пытаясь спрятаться от парализующего рева ветра, она прижала одно ухо к его плечу, а другое закрыла ладонью. Сквозь невыносимый шум Нэнси услышала глухие удары его сердца, ритмичные и спокойные в сравнении с лихорадочным стуком ее собственного.
То, что он явно не был испуган так, как она, приободрило девушку. Она постаралась сосредоточиться на успокаивающем ритме его сердца, чувствуя в нем большее, чем могла услышать.
Трах ба-бах ба-бах. Что-то тяжелое обрушилось на Нэнси.
Ее защитник не сумел сохранить равновесие. Падая вперед, он все еще обвивал рукой ее талию. Но он был слишком тяжел для нее, и она распростерлась на полу, придавленная им.
Глава 2
У Нэнси болела спина, и было трудно дышать.
К ней вернулась память. Ее глаза заморгали навстречу тяжелому, чернильному небу, испещренному полосками жутких желтоватых отблесков. После полной пугающей темноты было приятно увидеть свет, хотя и слабый.
Дневной свет, судорожно сообразила она, был виден потому, что большая часть крыши исчезла, сорванная ветром. Вода еще шумно стекала по желобам, но дождь прекратился. Она попробовала пошевелить руками и ногами и обнаружила, что это можно сделать без боли.
Длинное, тяжелое туловище Джозефа Уоткинса мертвым грузом лежало на ней, его правая рука все еще обвивала ее талию. Молясь, чтобы человек, закрывший ее своим телом, был жив, Нэнси осторожно толкнула его.
— Мистер Уоткинс?
Никакой реакции. Она чуть было не запаниковала, но тут же сообразила, что ощущает слабое колыхание его груди при дыхании — значит, он жив. Она попыталась освободиться, но, зажатая между телом Уоткинса и опрокинутым стеллажом, не сумела этого сделать. Тогда она высвободила руки из-под него и толкнула посильнее. Он вздрогнул.
— Очнитесь, мистер Уоткинс!
Он застонал и пошевелил ногой. Потом слегка приподнял голову и вновь уронил ее на пол.
— У меня руки отнялись, — пробормотал он.
— Ваша правая рука подо мной. Я попытаюсь приподняться, чтобы вы могли вытащить ее.
Это было нелегко, так как он придавил ее всем своим весом, но в конце концов ей удалось немного выгнуть спину над полом.
Джо едва сдержал стон, когда Нэнси под ним заворочалась. Он очнулся, ощутив вместо жесткой и узкой тюремной койки теплое, податливое женское тело, его ноздри жадно впитывали забытый аромат женщины. Не успев еще прийти в себя и сообразить, в чем дело, он понял, что его мужское естество начало восставать. Попытка остановить этот процесс не привела к успеху.
Нэнси по-прежнему чувствовала руку Уоткинса у себя под спиной. Он попытался слегка привстать над ней. Но ненамного, так как закованная в наручник левая рука все еще удерживала его.
— Вы в порядке, мисс? — спросил он.
— Кажется, да. А вы?
Он повернул голову, и она увидела окровавленный лоб.
— Вы ранены, — встревоженно сказала она, — у вас голова в крови.
Она была не из тех, кто падает в обморок при виде крови. Шустрым детям Бенджамина Пикфорда здорово доставалось по поводу ободранных коленок и разбитых носов. Но от зрелища трехдюймовой, сочащейся сукровицей раны над бровью Уоткинса ее затошнило.
