Лора Бекитт - Пленница судьбы
Мари промолчала, и тогда отец продолжил:
— Представляю, как он чувствует себя на острове! Как одинокий странник, внезапно попавший в неведомую страну и потерявший карту. К тому же им придется решать множество насущных проблем. Что-то не верится, будто эта дамочка сама станет готовить, стирать и убирать в доме.
Мари задумалась. Кристиан был безразличен к миру за пределами своего непосредственного восприятия: это могло спасти его, но могло и погубить. Возможно, он и правда не представлял, что ждет его здесь.
Но его мать, несмотря на внешнюю хрупкость, похоже, не из тех, кто бесцельно и растерянно плутает в тумане жизни. Она очень хорошо понимала, что делает, потому и привезла сына на остров.
Глава 2
Через месяц состоялась свадьба Корали, и почти сразу после возвращения Мари Кристиан, с которым она уже не раз встречалась, пригласил девушку в гости. Он хотел познакомить ее с матерью.
Свадьба старшей сестры произвела на Мари удручающее впечатление. Теплый воздух отдавал сыростью, и, когда свадебная процессия высадилась на берег, все вокруг растворялось в легком тумане. Жених облачился в праздничную пару, которая выглядела почти такой же грубой и нелепой, как и будничная, а на Корали надели подвенечное материнское платье из поблекших, а местами пожелтевших кружев и напоминавшую спущенный флаг фату. У сестры был отрешенный вид; казалось, все происходящее представляется ей неким странным видением.
Венчание происходило в тесной бедной церквушке, за ним последовал свадебный пир, на котором было много дешевого вина и скверно приготовленной пищи.
В церкви Корали стояла, согнув плечи, будто на нее давила какая-то тяжесть. Приблизившись к сестре, чтобы поздравить ее со вступлением в брак, Мари увидела, что серые глаза Корали полны разочарования и у нее бледный, почти болезненный вид. Щека сестры, к которой Мари прикоснулась, обнимая ее, была странно холодна. Девушка невольно содрогнулась. Неужели случится так, что и она, Мари, утратит мечты о том, к чему некогда стремилась всем сердцем, перестанет бороться с неизбежностью?
Девушка была все в том же синем платье — родным не пришло в голову сшить ей что-нибудь к свадьбе сестры. Хорошо, что Кристиан видит только ее душу, иначе он поразился бы тому, как убого она выглядит!
Утром Корали, теперь уже замужняя женщина, с поклоном вышла к гостям, а потом сразу занялась хозяйством. И хотя на ее щеках рдел чуть заметный румянец, взгляд казался остановившимся, безжизненным.
Мари не нашлась, что сказать сестре. В тот же день они с родителями вернулись домой.
Проснувшись наутро в комнатке, которая отныне принадлежала ей одной, Мари почувствовала странное беспокойство. Ее охватило ощущение бессмысленности существования. На комоде валялись две забытые шпильки — все, что осталось от недавнего пребывания Корали. А что останется от нее, Мари Мелен, через несколько лет?
Весь день ее терзало одиночество, потому девушка очень обрадовалась приглашению Кристиана.
— Приходи завтра, — сказал он. — Познакомишься с моей матерью. Я говорил ей о тебе. Ее зовут Шанталь.
«Какое красивое имя!» — подумала Мари.
Она сразу согласилась: ей хотелось посмотреть, как он живет. Только вот что скажет его мать? Когда они стали гулять вместе, молодой человек сам выходил из дома, а Мари ждала его неподалеку, возле дороги. Конечно, мать Кристиана знала об их встречах, но ни разу не появилась.
Девушка догадывалась, что родители не одобрят ее знакомства с этой семьей, потому не стала рассказывать о своих свиданиях.
Мари тщательно выстирала и отгладила платье и заплела волосы в две тугие косы. Когда девушка посмотрелась в зеркало, ее лицо выражало смесь решимости, радости и испуга.
Женщина по имени Шанталь встретила гостью на пороге. Она улыбалась со сдержанной вежливостью и при этом смотрела изучающе и слегка тревожно. На сгибах ее локтей лежала расцвеченная радужными узорами шаль с густой золотистой бахромой, а бледно-зеленое платье, как и то, другое, что Мари видела на ней в первый раз, было очень открытым — лиф спадал с плеч складками. Юбка была отделана декоративными застежками из золотого шнура, и стан обхватывала широкая медово-желтая шелковая лента, завязанная сзади широким бантом с длинными концами. Из-под подола выглядывали туфельки из ластика[2] с острыми лакированными носами. Мари невольно покраснела при мысли о своих грубых башмаках, в каких обычно бродила по острову.
Коротко поприветствовав гостью, Шанталь провела ее в дом. Здесь было очень чисто, обстановка, по местным меркам, близка к изысканности. Стены выбелены известкой, на окнах — кружевные занавески, стол покрыт белоснежной скатертью с бахромой (у родителей Мари тоже была скатерть, только из небеленого льна — ее доставали из сундука по праздникам), на великолепном коричневом с золотыми прожилками пианино — сияющая округлыми боками синяя с желтым рисунком ваза, а в ней — полевые цветы. На стене пейзаж: древний замок с теряющимися в голубом тумане башнями, а за ним — исчезающие за горизонтом бескрайние зеленые луга.
На столе стоял кофейник, три чашки изумительно тонкого фарфора, словно сделанные из папиросной бумаги, с серебряными ложечками и вазочка с печеньем, какого Мари не только не пробовала, но даже ни разу не видела. В стороне она заметила большую жестяную коробку розового цвета, на которой было выведено затейливыми алыми буквами: «Марципановое печенье, кондитерская г-на Прудона».
«Наверное, из Парижа», — подумала Мари.
Кристиан сидел на обитом синим бархатом маленьком диване с гнутой спинкой и подлокотниками. Интересно, в какой обстановке он воспитывался? И кто его отец? Возможно, их семья разорилась, потому они и были вынуждены уехать из Парижа? Но почему именно сюда?
Когда Мари вошла в комнату, молодой человек встал и направился к ней. И хотя его глаза по-прежнему скрывала мрачная тень, он улыбался радостно и светло.
После нескольких незначительных фраз хозяева и гостья сели за стол. Шанталь разлила кофе, от запаха которого у Мари закружилась голова. Что ели у них дома? В основном рыбу, редко мясо, грубый хлеб, кашу, овощи. Пили воду и молоко.
Мать Кристиана держалась со сдержанной благожелательностью; внешняя хрупкость и нежность, как с первого раза подметила Мари, сочетались в ней с внутренней твердостью.
— Чем занимаются ваши родители, Мари? — спросила она.
— Отец рыбачит, мать ведет домашнее хозяйство.
— А вы?
— Я помогаю матери.
— Вы учились в школе?
