Даниэлла Бродски - Дневник деловой женщины
– Черт возьми! – кричу я, растянувшись во весь рост на лестничной площадке, в слабой надежде, что кто-нибудь поможет подняться этой бесформенной куче, бывшей секунду назад известной журналисткой. И задеваю ногой лежащий у порога воскресный выпуск «Тайме». Ну почему я ни разу не спотыкалась о газету с моей статьей на первой странице? И почему все соседи такие жестокие и никто не убрал от моей двери это очевидное свидетельство того, что я не выходила вчера за пределы квартиры? Могу себе представить, как каждый проходивший сегодня утром мимо моей двери тяжело вздыхал и качал головой, глядя на вопиющее доказательство моей жалости к себе. Подъезд еще хранит запахи людей, которые шли туда, где их ждали. И мне очень хочется, чтобы все вокруг знали, что я сейчас тоже выхожу из дома.
– Эй, кто-нибудь! – кричу громче, чтобы меня услышали.
Но никто не спешит на помощь, и моя нога начинает затекать. Приходится подниматься. На полу остается смятая газета, символ не только бесславно проведенных выходных, но и полного провала в жизни. На прошлой неделе я двадцать минут раздумывала, отправить ли предложения редактору «Тайме», известному неспешностью в ответах, и так и не решилась нажать кнопку. Я снова писала о тенденции в моде, которая скоро проявится, а затем утратит популярность. Ее в ближайшее время будут обсуждать все журналы, а я лишила себя возможности получить хотя бы сухое письмо с отказом опубликовать мою работу. Запах персикового геля для душа, витающий вокруг меня, оказывается сейчас весьма кстати, чтобы развеять разочарование, вызванное этим неприятным эпизодом.
Я направляюсь на интервью к одной из самых успешных в Нью-Йорке журналисток. Она ведет колонку, ее статьи публикуют самые крупные глянцевые журналы: «Вог», «Харперс базар», «Элль» и «Гламур». Мне повезло – я познакомилась с ней на презентации новой линии косметики, и она оказалась очень милой. Во время фуршета мы разговаривали и смеялись, пытаясь справиться со второй поистине микроскопической (зато устраивающей редактора!) порцией цыпленка с розмарином.
Как только я вхожу в апартаменты Лизы в районе Вест-Сайда, меня охватывает благоговение: площадь гигантская. Настолько, что хочется, как маленькому ребенку в музее, поскорее улизнуть отсюда. Эти апартаменты в четыре, нет, в пять раз больше моей квартирки. Или даже в шесть. Пожалуй, в гостиной вполне поместится вся коллекция динозавров из Музея естествознания. Повсюду мебель пятидесятых – шестидесятых годов – вот я вижу хромированный стол и настоящее кресло Имса. Ах, какие шедевры я могла бы создавать здесь – сидя в отороченном мехом халате, потягивая коньяк из хрустального бокала и наслаждаясь деревянными панелями на стенах, записывала бы нескончаемый поток гениальных мыслей.
– Итак, ты хочешь это увидеть? – спрашивает меня хозяйка.
– Увидеть что? – Я поражена настолько, что с трудом вспоминаю цель визита. Ах да, интервью. Точно. Речь об одежде. – Конечно! Давайте сразу приступим к делу.
– Как все-таки называется ваш журнал? «Ее жизнь»? Никогда о нем не слышала. – Лиза поворачивается, стоя на лестнице, и аметист размером с мячик для гольфа, сияющий на ее пальце, на некоторое время ослепляет меня.
– На самом деле он называется «Для нее», – объясняю я, часто моргая, чтобы избавиться от фиолетового наваждения, мерцающего перед глазами. Нужно отстоять честь журнала, а также и собственную гордость. Она уже начинает трещать по швам быстрее, чем склад магазина «Барниз» затоваривается во время распродажи жакетами в стиле милитари от Марка Якобса. И я завожу выученный наизусть рассказ о том, какой это на самом деле потрясающий проект.
– Журнал совсем новый, вот почему название вам незнакомо, но в нем очень качественные фотографии, и каждый номер все лучше и лучше. Так что популярность ему обеспечена.
– Ну что же, отлично. Вам повезло сотрудничать с таким интересным изданием.
Моя собеседница и представить себе не может, насколько обидно прозвучали ее слова. Но она не имела в виду ничего плохого, потому что Лиза, несомненно, милая женщина. Ей хочется сказать мне что-нибудь ободряющее и приятное. А что именно? Не так просто придумать. Но она хотя бы попробовала.
Мы проходим через спальню, такую идеальную, как будто это снимок из «Элль декор». А ведь так и есть – январский номер 2001 года! С восхищением смотрю на замшевые подушки цвета карамели, столы, собранные из разных модулей. А потом вдруг поворачиваюсь – и вижу нечто. У меня перехватывает дыхание. И отнюдь не в переносном смысле. Приближаясь к гардеробной комнате, я уже не могу сделать ни единого вдоха. Очевидно, я начинаю синеть, потому что Лиза спрашивает:
– Дорогая, с тобой все в порядке?
Пытаюсь ответить, что со мной все хорошо, но из глубины горла вырывается сухой сиплый звук, и я не могу больше вымолвить ни слова.
– Севилла, принеси быстро стакан воды для мисс Лейн! – кричит Лиза в сторону кухни, где ее помощница по хозяйству полирует разные серебряные вещицы. Мне и в голову не приходило чистить серебро дома; правда, все, что у меня есть, куплено в «Таргет», и соответственно подделка. Однажды я случайно брызнула чистящим средством на мою «серебряную» подставку для книг и, протерев ее, обнаружила, что часть покрытия стерлась.
Севилла – хозяйка произносит ее имя нараспев, растягивая слоги, – появляется так быстро, будто умеет перемещаться в пространстве, и протягивает мне наполненный до краев изысканный цилиндрический стакан. «Наверняка он куплен в магазине "ABC", – думаю я, делая глоток. Лиза наблюдает за мной с улыбкой, склонив голову, всем видом говоря, что подобная ситуация ей знакома. И клянусь самым сокровенным: в этом доме даже вода вкуснее и в ней чувствуется аромат персика – такой же, как в моем геле для душа. Мне это совпадение кажется интересным, хотя что в нем такого? И тут ко мне возвращается способность дышать; правда, воспоминания о конфузе уже не позволяют мне полностью расслабиться.
– Ну как ты, в порядке? – спрашивает Лиза.
– Да, спасибо, – отвечаю я.
– Помню, как впервые в жизни я писала статью о гардеробе одной богатой женщины. Я так сильно нервничала, что порвала рукав жакета из букле от Шанель. Прямо на плече, – качает головой известная журналистка и с уверенностью успешных людей успокаивает меня: – Не переживай о том, что случилось.
Ее слова возвращают мне ощущение легкости. Лиза Маклеллон была такой же, как я сейчас. В моей душе поселяется надежда, и я уже не завидую этой женщине. Размышляю о том, что тоже могу достичь успеха. Я уверена, что у меня получится.
Наш разговор, похоже, удался. Я правильно формулирую вопросы, и Лиза втягивается в беседу, с увлечением обсуждая темы, которые я и не думала затрагивать. Она удивлена, что я настолько хорошо разбираюсь в моде. Действительно, я и через футбольное поле смогу отличить узкое платье от Алайи или блейзер от Гуччи и назвать год, когда они были сшиты. Лиза любовно знакомит меня с содержимым своей гардеробной комнаты, оборудованной системой передвижных вешалок. Вот ее бесконечно обожаемая блузка от Хлое: именно в ней была Лиза, когда получила первое задание в «Вог». Цветастое платье-колокол от Прада, надетое впервые на модном показе в Париже. И еще множество других вещей, которые могут рассказать захватывающую историю жизни Лизы Маклеллон. В такие минуты я понимаю, что всем сердцем люблю свою работу. Я могла бы целый день слушать рассказы о Кейт Мосс, известном фотографе Андре Леоне Таллее и ресторане «Ле цирк». Самое замечательное, что Лиза ни на секунду не забывает, с чего она начинала. Эта женщина сама делала карьеру – своим трудом. Сначала обычный ассистент, затем ассистент помощника редактора «Вог», она бегала за кофе и разными мелочами для своих начальников. И вот какого успеха достигла в итоге! Наш разговор длится уже три часа, а мне совсем не хочется уходить. Мы заканчиваем осмотр гардеробной комнаты. Обувь – спортивная, под платья в стиле секси, и повседневная – уже убрана назад в пластиковые прозрачные коробки, украшенные бархатом, оленьей и крокодиловой кожей и россыпью кристаллов от Сварозски. А одежда снова дожидается своего часа на атласных вешалках. И когда Лиза интересуется, не хочу ли я выпить чашечку капуччино, я чуть не прыгаю от восторга.
