Александра Поттер - Что нового, киска?
– Что случилось? – Дилайла поспешно спрятала визитку в сумочку и повернула замок-вертушку.
– Паскаль рвет и мечет, ищет тебя.
Дилайла раздраженно буркнула:
– Передай ему, чтобы шел ко всем чертям.
Эми остолбенела. Это было ее первое место работы после окончания школы, и в свои семнадцать лет она относилась к Паскалю как к учителю жизни, даже обращалась к нему «сэр».
– Я не могу, – в ужасе выдохнула Эми.
Дилайла устало кивнула:
– Ладно, скажи, что я сейчас приду.
Она снова села, не испытывая ни малейшего желания двигаться с места, и слышала, как Эми торопливо простучала каблуками. Дилайла сбросила туфли и прислонилась головой к стене кабинки. Батареи работали в полную силу, и в туалетах было тепло, пахло освежителем воздуха. Дилайла прикрыла глаза и предалась своим фантазиям. Все они были связаны с Чарли. Как же он не похож на Ленни. Тот явился домой из бара за полночь, пьяный и злой. Он с таким шумом завалился в постель, что разбудил Дилайлу. Включил свет и разлегся поверх одеяла, источая запах виски и чесночного хлеба. Несколько секунд Дилайла смотрела на него и слушала, как он раскатисто храпит, открыв рот, а потом взяла подушку, достала из шкафа одеяло и отправилась досыпать остаток ночи на неудобной кушетке. Когда утром она уходила на работу, Ленни все еще спал.
Голова Дилайлы медленно клонилась к груди, дремота размывала воспоминания. Наконец Дилайла, словно очнувшись, резко поднялась. Оставаться здесь дольше значило потерять работу. Дилайла вышла из уборной и взглянула на свое отражение в зеркале. Яркая лампа осветила лицо с мешками под глазами. На нее смотрела двадцатисемилетняя кляча в убогой униформе официантки. Дилайла нахмурилась. Раньше ее не слишком заботило, как она выглядит, теперь же ей решительно не нравился ее вид.
Дилайла стянула волосы резинкой, пошарила на дне сумочки и выудила черный карандаш для век. Паскаль терпеть не мог накрашенных официанток. «Вот и отлично», – подумала Дилайла, улыбнулась и щедро подвела глаза. Паскаль и так на нее зол, а это его попросту доконает. Она сыта по горло его замечаниями, этой треклятой работой. Дилайла насупилась и решительно расправила оборки на переднике. Она почувствовала, что сейчас скажет ему все, что думает об этой работе.
– Что ты там делала столько времени, Дилайла? – Паскаль перехватил ее у самого выхода из туалета. Он стоял, руки в боки, рядом с холодильниками, его голова тряслась от злости.
– Писала. А ты что подумал? – отрезала Дилайла, нарочно хлопнув дверью уборной с такой силой, что покосилась прибитая гвоздями металлическая викторианская леди в кринолине. Теперь она раскачивалась на двери из стороны в сторону, как метроном.
Паскаль засопел.
– Нарываешься на неприятности. – Он еле сдерживал свою ярость. – Если не будешь очень-очень стараться, у тебя появится уйма времени на сидение в туалете, потому что ты станешь безработной. – Он резко вскинул голову и скрестил руки на груди, неприступный и гордый собой. – Ну, что будем делать?
Дилайла задумалась. Боковым зрением она видела Эми и остальных официанток, которые, затаив дыхание, наблюдали за ними, сгрудившись в дверях кухни. Был момент, когда Дилайла была готова сдаться и извиниться, но ее остановил вставший перед глазами образ Чарли. Великолепный Чарли с телевидения. И она решилась:
– Не знаю, что именно я буду делать, но это все равно будет лучше, чем работать здесь. – Дилайла отстегнула передник, неторопливо сложила его, надавила ногой на педаль мусорного бака и, когда крышка откинулась, невозмутимо швырнула туда передник. – Работа здесь противная, деньги смешные, а еда – хуже некуда. Называетесь рестораном? А подаете дрянь, разогретую в микроволновке.
Лицо Паскаля перекосило от злости. Он ошарашенно молчал, словно проглотил язык. Пожалуй, это было как нельзя кстати: пока он вновь не обрел способность произнести хотя бы одно французское ругательство, широчайшим набором которых располагал, Дилайла повернулась, задев его по лицу схваченными в хвост волосами, и легкой походкой вышла из «Эскарго» – раз и навсегда.
Когда Дилайла уже ехала в автобусе домой, она наконец опомнилась и ужаснулась, в одну секунду осознав, что натворила. Конечно, это было здорово – заявить Паскалю, что ей начхать на эту работу. А что дальше? Устроиться на работу ох как тяжело, даже официанткой. Дилайла тяжело вздохнула. Как раз сегодня вечером она должна встретиться в «Псе и гусе» с дядюшкой Стэном. Они с женой уезжают в Бенидорм к приятелям, с которыми познакомились в прошлом году, а вернутся к лету. Доктор говорит, что при дядюшкином артрите это полезно. Вот он и пригласил кое-кого из друзей выпить на прощание. На языке дядюшки Стэна это означало напиться до состояния нестояния.
Дилайла смотрела в окно автобуса, тащившегося по главной улице Брэдфорда. Вот они миновали каток, который вот уже несколько лет как был закрыт. А вот кинотеатр «Одеон», несколько человек стоят на ступеньках в очереди за билетами на дневной сеанс. «Бомбей Парадиз» – большой магазин, где продаются тысячи разных тканей для сари. Погруженная в свои мысли, Дилайла прикрыла глаза. Ее губы тронула легкая улыбка – она думала о дяде. Дядя Стэн был маминым старшим братом, и в детстве Дилайла была очень на него похожа. Теперь-то, конечно, ничего общего. Он стал лысым, как коленка, и круглым, как мячик, с маленькими водянистыми зелеными глазками, румяными щеками и огромными мясистыми ушами. Особенно выдающимся был у дяди нос. С годами он словно распух и стал сизым от многолетнего потребления пива и столь любимого дядюшкой шотландского виски. Дилайла в детстве была просто очарована этим носом – с любопытством заглядывала в заросшие волосами ноздри, внимательно изучала прожилки сосудов, паутинкой затянувшие всю кожу, изумлялась тому, что он горбатый: дядюшка в юности занимался боксом, и несколько раз ему ломали нос.
Дядюшка Стэн был женат на Ширли, маленькой, похожей на птичку женщине с крашеными рыжими волосами. Тетя Ширли злоупотребляла пудрой и курила сигареты «Бенсон и Хеджес» через черепаховый мундштук. От сорокалетнего курения ее губы сморщились, а губная помада всегда размазывалась вокруг рта, превращая его в кровавое пятно. Тетя Ширли познакомилась со Стэном, тогда дизайнером, зимой 1959 года, когда тот появился в доме ее родителей в заляпанной краской спецовке. Дядюшка Стэн был приглашен для перестройки дома. Он разговорился с Ширли, пока та поила его чаем с лимоном, и пригласил девушку немного прогуляться, пока сохнет краска. В следующем году они отпразднуют рубиновую свадьбу. У них очень счастливый брак, который не омрачило отсутствие детей. Конечно, они ужасно расстроились, когда поняли, что не могут иметь детей. Но они молодцы, не стали впадать в отчаяние и компенсировали отсутствие ребенка, приютив целую кучу беспризорных собак и двух беспородных кошек.
