Джилл Мэнселл - Только ты и я
Неожиданно ее осенило: она сообразила, что номер сохранился и, чтобы позвонить по нему, достаточно нажать кнопку повторного набора.
— Алло? Проклятый поезд опаздывает, так что мы приедем не раньше шести, а может, позже. Черт побери, типичная…
Тилли встала и отошла на некоторое расстояние, подальше от мистера Ворчуна, который теперь громко жаловался по мобильнику на то, что ребенок вот-вот сведет его с ума. Тилли прижала свой телефон к уху и услышала на другом конце гудки. На этот раз автоответчик не включился. Восемь гудков, девять, десять…
— Алло? — Голос был юным, женским и запыхавшимся.
— О, здравствуйте. Я звоню по объявлению в газете, — начала Тилли. — Мне хотелось бы всего лишь узнать…
— Подождите, я позову папу. Па-а-ап? — громко закричал голос.
— Ох. — Тилли поморщилась — так сильно этот голос ударил ей по барабанным перепонкам.
— Ой, извините! У меня мощные легкие. Ага, вот и он. Пап, это снова по поводу работы.
— Черт побери, разве у нас мало из кого выбирать? — Голос был монотонным, пресыщенным и отличался ливерпульским акцентом. — Просто скажи ей, что она опоздала. Мы уже взяли человека на место.
В Тилли всколыхнулся боевой дух. Две минуты назад она даже не хотела получить это место. Но сейчас, когда он собирается так запросто отмахнуться от нее…
— Между прочим, — она прокашлялась, — вы можете сказать ему, что я его слышу. Неужели нельзя проявить простую вежливость и поговорить со мной?
Девочка бодро произнесла: «Подождите» и «Ой, пап, она сердится на тебя».
По звукам Тилли поняла, что телефон перешел из рук в руки, и это действие сопровождалось бурной перепалкой шепотом.
— Ладно, извините. — Это уже был голос отца. Он сохранил ливерпульский акцент, но звучал значительно дружелюбнее. — Если хотите знать правду, из всего этого вышла страшная неразбериха. Мы только что вернулись с каникул и обнаружили, что автоответчик едва не лопается от сообщений. Объявление должно было появиться в газете на следующей неделе, а не на этой. Сейчас я мечтаю о чашке чаю и сандвиче с беконом, но не могу осуществить свою мечту, потому что чертов телефон не умолкает — Пятницы звонят без остановки. Но к делу, — устало проговорил он. — Я вас слушаю. Назовите мне свое имя и продиктуйте номер телефона, я вам перезвоню на неделе, и мы назначим дату собеседования.
— Подождите, — сказала Тилли. — Я еще даже не знаю, хочу ли проходить собеседование. Что конкретно требуется от Пятницы?
— Все.
— И вы сказали, что работа веселая. Что это значит?
— Это значит, что есть ничтожный шанс, что два процента времени она будет вас радовать. Остальные девяносто восемь процентов уйдут на тяжкий труд.
— Ясно: вы просто пытаетесь отделаться от меня, чтобы не встречаться со мной, — с подозрением произнесла Тилли. — Эта так называемая работа — она каким-нибудь образом связана с порно?
— С поркой?
— С порно. Графией. С сексом.
Коллективное «ах» ясно дало понять Тилли, что все внимание тех, кто был на платформе, сосредоточилось на ней.
— Нет. Сожалею. — Его голос зазвучал весело. — А вы на это надеялись?
— Нет, не надеялась. — Тилли изо всех сил старалась показать, что она современная образованная женщина, а не слабонервная ханжа. — И почему вы платите всего двести фунтов в неделю?
На этот раз он рассмеялся.
— Это место с проживанием. Все оплачено, в том числе и машина.
Ага, а вот это уже веская причина. Тилли поспешила заявить:
— Знаете что? Из меня получился бы отличный сотрудник.
— Замечательно. Дайте мне заглянуть в ежедневник. — Тилли услышала шуршание перелистываемых страниц. — Давайте начнем с того, что назначим встречу. Приходите во вторник во второй половине дня, и мы посмотрим друг на друга. В четыре вас устроит?
— Нет. — Тилли скривилась.
— Тогда в пять? Или в шесть?
— Слушайте, а вы живете в Роксборо?
— Нет, в Мумбаи, и именно поэтому я поместил объявление в «Роксборо газетт». — Ну вот, опять этот плоский ливерпульский юмор.
— Я живу в Лондоне. Но в настоящий момент я стою на платформе вокзала Роксборо и жду поезда. — Сделав паузу, Тилли набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — Так что было бы просто здорово, если бы мы встретились прямо сейчас.
Молчание.
И снова молчание.
Наконец она услышала вздох.
— Я уже говорил вам, что дико устал?
— Пока вы будете проводить собеседование со мной, — невинным голоском произнесла Тилли, — я могла бы соорудить вам фантастический сандвич с беконом.
Он хмыкнул.
— Вы умны, не так ли?
— Я стою на вокзале. — Тилли до конца выжимала свой крохотный шанс. — Если вы не сможете принять меня, я уеду в Лондон. И вы упустите такую замечательную возможность.
— Еще и скромны.
— А вы подумайте: если я подойду, вам больше не придется ни с кем проводить собеседования.
Новая пауза. Затем он сказал:
— Ладно, приезжайте. Мы живем в Бич-Хаусе на Брокли-роуд, перейдете мост и направо, в сторону окраины. Знаете, где это?
— Нет, но найду, не беспокойтесь. — Этими словами она продемонстрировала свою вежливость и деловитость, не так ли? — Я буду у вас через десять минут.
* * *И она была бы там, если бы нашла такси. Но такси оказалось лишь мечтой, потому что ни один уважающий себя таксист не станет торчать у вокзала Роксборо в морозный февральский день — он будет спать дома и переваривать воскресный обед. Тилли не смогла заставить себя позвонить Эрин. Интересно, как далеко отсюда Бич-Хаус? Наверняка не дальше мили. Можно быть там через пятнадцать минут, если идти пешком…
Шел дождь. И до Бич-Хауса было больше мили. Дождь усилился, небо потемнело, потемнели свитер и джинсы Тилли, потому что у нее, естественно, не было с собой такой нужной вещи, как зонтик. Ее чемоданчик на колесах подпрыгивал на плитках тротуара и то и дело норовил завалиться на бок. Через двадцать пять минут Тилли увидела впереди справа дом и ускорила шаг. А вот, слава Богу, и указатель с названием «Бич-Хаус». Она прошла через ворота со столбами из камня и зашагала по усыпанной гравием подъездной аллее. Здание в стиле регентства выглядело величественно и внушительно и призывно сияло огнями, как «Хорродс» на Рождество.
Задыхающаяся, промокшая насквозь, Тилли добралась до входной двери и позвонила. Что она тут делает? Хозяин наверняка окажется извращенцем; ей достаточно одним глазком взглянуть на него, чтобы сразу понять: она не будет работать на него даже за все…
— Черт побери, детка. Только посмотрите на себя. — Дверь распахнулась, и хозяин дома втащил ее внутрь. — Я думал, вы нас обманули. Чем меньше любят, тем больше ценят. Только не говорите, что вы шли от вокзала пешком.
