T Novan - Под прицелом ... Часть 2-я
- Видишь, это и моя вина тоже. Если бы он не был моим напарником, он бы никогда не встретился с тобой, - я рада, что Си Джей старается снять часть вины с Келс. – А у Эрика была прекрасная жизнь, и все благодаря тебе.
Келс шмыгает носом.
- Благодаря нам.
- Точно. Мы правильно поступили с нашим мальчиком, - Си Джей издает короткий смешок прежде чем у нее начинают течь слезы.
До меня доходит теперь, что они обе – практически родители, скорбящие об утрате своего ребенка.
Келси протягивает руку, смахивая слезы Си Джей, не в состоянии что-то сказать.
- Он был хорошим мальчиком, Ангел, и очень любил тебя. Эрик бы очень гордился тем, что ты выбралась из этого кошмара живой. И он будет всегда жив в нашей памяти. Ну и в тех плохих фильмах, в которых он снимался, - смеется она, стараясь разрядить обстановку.
Келс немножко сопит и кивает:
- Да, в них тоже.
- Их было немало, - соглашается Си Джей. – Но самое главное теперь, Келс, - это чтобы ты поправилась как можно скорее.
- Я постараюсь.
- Хорошо. Ну ладно, если тебе будет что-нибудь нужно, не стесняйся позвонить, - Си Джей переводит взгляд на меня. – Точнее, вы обе.
Я улыбаюсь в знак благодарности за то, что меня также включили в это любезное предложение.
- Я люблю тебя, Си Джей, - шепчет Келс.
Я взрослая девочка.
- Я тоже тебя люблю, Ангел. Мне пора. До скорого, - она целует пальчики Келс и встает, потирая поясницу. Мне кажется, все копы страдают от этого через пару лет работы.
- Береги себя, ладно? Нельзя, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Крутая Девушка.
- Конечно.
Си Джей в последний раз целует Келс в лоб. Затем встает и протягивает мне руку через кровать Келс:
- Если вам что-нибудь понадобится, днем или ночью…
- Ты узнаешь об этом первой, - отвечаю ей, пожимая ее руку.
Она подмигивает Келс и уходит. Медведь присаживается на место, которое освободила Си Джей.
- Привет, Медведь, - Келс слегка улыбается ему, протягивая руку. – Спасибо тебе за все.
- Это не моя заслуга, а твоей партнерши. Это она все сопоставила и нашла тебя.
Зеленые глаза Келс перемещаются на меня. Она немного удивлена, но также и горда мной.
- Ну, зная Харпер, этого следовало ожидать. Думаю, тебе приходилось сдерживать ее, чего она сильно не любит. Спасибо, что сберег ее целой и невредимой.
- Без проблем. Я к ней очень привязан.
Она снова смотрит на меня и манит меня поближе к себе. Пальцы ее сломанной руки слегка касаются моей:
- Я тоже.
- Теперь тебе будет чем заняться, - подмигивает Медведь.
- Это точно, - Келс слегка зевает, и ее глаза закрываются.
Снова начинает действовать снотворное.
- Поспи, милая, - мягко предлагаю ей.
- Извини, Медведь, - бормочет Келси перед тем, как отключиться.
Медведь тихо отходит от ее постели и усаживается на стул в дальнем углу комнаты.
Я остаюсь возле нее, пока она полностью не засыпает, а ее дыхание не становится глубоким и ровным. Затем присоединяюсь к Медведю.
- Ну, как она?
- В общем и целом, не так уже плохо сейчас, - беру чашку кофе, которая уже простояла часа три. Кофе холодный, но мне надо взбодриться. – Мне кажется, что она подавлена и не знает, что делать дальше. Нам надо многое еще пройти вдвоем.
Медведь пристально смотрит на меня, а затем спрашивает:
- Ты уверена, что хочешь быть рядом с ней, Харпер?
Прямота его вопроса поражает меня даже больше, чем если бы он ударил меня.
- Без всяких сомнений, - сердито отвечаю ему, отчетливо произнося каждое слово. – Что это за идиотский вопрос?
- Харпер, подумай хорошенько. Ты слишком быстро перешла от состояния полной свободы до стабильных отношений с одной женщиной. А эта женщина сейчас столкнулась с очень сложным периодом в своей жизни, и физически и морально.
- Да, и я не хочу, чтобы она проходила через все это сама. Я люблю ее, Медведь. Я никогда не испытывала этого чувства по отношению к кому-либо другому. Я не могу позволить ей уйти от меня, потому что это приносит мне какой-то дискомфорт, - я делаю глубокий вдох. – Я знаю, что будет непросто, но мы выдержим. При первой же возможности мы собираемся уехать из этого гребаного Лос-Анджелеса. Думаю, ей это сможет помочь.
- В Новый Орлеан?
- Да, - я издаю смешок. – Когда папа узнал, что Келс скорее всего будет ездить в инвалидной коляске, он был готов тут же заказать переделку дома, чтобы ей было удобно передвигаться по нему.
- У тебя очень необычная семья.
- Я знаю. Мне очень повезло с ними. И я рада, что могу разделить их с ней. Ее семья – это просто кошмар. Ее мать даже не приехала сюда навестить ее. Она не захотела, видите ли, стать «героиней новостей».
- А ее отец?
- Я старалась связаться с ним. Он где-то в командировке за пределами страны. Мне понадобилось много времени, чтобы выяснить его маршрут. Скорее всего, он где-то в Восточной Европе, где ненадежная телефонная связь.
- Я могу чем-то помочь?
- Не думаю. Его компания уже в курсе. Уверена, что они разыщут его, - отпиваю последний глоток своего холодного кофе, и неожиданно меня охватывает беспокойство. – Надеюсь, у нее не возникнут проблемы с законом? Ну ты знаешь, из-за того, что она…, - не могу закончить эту фразу.
- Нет. Это был самый чистый случай самообороны, который мне только приходилось видеть. Когда Келси придет в себя, нам надо будет составить детальный протокол событий, но я не вижу никаких проблем с этим.
- Хорошо. Я просто хочу забрать ее отсюда как можно скорее, чтобы она могла отдохнуть и выздороветь, - снова слышу, как она начинает ворочаться. Подхожу к ней и беру за руку. – Все хорошо, солнышко.
Ее глаза открываются.
- Так больно. Все болит, - всхлипывает она.
- Я знаю, любимая, - да, надо побыстрее перевезти ее отсюда домой. Она намного быстрее поправится, лежа на той большой, старой кровати.
Надо будет позвонить Сондерсу и сообщить, что мы обе берем длительный отпуск. Черт, может быть, агент Келс сможет скоро согласовать условия наших контрактов, и тогда мы сможем просто уйти с этой работы.
Я просто ненавижу Лос-Анджелес.
(гаснет свет)
Часть вторая. Эпизод второй. Время вставать на ноги
Входя в палату, вижу Келс, лежащую на боку и двух докторов, осматривающих ее колено. Они обсуждают предстоящую операцию и ставят черными маркерами небольшие отметины на ее коже. Мне не нравится, что филейная часть моей Крошки Ру выставлена на всеобщее обозрение, и я быстро подхожу, чтобы прикрыть ее. Пусть им приходится лицезреть эту часть тела у пациентов каждый день, но я слишком долго ждала именно эту и не желаю давать возможность каждому проходящему мимо палаты бросать на нее заинтересованные взгляды. После того, как я прикрываю ее больничным халатом, она оборачивается через плечо – на ее лице слабая улыбка.
