Джеки Браун - Всё позволено

— У меня было важное дело.

— Но ведь не в метель!

— Джейкоб!

Они оба проигнорировали крик Доры.

— Это было очень важно.

— Ничто не может быть настолько важным, — растягивая слова, произнес Джейк, — поверьте мне.

— Нет, может! — Подумав о Кэботе и условии Трумэна, Кара сглотнула комок в горле. — У меня было назначена встреча.

— Работа? — с отвращением фыркнул он. — Вы рисковали своей жизнью ради работы?

Пусть думает что хочет.

— В отличие от вас, я не выехала из дому в снежную бурю на лошади!

После этих слов Каре вдруг стало весело. Смиренная кротость ее больше не устраивала. На самом деле кроткой она никогда не была. Просто молчала первые четыре года, сначала — от горя, потом — от недоверия. Она играла совсем не свойственную ей роль. И больше этого никогда не сделает! Джейк гневно уставился на нее.

— Я прошу прощения. Я… Я… — растерялась Кара.

Джейк, едва разжав зубы, процедил:

— Вы что-то говорили насчет того, что вам нужно позвонить?

— Да. Мой телефон не ловит сигнал.

— Пойдемте со мной.

Дора накинула плед на плечи Каре.

— Не волнуйтесь, — прошептала она. — Когда мой сын лает, это гораздо хуже, чем когда он кусает.

Не совсем понимая, о чем говорит Дора, Кара слабо улыбнулась ей.

Джейк ждал ее возле высокой стойки портье неподалеку от главного входа. Настольная бронзовая лампа с большим абажуром тускло освещала гостевую книгу, пожелтевшую от времени. Рядом стоял телефонный аппарат — старомодный, со скрученным проводом, с круглым диском для набора номера и массивной черной трубкой.

— Мне надо сделать не местный звонок, — сказала она.

— Хорошо. — Он подвинул к ней телефон.

— Я возмещу вам расходы…

— Звоните.

Джейк злился, но не на Кару. Человек, на которого он злился, был он сам. Джейк был недоволен собой, своим поведением. А еще он злился на своего брата Дина — за то, что тот нарушил его добровольное заточение и разбередил в нем чувства, которые лишь недавно стали немного утихать.

— Ты эгоист, — заявил ему Дин сегодня днем.

Семья Джейка нагрянула к нему всем составом вчера вечером, со смехом и шутками, на джипе, арендованном ими здесь, сразу после приземления в аэропорту Монтпилиера, столицы штата Вермонт.

— Я всего лишь хотел, чтобы меня оставили в покое! — раздраженно ответил тогда Джейк.

— Нет, ты просто хотел сбежать! Другого объяснения быть не может. Они обвинили тебя в преступлении. И ты сдался. — Младший брат, подбоченясь, покачал головой. — Я не могу этого понять.

— Женщина мертва. Ее ребенок тоже. Коллега-полицейский покончил жизнь самоубийством.

«А потом Миранда…»

— Но ведь это не твоя вина! Ты не мог перепутать адрес, — настаивал Дин. — Такой дотошный и скрупулезный человек, как ты, не мог этого допустить.

Джейк и сам хотел в это поверить, но не мог.

— Я в ответе за то, что случилось. Это произошло при мне, значит, я виноват.

— Ты все продолжаешь это твердить. Но ведь прошло уже больше года. Когда же, наконец, ты встряхнешь себя и вернешься к нормальной жизни?

«Та женщина и ее ребенок к жизни уже не смогут вернуться… И новичок-полицейский тоже». Эта мысль постоянно терзала его. Когда его имя в связи с трагедией стало известно во всем городе, жена не выдержала. Она не только развелась с Джейком, но и сделала аборт…

— У меня ничего не осталось от нормальной жизни.

— Кроме твоей семьи. — Слова больно вонзились в него, как раскаленные стрелы, но именно этого Дин и хотел.

Джейк скучал по своим родителям и по брату, несмотря на то что тот его злил. А еще — Бонни и дети… Они были сплоченной и крепкой семьей.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

— Да. Я знаю. — Дин фыркнул. — Ты переехал в Вермонт, чтобы начать все сначала? — И когда Джейк промолчал, Дин заключил: — Вот и я думаю. Если бы я действительно верил, что ты хочешь приехать сюда, было бы совсем другое дело. Но ты здесь, чтобы спрятаться от всех. Отец с матерью страшно переживают за тебя, а дети мои не могут понять, почему их дядя уехал в другой штат и живет там как отшельник.

— Ты не понимаешь! — бросил ему Джейк. — Я сделал это ради тебя. Я сделал это ради вас всех.

— Нет, брат. Мы сами можем позаботиться о себе. Ты сделал это ради себя. Потому что, кроме этого злополучного рейда, есть еще и Миранда. Ты не можешь смириться с тем, что она сделала.

И тогда Джейк схватил брата за грудки. Дрожа от гнева, он хотел ударить его, но сдержался. Вместо этого, схватив свою куртку, Джейк выбежал на улицу, где вовсю бушевала метель. И гнев его немного затих лишь тогда, когда он увидел Кару сквозь снежную мглу…

Джейк взглянул на нее, прислонившись к двери, которая вела на кухню. Он не слышал, что она говорила в телефонную трубку, но вид у нее был подавленный. Напряженно застывшие плечи, горько скривившийся рот…

Что у нее произошло?

То, что она сказала ему, было лишь частицей правды, в этом Джейк был уверен. Он уже, конечно, не был полицейским, но в людях по-прежнему разбирался очень хорошо. Она совершенно не похожа на деловую целеустремленную женщину. В ней было нечто мягкое, что не позволило бы ей выжить в суровом мире бизнеса. И одежда у нее была изысканной и дорогой, как у женщин высшего света, хотя автомобиль — откровенно дешевым. И все же она подвергла свою жизнь смертельной опасности. Ради чего?

Она сказала, что это очень важно. Что-то незаконное? Нет, вряд ли… Но Джейк не мог избавиться от своего первого ощущения, что Кара находится на грани отчаяния.

«Это не мое дело», — напомнил он себе, прекращая гадать, что же с ней произошло. И в этот момент лицо ее смягчилось, на губах заиграла улыбка.

Так кто же был на другом конце линии, кто заставил ее сначала хмуриться, а потом — растаять как мед?

Она намотала телефонный шнур на пальцы левой руки, пока говорила… Разговор, который она сейчас вела, вряд ли можно было назвать деловым.

«Я люблю тебя».

Джейк не слышал этих слов. Он скорее прочел их по ее губам — перед тем как она положила трубку. Он не расстроился от того, что у нее кто-то есть. Женщины уже не волновали Джейка. Основной инстинкт он совершенно утратил — благодаря его бывшей жене…

Джейк поймал себя на том, что все еще смотрит на нее — возможно, нахмурившись: она вздрогнула, когда поймала его взгляд. Брови ее поднялись, губы слегка приоткрылись. Он тихо выругался, оттолкнувшись от дверного косяка.

Он никогда не был душой общества в отличие от Дина, с его открытой улыбкой и легким характером. Но в эти дни, и Джейк это сам прекрасно понимал, он был просто невыносим. Лишь его семья могла вынести его мрачное настроение.